— Ни в чем себе не отказывай!

Лодка резко пошла назад. Возле земли все же сердце хотя бы билось. Я не упустила момент передышки и крикнула:

— Ремни мешают! Иначе бы я уже забралась к вам на колени!

— Вот это я просчитался! — и хохочет, как будто находится в привычной обстановке.

Очередной подъем не закончился в предыдущей точке, лодка рванула вверх на полный круг. Я завизжала. Вокруг, правда, все завизжали, отчего моя слабость не выглядела особенно заметной. И кричала я так все следующие минуты, пока нас колбасило, тормошило и переворачивало. Восторг менялся паническими атаками, затем паника перекрывалась мнимым успокоением, а потом снова восторг — только оттого, что я до сих пор жива. Но когда лодка снова начала двигаться плавно, снижая степень колебаний, я ужасно обрадовалась. И кричала уже от счастья, что все заканчивается.

Сотрудника, который подлетел и помог расстегнуть ремни, я готова была обнимать и целовать. Хотелось мгновенно вскочить и сразу же рвануть подальше от этого места, но ноги подвели — оказалось, что они позволяют только очень чинно и очень медлеенно выводить тело из этого страшного места. Понятно, сбежать прямо сейчас не получится. Придется объяснять Константину Сергеевичу, что мне хватит. Он поддержал за талию — и этот жест я восприняла именно как помощь, а не желание чего-то другого. Шлось трудно, так хоть немного легче.

— Понравилось? — спросил он воодушевленно. — Это была подготовка. Теперь выберем что-то по-настоящему дикое!

— Нет! — отчаянно закричала я и попыталась вырваться. — Нет, нет, нет!

— Не понравилось? — изумленный взгляд прямо перед моим лицом, а талию прижимают еще крепче. А ты разве не от восторга кричала?

Но я себя сбить с мысли не позволила:

— От ужаса! У меня до сих пор поджилки трясутся!

— У меня тоже, — с улыбкой ответил он. — Давай обнимем друг друга в порыве утешения?

Я сразу отстранилась. Постепенно все же приходила в себя, потому и говорить теперь могла спокойнее:

— Предлагаю что-то менее драйвовое, Константин Сергеевич.

— Уф, опять с отчеством? А ведь я предупреждал! Комната страха?

— Можно, но попозже. Сейчас только соображу, кто я и где я.

— А чтобы это сообразить, тебе требуется что-нибудь? Сладкая вата, кофе, прыжок с тарзанки, с парашютом? Почему ты постоянно посматриваешь на детскую карусель?

Потому что там разноцветные лошадки двигаются медленно, едва поднимаясь и опускаясь! И дети счастливо улыбаются. И родители вокруг не хватаются за сердце. Но пока я придумывала ответ, он сам и решил:

— Хорошо, тогда присядем, выпьем по соку, а затем ты идешь на это безобразие. Возможно, пять кругов этого занудства тебя настроят на нужный лад?

Отказываться не стала. А даже наоборот, очень обрадовалась, что он все же способен учитывать и мои желания. Потому что с его желаниями я явно не справляюсь.

Уже через пару минут мы сидели на изящной скамье и потягивали апельсиновое чудо. Темнело, а каждый аттракцион светился огоньками. Я вообще удивлена, что парк до сих пор не закрывают, но еще через полчаса здесь будет очень красиво. Константин Сергеевич рассуждал будто бы сам с собой:

— Значит, тебе понравилось вчерашнее свидание. Как и сам Андрей.

— Понравилось, — я не стала отпираться.

— Целовались? — в его улыбке невозможно было прочитать раздражения, только любопытство и напор.

— Вы слишком прямолинейны! Но да, было дело, — я почему-то решила, что так честнее, — сказать как есть и пожинать результаты.

— И это тебе тоже понравилось?

Я прищурилась:

— А сейчас вы заявите, что я должна дать по шансу вам обоим?

— Нет, не заявлю. Мы с тобой целоваться тогда сегодня не будем. Я хочу, чтобы ты запомнила этот вечер как самый вопиющий в своей жизни, а не повторение того, что уже было.

— Так и запомню, уверена.

Он положил руку на спинку и развернулся ко мне:

— Анют, а может быть такое, что тебе нравится не только Андрей?

Поняв, к чему он клонит, отвела взгляд. Эта дилемма так и будет висеть в воздухе, пока я не дам окончательного ответа. Но чтобы определиться, мне необходимо было задать те же вопросы, что я уже задавала его другу. Потому глянула на него решительно:

— Константин Сергеевич, а я могу рассчитывать на искренность?

— Вообще-то, я очень открытый человек, Анют. Умею врать и притворяться, только если это сулит какое-то веселье, но это не выходит спонтанно.

— Хорошо, если так. Тогда попытаюсь. Ваш интерес ко мне — это какая-то игра?

Он рассмеялся:

— Намекаешь, что слишком все внезапно? Думаю, это все трое заметили. Но я озвучу только свои выводы. Мне кажется, все так быстро происходит как раз из-за синхронности. Если бы я не заметил симпатию Андрея к тебе, если бы не почувствовал, что он может обложить тебя первым, то я бы вел себя иначе: атаковал бы в офисе, ждал, когда ты поддашься моему безусловному очарованию. И лишь потом пригласил бы на свидание — чтобы к тому моменту мы оба понимали, что хотим этого и что все к этому шло. Андрей наверняка рассуждал примерно так же. Если бы не я, то он занял бы еще более выжидательную позицию: полностью изучил бы тебя, все твои привычки и предпочтения, а потом бы ударил по основным реакциям так, что ты бы уже не могла сопротивляться. Понимаешь, в чем логика? Каждый из нас вел бы себя по-другому, если бы не было второго. Но сейчас никто не хочет отказываться.

Я задумалась. Он, наверное, все верно объяснил. Решила спрашивать и дальше:

— А подобное уже было? Чтобы вам понравилась одна девушка?

Он свел светлые брови, вспоминая:

— Да, было один раз! Лет десять уже прошло. Как же ее звали? Но Андрей тогда сразу отошел, как только услышал о моих на нее планах. А мы с ней повстречались немного и разбежались. Не из-за чего было воевать, на самом деле. Но мне кажется, сейчас немного другая ситуация. И Андрей так запросто уже не отступится.

Мне почему-то не нравилось услышанное:

— Вы ведь понимаете, что это просто азарт? Да, девушка может понравиться кому-то, но симпатия вызревает со временем, не так быстро. Вы же вдвоем довели эту симпатию до настоящей охоты только из-за азарта. А если один из вас получит главный приз, то произойдет то же, что и в первый раз: повстречаетесь немного и разбежитесь. Потому что воевать было незачем, вот только в процессе войны это заметить сложно.

Он, к счастью, не стал спорить:

— Анют, возможно, именно так и будет. А может, будет не так. Никто из нас троих этого не узнает, пока этот путь не пройдем. Но ведь это жизнь! Завтра тебе какой-нибудь олух признается в любви и ты поддашься его ухаживаниям. А результат ваших отношений так же никому не известен. Ты не сможешь спрогнозировать, чем закончатся любые события. Ну, если ты не Андрей, конечно. А обычные смертные совершают ошибки. Но лучше уж совершить их, чем бояться последствий.

— Ладно, — я частично признавала его правоту. — Допустим. Но я в последнюю очередь хочу стать клином между двумя друзьями. Это тоже, знаете ли, сильно притормаживает любые надежды.

Он неожиданно рассмеялся:

— Не станешь! Не знаю, почему так происходит, но не станешь. Мы с ним останемся по одну сторону в любом случае. Да, если ты выберешь его, я радости изображать не стану. Но и трагедии не случится. Пусть это и превратилось в азартную игру, так и ладно! Жизнь слишком коротка, чтобы избегать приключений только из-за страха.

И я вспомнила о своих недавних ощущениях в жутком аттракционе. Да, что-то подобное у меня и в личной жизни происходит.

— Константин Сергеевич, тогда мне нужно больше информации.

— Спрашивай.

— Например, кто из вас более романтичный?

— Думаю, я. Андрей — сволочь расчетливая. Я — сволочь душевная. В том смысле, что я умею расположить к себе любого человека. Но не за счет подстройки, а за счет того, что остаюсь самим собой в любых ситуациях. И люди это принимают как должное, привыкают и смиряются. Ты этого пока не замечаешь, но ты тоже уже под гипнозом!

Я ответила смехом на его. Да нет, замечаю. Он действительно обескураживает своей прямолинейностью и непосредственностью, с ним быть хочется такой же открытой. Мой ответ перебил входящий на его сотовый. Но Константин Сергеевич глянул на экран и скинул вызов. Поморщился:

— Чего Свете от меня нужно?

— Секретарша?

— Ну да.

— Вам по вечерам названивает секретарша? — иронично уточнила я.

— А, я понял намек! — он широко улыбнулся. — Но ты сильно ошиблась в расчетах. Со Светланкой у меня ничего нет, не было и не будет. Она потрясающая, просто совсем не то, что мне нужно.

— А что вам нужно?

И снова звонок. Константин Сергеевич посмотрел на меня с извинением и предложил:

— Дуй на лошадки, Анют. Все равно это зрелище не для слабонервных, я не выдержу. А я пока узнаю, что ей понадобилось.

Но мне теперь и самой карусель показалась совсем детской, потому я помотала головой. Константин Сергеевич пожал плечами и ответил на вызов:

— Да. С чего вдруг?.. А почему ты мне звонишь, а не Андрею? Я твой начальник? Тоже мне причина! — долгая пауза, а он с каждой секундой менялся в лице. — Свет, ну ты же понимаешь… Какое свидание? Ты с дуба рухнула, свидание у нее! А у меня тут, между прочим, серьезная деловая встреча, я тоже не могу прямо сейчас рвануть… Ой, забыл, что ты в курсе моего расписания… Свет, светик мой ясный, Светланочка… — снова пауза. — В Туле?! В какой еще Туле? Нет такого города! Какого лешего тебя в Тулу занесло?! Уволю, как пить дать! Ладно, — он скрипнул зубами, — тулься там, раз у тебя совести нет. Сам сделаю.