— Она слетела с катушек. Еще в тот день, когда ты из дома сбежала, я налил ей стакан, чтоб успокоилась, с тех пор он у нее не просыхал. Пришлось ее устроить в клинику по борьбе с зависимостями. — сейчас вспомнив тот день, винил себя в том, что случилось с Крис.

Хотя она и так выпить была всегда готова, но все началось именно с моего стакана. Возможно, не налей я ей, и она была бы более адекватна в восприятии всего случившегося.

— Ее можно навестить? — Аня подтянула коленки к груди, всегда так делает, когда переживает.

— Сначала прочти письмо. — может прочтет его и не захочет ее навещать.

— Завтра. — уверенно ответила Аня и включила звук телевизора, давая понять, что разговор окончен.

Я же ушел в работу, радуясь, что хоть с письмом Кристины разобрался.

ГЛАВА 36

Анна.

Ужасно хотелось есть. Даже батончики из сумки, с которой приехала из больницы, не спасли моего положения. Позвонить Диме три раза к ряду оказалось проще чем выйти из комнаты к сумасшедшей Людмиле Николаевне. Я попробовала один раз, но еще по пути в зал, разобрала как она ворчит себе под нос о том какая я дрянь, просочилась в их семью обманом и желала мне преставиться при родах. Глаза полезли на лоб, а я, вернувшись к себе в комнату, полезла под одеяло. Несколько раз она приходила, скреблась в дверь, я ссылалась на тошноту, которой у меня не было, а когда надоело отбрила ее сказав, что буду спать. Слава богу следующий стук в дверь был Диминым.

Узнав, что его мама отчалила, я кинулась к холодильнику. Конечно, говорить Диме плохо о его маме не в моих интересах и не в моем положении, но он сам неожиданно спросил. А когда поведал про Катю, стало как-то не по себе. Ведь как Сашину жену, меня принимали безупречно. Но мне некогда было думать об этом, я решила ловить Димино расположение, пока он чувствовал себя виноватым, можно было давить на него.

Пара минут и Дима согласился взять меня на работу! Дима! Он не хотел, чтоб я работала даже когда мы оба не знали, что я беременна, а сейчас не сразу, конечно, но дал согласие. Хотя бы до декрета я смогу оградить себя и свою малышку от присутствия Людмилы Николаевны, а там возможно мы помиримся с Кристиной, и она составит мне компанию.

Эйфория по поводу Диминого согласия на счет работы, продлилась не долго. После ужина, я пристроилась с Димой в зале у телевизора. Он копался в ноутбуке и бумажках, я пыталась смотреть телевизор. Из головы не шли слова Людмилы Николаевны. Я не могла понять ее резкой смены отношения ко мне. Она действительно ненавидит меня на столько сильно, что даже не может этого скрыть. С ужасом ждала завтрашнего дня, а Дима просил пару дней чтоб все устроить. Пара дней наедине с мало адекватной женщиной…надо запастись едой и повторить сегодняшний театр, до Диминого возвращения.

Когда я вроде бы разложила в голове все по полочкам и действительно вникла в суть передачи, Дима сообщил о письме от Крис. Решила, что завтра у меня как раз будет полно времени его прочесть. Спать ушла все равно на нервах, долго не могла уснуть, меня пугали звуки, которых в тишине загородного дома было с избытком. Еще жути добавляли окна-двери из стекла от пола до потолка. В голову лезли всякие кадры из ужастиков, Людмила Николаевна с огромным тесаком в руках. В этом бреду я почти провалилась в сон, как тут же отчетливо послышался скрежет по стеклу.

Пулей я выскочила из спальни, Дима еще копался с документами.

— Ты чего? У тебя опять…

— Там кто-то лезет в мою комнату! — оборвала Диму с его дурацкими предположениями.

Он сразу поднялся не скрывая скептицизм.

— Посиди тут, я сейчас посмотрю. — не веря, улыбнулся и хотел усадить меня на диван.

— Нет я тут одна точно не останусь! — сейчас мне было одинаково страшно, что идти обратно, что остаться одной в зале.

А вот рядом с Димой, было хоть какое-то ощущение безопасности.

— Хорошо, идем, посмотрим, но я уверен, что там никого нет. — спокойно Дима прошел в мою комнату, включил свет и нырнул за плотные шторы.

Я все это время семенила за ним, но к окну не подошла, осталась у стены, подальше от дверей.

— Я ошибся! Тут кое кто все же есть. — с этими словами, смеясь Дима вышел на свет, с грязнущим, от этого не понятного окраса котенком в руке, держа его за шкирку.

Вид у малыша был жальче некуда. Тощий, грязный и похоже сил у него не было даже чтоб орать, хотя яркие, голубые глаза не выражали ничего кроме испуга.

— Боже! Видимо он скребся в дверь, а я тут придумала маньяков с тесаками. — успокоившись, пошла на встречу к малышу, торопясь скорее взять и согреть его.

— Руки! Ты видишь какой он грязный? Сейчас я его вынесу за ворота, а то еще подцепишь чего! — Дима поднял маленького над головой, и обойдя меня пошел прочь.

Недолго не могла сообразить, что сейчас произошло. Куда? Ребенка? Маленький, голодный, и его за ворота?! Но потом понеслась за Димой, словно маленькая уговаривала его.

— Дима давай его оставим! Стой! Какое за ворота?! Его там собаки сожрут! Он здоровый, глазки вон какие чистые, просто грязный, помоем его, накормим, а утром можно ветеринару показать. На ночь в ванной поселим или в кладовке, я коробку дам, у меня из-под сапог есть большая. — быстро зашагала за ним, стараясь не отставать, пытаясь разглядеть получше котенка, что безмолвно повис в Диминой руке, поджав лапки и хвост.

Дима молча вышел из дома, не обращая никакого внимания на мои доводы и просьбу, отправился в сторону ворот. Я осталась в доме, не в силах смотреть как малыш окажется вновь на улице. Не стала дожидаться его, я бы и так разревелась как маленький ребенок, всегда мне было жалко животных, а сейчас мою жалость множили гормоны. С чего-то еще сравняла себя с этим бедолагой и ревела уже за нас обоих, уткнувшись лицом в подушку. Отчаянно хотелось зажить одной, точнее вдвоем с дочкой и самой решать, кого оставлять в доме, а кого выставлять за ворота. Вот Людмилу Николаевну точно можно было бы за ворота, за шкирку, а котенка точно оставить.


Наревевшись до мокрой подушки, перевернула ее на сухую сторону и наконец заснула. Утром сквозь сон слышала, как Дима встретил маму и уехал на работу. Ко мне Людмила Николаевна не совалась, я решила еще немного поваляться и опять заснула.

Наверно так и спала бы до самого вечера, совсем не желая просыпаться, вставать и чем-то заниматься, ели бы не жалобное мяуканье. Я не поверила ушам, огляделась, выбравшись из-под одеяла, возле моей кровати бегал котенок. Тот самый, которого Дима вчера вынес за ворота, по голубым глазам узнала. Только теперь он был чистый, дымчатый с темно-серыми ушками и как оказалось довольно пушистый. Я подскочила, взяла его на руки, малыш довольно замурчал. Я его даже понюхала, вдруг мне показалось что он был грязный вчера, а сегодня он каким-то образом забрался снова ко мне. Но от него пахло Диминым шампунем. Значит он все же решил его оставить и подкинул ко мне, пока я спала.

Делать было нечего, пришлось выходить из убежища.

— Доброе утро. — еле промямлила, завидев Людмилу Николаевну, что крутилась с тряпкой протирая пыль.

— Вообще то уже день! Обед скоро! — рявкнула она, даже не глянув в мою сторону.

Видимо на притворство у нее уже не хватает сил.

Ничего не ответила ей, прижимая к себе котенка, прошла на кухню. На полу в углу сразу заметила две маленькие тарелочки, видимо Дима уже успел свозить его к ветеринару и купить все необходимое. Да и судя по плотному животику, покормил его изрядно. Пристроила малыша на мягкий стул, сама взялась готовить себе овсяную кашу, раздумывая над именем.

За завтраком, поглядывала на малыша, он громко мурчал на соседнем стуле, и кроме как Мурчик в голову ничего не шло. Совсем забыла, что в доме не одна и даже слегка испугалась от постороннего голоса.

— Что ты ешь? — Людмила Николаевна открыла кастрюльку и явно притворно сморщилась; — Гадость какая. Если ты не умеешь готовить, могла бы в этом признаться. — она смерила меня надменным взглядом.

Вот теперь в этом взгляде не было ни грамма притворства. А я не могла сейчас понять, как раньше велась на ее фальшивую доброту и расположение.

— Я отлично готовлю. Просто сейчас меня от всего тошнит. — ответила как можно спокойнее, не имела никакого желания доставлять этой мегере удовольствия своими нервами, которых она явно добивается.

— Так если тошнит, и ты не можешь нормально питаться, может стоит к врачу обратиться? — она по-хозяйски прошлась по кухне до холодильника и заглянув в него, вновь скуксилась.

— Тошнота во время беременности, вполне нормальное явление. — парировала я.

— Меня лично никогда не тошнило. Может стоит проверить здоровье? — противным и тягучим- змеиным голоском, она продолжала выводить меня из себя.

— Я здорова, с ребенком тоже все в порядке. — сухо ответила ей.

Надо поскорее скрыться в спальне. Я быстро встала из-за стола, начала мыть тарелку.

— Сильно сомневаюсь в этом. И вообще, что ты носишь? Все же в обтяжку! Это очень вредно! Ребенку тесно.

Последняя придирка была до того бредовой, что я пропустила даже мимо ушей ее сомнения в здоровье ребенка и меня самой. Мои глаза уползли на лоб, я даже не нашлась что ответить на это.

— Я тут подумала и хоть бы это был мальчик. А то родится девочка, такая же неумеха ка ты. Пыль развела, готовить не умеешь, одеваешься как попало… — она явно хотела сказать еще пару гадостей в мой адрес, но я, не выдержав все же ее перебила.

— За что вы меня так ненавидите? — эта энергетическая вампирша добилась своего, вывела меня из себя и была, судя по довольно морде, этому рада.

— Я?! — она невинно похлопала глазками, как сама хреновая актриса на свете. — Ненавижу? Тебя? С чего ты это взяла детка? — откровенно издевалась надо мной с ехидной улыбкой, видя мою реакцию.