Попросил маму помочь, присмотреть и поддержать Аню. Ведь совсем одну оставить нельзя, а мне нужно работать теперь на две фирмы. Отец после случившегося тяжело сейчас вникал во все тонкости работы. Толк от него, конечно, был, но основная нагрузка легла на меня. Ко всему прочему, Сашка был приличный раздолбай, и работники его были довольно расхлябаны. Еще предстояло разобраться с Сашиным убийством. Дел по горло, поэтому отмел сейчас все свои сердечные и душевные метания о себе на задний план. Все равно уже не исправить, довольствоваться малым вот теперь мой удел. Главное чтоб у Ани и ребенка все было хорошо.

Когда лапша была готова, накрыл на стол сначала на двоих, потом подумал, убрал свою тарелку и пошел за Аней. Предполагал, что она спит. Сейчас она много спала из-за беременности. Зашел к ней в комнату позабыв постучать, надо бы этому еще научиться. Она действительно спала, прижимая словно ребенок к груди двух собачек. Едва вернул ей эту собаку. Сам не знаю, не хотел отдавать и все тут. Эта лиса тире собака прочно была связана для меня с Аней. Но для Ани она была памятью о маме. Засунул свой эгоизм поглубже в одно место и поставил собачку на тумбу. Надеялся, что эта находка, скрасит для нее неприятный факт необходимости проживать в моем доме.

— Аня. Просыпайся, обед готов. — пока она не проснулась погладил ее по светлой голове.

За две недели в больнице, ее волосы вновь приобрели жемчужный цвет и уже не выглядели соломой, да и на ощупь были мягкие. Аня встрепенулась, открывая глаза, и я поспешил отойти к двери.

— Что? — переспросила меня зевая.

— Кушать иди. Лапша готова. — убедился, что она встает с кровати и прикрыл за собой дверь.

Да уж…тяжко мне придется. Сдерживать свои чувства не так-то и просто. Волна нахлынувшей нежности, которой хотелось окутать Аню, сшибала с ног, поспешил унести эти ноги подальше.


Ты выше, выше лети

Крылья я отдаю

Сердце крикнет прости

Следом шепчет люблю


Чтоб двоим дальше жить кто-то должен уйти

Птиц души распустить, клетки все отворить

Ради будущих дней оставляю тебя

И люблю все сильней, забывая себя

Елизавета Хрипунова "Выше"

Анна.

Из кратковременного сна меня вырвал Димин голос. Его тяжелая ладонь скользнула по волосам, но, когда открыла глаза, он уже стоял у дверей.

— Кушать иди. Лапша готова. — он сказал и вновь скрылся за дверью.

Вернула собак на тумбу, сполоснула лицо и пошла на кухню. Застыла на пороге, меня ждал накрытый на одну персону стол. Развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла на поиски Димы. Нашла его в кабинете, встав в дверях сразу перешла к делу.

— Может ты меня тогда назад отвезешь? Квартира была оплачена на полгода, меня обязаны пустить обратно. — спокойно спросила сидевшего за столом Диму.

Он нахмурился, посмотрел на меня и встав из-за стола спросил;

— Не хочешь есть одна? — замер у стола, словно от моего ответа зависело, пойдет он со мной или нет.

Я утвердительно кивнула.

— Я еще поговорить хотела. — действительно, примерно понимать, что меня ждет и знать точно, это две разные вещи.

— Хорошо. Пойдем поедим, поговорим. — мы пошли вдвоем на кухню.

— О чем ты хотела поговорить Аня? — Дима достал тарелку с лапшой из микроволновки.

На двоих накрывал значит, но потом передумал. Я оттянула момент ответа на вопрос, зачерпнув побольше лапши, набила рот. Долго жевала, отчаянно подбирая слова получше для моего не очень легкого вопроса. Дима же молча ждал, сверля меня вопросительным взглядом.

— Вкусно. Спасибо. — выдавила из себя улыбку.


— Ань давай поговорим? — Дима отодвинул свою тарелку, давая понять, что разговор состоится и заднюю дать уже не получится.

— Да, пожалуй. — отложила ложку, вдох поглубже и на выдохе спросила наконец о том, о чем хотела; — Хочу знать сейчас, на каких условиях я здесь? Можешь говорить честно, не переживай за мое самочувствие, я готова спокойно все принять, а неизвестность меня убивает. — сказала все на одном дыхании и словно на голгофу сейчас шла, в ожидании Диминого ответа.

— Чувствуй себя в этом доме как хозяйка, обещаю особо не попадаться тебе на глаза, если ты сама этого не захочешь. — ответил, не скрывая удивления от моего вопроса.

— Меня не это интересует. Что будет когда я рожу? Я смогу навещать ребенка? Ты сразу его заберешь или я смогу кормить грудью? Грудное молоко полезнее смесей, и я могла бы хотя… — Дима не дал договорить, зло посмотрел на меня перебив мой нескончаемый поток вопросов.

— Что ты несешь?! Я не собираюсь забирать у тебя ребенка, даже мысли такой не было! Я отпускаю тебя! Поняла? — зло глянул на меня и матюгнувшись вскочил из-за стола свернув тарелку.

— Отпускаешь, но привез меня и все мои вещи к себе?! — перешла почти на крик убирая салфеткой суп со стола.

Злясь что столько нервов забрал своим молчанием, а сам оказывается не собирается меня лишать дочери.

— Сама мозги свои включить не хочешь? Ешь! Я сам уберу. — забрал салфетку, со злостью скрутил ее над раковиной, видимо представляя на ее месте мою безмозглую голову.

— Я тупая, я не понимаю! Объясни… — устало просила.

— Что тут объяснять? И так все ясно, нельзя тебе одной сейчас быть. Вдруг плохо станет или кровотечение повторится. — Дима виновато застыл у раковины облокотившись на нее.

— А сразу нельзя было сказать? — действительно, одной быть не очень-то и приятно, а тем более рискованно.

Не могла понять почему Дима молчал. Я бы поняла и согласилась, тем более предполагала, что так будет.

— Не мог. Я такое сотворил…я не должен был… там на кладбище… — после недолгого молчания, Дима затронул тему, которой мы взаимно не касались.

Ему тяжело давалось каждое слово, а мне эта тяжесть словно легла на плечи, я моментально сгорбилась, подперев голову рукой.

— Перестань. Если бы я не сбежала как маленькая ничего бы этого не случилось. — вспоминая наш короткий разговор в больнице, он же тогда сказал, что не поверил следователю, значит останься я дома, ничего бы не было.

— Нет! Я должен был тебе сразу все рассказать, а не укладывать тебя спать. Ты бы знала, что я тебе верю и не сбежала бы. Только эти "бы" уже ничего не изменят. Я не должен был, но сделал, ну вот такой я урод! — он резко повернулся с горькой улыбкой, раскидывая в стороны руки и пошел из кухни, не дав больше и слова вставить, добавив на выходе строгое; — Но от ребенка я не отказываюсь. — на миг повернулся ко мне; —Поешь Аня. — затем ушел вовсе.

Аппетита и так особо не было, а после этого разговора кусок в горло не лез. Я долго ковырялась в тарелке, обдумывая Димины слова. Он отпускает меня, с ребенком. От ребенка не отказывается, а значит будет помогать. После осознания всего, аппетита не прибавилось, но дышалось уже полегче. Не съев и половины, убрала со стола, помыла посуду. За окном светило яркое солнце, на котором отчаянно хотелось погреться.

Устроилась на террасе в плетеном кресле, лучи солнца грели лицо, Димины слова приятно грели душу. Все наладится и возможно…За свою любовь иногда нужно бороться. Хотя многим ли оно, это счастье, так легко досталось? Сколько таких семей, которые пережили не один кризис. Алкоголизм, наркоманию, игроманию, измены и бог знает что еще. Чем же мы с Димой хуже? Неужели наша любовь такая никчемная, что и борьбы не стоит?

Сейчас я не смогла ответить на свой последний вопрос, стоит ли бороться. Да и на пару других вопросов, ответов не было. Нужно ли это на обоим, или это уже нужно только мне, и вообще нужно ли это мне? В любом случае теперь у меня было время понять это и ответить на эти вопросы.

ГЛАВА 35

Если однажды скажешь мне: "Пока",

Я тебя не отпущу, ты так и знай.

И пусть от тебя веет холодом —

Но ты мое лето в конце света.

Если однажды скажешь мне: "Пока",

Я тебя просто так не отдам.

Я буду первой, ты мои нервы.

Ты мое лето в конце света.

Ну почему вот так бывает?

Уже весна, а снег не тает.

Скажу: "люблю", но кто его знает?

Скажу пока, что я не знаю.

Я думала, что будет проще

Стереть все дни, стереть все ночи.

Но без тебя вообще не очень,

Ты как воздух — мне нужен срочно.

Бьянка- Ты мое лето.

Анна.

Утро началось хорошо. Впервые за долгое время я проснулась с действительно хорошим настроением. В последнее время чувствовала себя разбитой и сонной, сегодня же из постели, с утра пораньше меня заставил выбраться небывалый прилив сил. А за окном светило солнце и день обещал быть хорошим. Захотелось музыки и приготовить завтрак. Приняв душ, одев любимое платье, вставила в уши наушники и отправилась на кухню.

На самом деле давно не готовила и успела соскучится по плите. Наготовила сразу на целую роту всего что можно было съесть на завтрак. Пришла в себя лишь когда за столом, очутился Дима.

— Ой. — подпрыгнула от неожиданности, вытаскивая из ушей наушники.

— Доброе утро. — довольно улыбнулся, на тарелке его уже лежал блинчик, а он щедро сдабривал его сметаной.

— Доброе. Кофе? — Дима кивнул, я лишь гадая как давно он тут сидит отвернулась к кофемашине.

Дима был чем-то воодушевлен, не было наконец-то этого гнетущего, затравленного взгляда.

— Вижу чувствуешь ты себя хорошо, а витамины выпила? — деловито интересовался он, пока я возилась с кофе.

— Ага. — задорно ответила, радуясь в очередной раз, тому, что врачи спасли малышку и есть смысл пить эти витамины.

Теперь я об этом думала каждый раз, когда брала упаковку с витаминами в руки.

Приготовив кофе, и сама села за стол. Глаза разбежались, омлет, блины, фрукты, каша, легкие бутерброды и отдельные нарезки сыра и мяса, но больше всего меня тянуло на рыбу.