— Там домашние дела, там легче. В конце то концов, дома и стены лечат! Я все решила сынок, между прочим, Агата Самуиловна меня поддержала, если не веришь родной матери, иди и спроси ее сам. — мама явно начинала нервничать, это было видно, потому как вещи в сумку полетели без всякого предварительного складывания.

— Да я верю, раз Агата Самуиловна, тогда ладно. — надо было согласиться, лишние нервы маме точно ни к чему.

— А ты Дима занялся бы делами. Пойдем поговорим. — отец тяжело поднялся со стула, и подтолкнул меня к выходу.

Про себя взмолился. Нет! Только не это! Можно еще хотя бы день этого не касаться…Понимал же, раз не для маминых ушей, то речь пойдет об Ане и фирме брата.

— Что с фирмой Сашиной будет? Неужели все этой? — папа подтвердил мое понимание, не успели и от палаты отойти.

— Этой.

Не хотел заранее обнадеживать отца, не знал, что к чему, во многом нужно было разобраться, поговорить с Васильевым. Возможно, он что-то придумает. И удастся отбить если не все, то хотя бы часть. А может и вовсе все, если удастся доказать, то, чего не смогли эти идиоты следователи.

— Ты езжай прямо сейчас, сделай все Дима! А этой гадине ничего не должно достаться! Нанимай кого хочешь и делай что хочешь…и ты же понимаешь, о чем я? — отец посмотрел на меня пронзительным взглядом.

— Пап ты чего? Не хочешь же ты ее того? — там на кладбище сам хотел ее прибить, со всей дури так подло пнул ее лежачую куда попало, но был совсем не в себе.

Желал ей тогда смерти так же сильно, как и хотел, чтоб все это оказалось не правдой. Но слышать от отца такое. Казалось таким же бредом как все от смерти Сашки до причастности к этому Ани.

— Хочу! Такая тварь будет жить, а Сашки больше нет, ты это понимаешь?! — я смотрел сейчас на пожилого мужчину, откровенного старика, не видел в нем своего отца.

Родное лицо было полным гнева, слова полные мести.

— А если меня посадят, то, что будет с мамой? Об этом ты вообще думал? — в глазах отца промелькнуло отчаяние, он не думал об этом.

А я вот один раз подумать успел. Там на кладбище, и так убитый ее словами. Как у Шекспира, заколоть ее чтоб не мучилась и самому потом вздернуться, только родители останавливали их это точно убило бы.

Между нами возникло тупиковое молчание. В это время как раз из палаты вышла мама. Поспешил забрать у нее сумку из руки. Проводил до машины, и когда мама села в нее, отвел отца в сторонку.

— Я сейчас поеду, поговорю с Васильевым, подумаем, что можно сделать, только обещай мне, не станешь ничего предпринимать! Мама этого точно уже не переживет, и ты должен это понимать. — посмотрел отцу в глаза, пытаясь понять его.

Он лишь растерянно кивнул. Похоже ему даже полегчало, видимо это решение кровавой мести и отнимало у него года. Он явно не убийца и мстить не станет. Дождался пока родители уедут и сам сел в машину.


Вот и настал этот день. День, который я всячески оттягивал и которого ждал с лихорадкой. Из-за мамы не мог даже напиться и забыться. Забыть все что случилось на кладбище. Лучше бы последним моментом в моей памяти остался ее тревожный сон, а не ее стеклянный взгляд и крик, воспоминание о котором разъедали душу. Мысли о том, что она это заслужила, уже не могли даже на минуту заглушить щемящей в душе боли, за то, что я сделал с ней. Все чаще проскальзывал страх того, что это не она, а я вот так вот с ней. Лож и правда, любовь и ненависть, все смешалось. Но тут же в памяти всплывали деньги и ее слова, снова меня накрывала ненависть. Меня уже тошнило от этих эмоциональных качелей, тошнило, но я не хотел с них слазить. Разобраться во всем до конца, узнать правду одну или другую было одинаково хреново для меня. Мы так и так уже не сможем быть вместе. И я оттягивал этот момент. Надеялся, что все само как-то разрулится без моего участия. Ведь итог то для меня все равно один.

По дороге к фирме брата, позвонил Васильеву, он, как назло, оказался там же. Нашел его в Сашкином кабинете, он как раз разгребал документы из его сейфа.

— Ты говорил, что есть брачный договор. Я хочу его видеть и вообще, что мы можем сделать? Я правильно понимаю, что раз она вдова, то договор не имеет никакой силы? Там не прописано ничего про Сашину смерть? — с порога, без приветствий прыгнул в эту бездну душащих разбирательств.

— Привет для начала и о каком договоре речь? Об этой липе что ли? — он бросил мне папку на стол, перед которым я стоял. — Что вы с Саней за братья такие были… Неужели ты так ничего и не знал, а он не рассказал тебе? — не отвлекаясь от просмотра документов, Васильев поразил меня своими вопросом.

— Что он должен был мне рассказать? — вопрос был задан мной скорее автоматически, потому что всего меня уже поглотили строчки из якобы брачного договора.

Чем больше читал, тем тяжелее становилось дышать, не мог понять свое сердце, то ли бьется как бешенное или вовсе стоит на месте. Фиктивный брак! Как же так братишка?! И всю дорогу молчал, а я чувствовал себя последним мудаком, за то, что увожу жену брата, ее считал последней потаскухой. А она просто фиктивная жена… Новая надежда невесть на что. Она правда не при чем или наоборот…Мысли сразу стали в кучу, хотя и до этого по полкам не особо то лежали.

— Ты же вроде говорил тобой заверен? Что это? Тут кроме подписи Аниной ничего нет, даже Сашкиной подписи нет. — я не верил своим глазам, действительно тупо бумажки, не имеющие никакой юридической силы, липа.

— Он еще и в единственном экземпляре. Так Саша просил. Уж зачем ему это, я не в курсе. — Васильев отвлекся от документов и пристально посмотрев на меня добавил; — Тут вот что еще, завещание. Не мною составлено, сам о нем ничего не знал. Среди документов нашел, на Кристину все переписано.

Не успел переварить информацию про липовый договор на липовый брак, как передо мною легло Сашкино завещание.

— Зачем ему, молодому и здоровому завещание? Еще и на Крис? Она ж ни хрена в этом всем не разбирается. — пролистал толстую папку листов, перечисляющих имущество добравшись до даты.

Завещание было составлено около двух месяцев назад. И примерно тогда же Саше угрожал этот урод недоврач.

— Понятия не имею. Но все лучше, чем на не пойми кого. Теперь все в семье останется, я не думаю, что Кристина откажет тебе и твоему отцу в возможности управлять фирмой. А так бы, конечно, свезло той девке. — неприятные слова Васильева в Анину сторону отдались в груди вспышкой возмущения, шею тут же покрыла испарина.

— Она не девка! Позвони отцу и расскажи про завещание, это я забираю. — схватил договор и быстрым шагом, срываясь в пустых коридорах на бег, понесся к машине.

Я и не надеялся застать Аню на той квартире, но противореча всякому здравому смыслу помчался именно туда. Увидел ее силуэт у окна. Точно знал, что это она. Сейчас не мог думать о том, что скажу ей, да и вообще, с чего я решил вдруг что она не при чем?! Она наверняка не знало о завещании, и новая волна ненависти перекрыла весь здравый смысл. Накрутил себя еще больше пока ждал у подъезда, перечитал еще раз договор. Брат просто купил ее. В договоре даже даты не было, страницы не пронумерованы. Неужели она не читала того, что подписывала или, деньги затмили всякое разумное?

Аж на площадке стоял запах курева, тянущийся из-за двери. На звонок дверь не последовало никакой реакции. Пришлось выбивать эту дверь. Благо не стальная как в Сашкиной квартире. Хватило двух ударов плечом, чтоб ее вышибить внутрь вместе с дверным косяком. Даже на этот грохот упавшей на пол двери, никто ко мне не вышел. Неужели мне померещилось?! Аня в окне — это мираж. Шагнул прямиком на кухню.

Она сползла на пол, сначала показалось что, увидев меня испугалась, но ее глаза были полны безразличия. При этом уголки ее рта тронула едва уловимая улыбка.

— Что это мать твою за херня?! — я тряс перед ней этим чертовым договором, только сейчас отмечая, что она ни словом не обмолвилась о нем, но почему тут же встал вопрос.


Или так преданна, или это лишь часть коварного плана. Договор липа и знать о нем никто не должен был. Только вот почему? Потому что тайна Сашкина дорога или потому что липа и выгодно…

— Почитай. Там все написано. — сухо и безразлично, глядя мне в глаза без всяких эмоций.

Похоже она неадекватна. Саму нужен был глоток свежего воздуха, дым стоял на кухне столбом и курила она, похоже не переставая потому как он не успевал рассеиваться. Ее белые волосы пожелтели от табачного дыма, на ней был свитер в почти тридцать градусов жары. Под мутными, безжизненными глазами залегли серые мешки.

— Что ты творишь?! Дышать не чем! — я распахивал окно спрашивая ее что она творит, когда хотелось орать, что мы творим?!

Присел перед ней, пытался уловить тот аромат, которым никогда не мог надышаться, словно вдохну его и приду в себя. Перестану совсем видеть в Ане алчную тварь. Вместо этого уловил резкий сигаретный дым. Выхватил сигарету, она от этого болезненно зажмурилась. Боится меня.

— Аня рассказывай. — просил ее спокойно.

Успокаивал сам себя. Сейчас она все расскажет, расставит точки на и, а потом мы подумаем, как дальше. Я убеждал себя в этом, пока Аня молчала. По ее отрешенному взгляду в пустоту и спокойному лицу понял, что она сейчас где-то далеко, словно вспоминает с чего начать.

— Аня! — позвал ее нарочито громко, теряя всякое терпение.

Неужели не видит, как мне хреново, неужели самой все это нравится. Нравится тянуть с меня жилы и выставлять полным придурком! Видно же, что сама убивается. Травит себя только вот что ее гложет? Я не понимал и хотел это знать прямо сейчас.

— Нечего добавить. — она вновь закурила, безразличие ее бесило больше всего.

Только она могла сейчас прояснить ситуацию, но она этого явно не собиралась делать. Ей было плевать на все и на всех. Как сбежала тогда из моего дома, так и ткнула голову в песок. Гребанный страус! Схватил ее за шкирку и прислонил к холодильнику. Как хочешь, а все сегодня мне расскажешь.