Андрей отстранился от моих губ за секунду до того, как я потеряла последнюю мысль. Я выдохнула последний протяжный стон ему в шею, но внутри все так сжимало и выкручивало, что я забыла, где нахожусь. Хотелось одновременно и сжаться, и раскрыться еще сильнее — и я, кажется, делала и то, и другое, пока волна наслаждения не начала отступать.

— Умница, хорошая девочка, — шептал Андрей, целуя меня то в щеку, то в волосы, пока я пыталась вернуть сбитое, перекрытое волной дыхание.

Ничего себе. Это и был оргазм? Кажется, хоть в чем-то люди не преувеличивают, а даже наоборот. Наверное, такие ощущения просто невозможно передать так, чтобы незнающий мог их представить. Ничего приятнее, даже близкое к тому, я назвать бы не смогла. Но и откатила волна довольно быстро, оставляя в разнеженном теле истому.

Я почти сквозь туман услышала голос Кости:

— Анют, а может, все-таки сейчас? Я про девственность. Сейчас будет совсем не больно, ты расслаблена и готова.

— Нет, — прошептала, удивившись хрипу в собственном голосе. — Мне сначала это надо переварить.

— Все правильно, никто не торопит, — Андрей обнял, прижимая к себе.

— Хорошо, — а вот голос Кости прозвучал, как обычно, бодро и с хитрецой. — Тогда я в душ. Попрошу не беспокоить, а иначе у меня что-нибудь уже лопнет…

Я засыпала, прижавшись щекой к голой груди. Все же нашла в себе силы прошептать:

— Вы тут, что ли, спать собираетесь? Дайте мне хоть в себя прийти без вас.

— Угу, тут, — ответил Андрей. — И ты израсходовала оба желания. Говорил же, сбежать не дадим. В том числе, в себя. И почему бы нам теперь не проснуться вместе?

— Сумасшедшие… А ты… ты ведь тоже возбужден.

— Сделай вид, что не заметила, — тихий смех. — Ань, это было…

Конец этой фразы уже утонул в тумане.

18

Открыла глаза и уже через секунду все осознала. Осознанию помогли мужские руки, обнимающие меня с двух сторон. Осторожно повернула голову вправо: Костя тихо посапывает, а волосы в невероятном бардаке, отчего хочется потянуться и пригладить. Посмотрела влево: Андрей спит бесшумно, а темные пряди упали на лоб, делая из него почти подростка. Снова уставилась в потолок и затаила дыхание, боясь разбудить монстров до того, как я буду готова ко встрече с монстрами.

Допинывать себя излишней рефлексией я не собиралась, но как-то все равно придавливало. Андрей — мой начальник! Уже в понедельник я буду готовить ему кофе и приносить документы! С каким, интересно, лицом? Да и Костя постоянно в поле зрения, а у того хватит наглости напоминать о чем угодно и сколько угодно раз, если это будет повышать ему настроение. Да и понадобится ли напоминать? Произошедшее ночью было приятным и стыдным. Жутко приятным и зверски стыдным… Да, рефлексия меня добьет. Лучше подумать о том, что делать прямо сейчас.

Итак, их двое, и нет никакой возможности выбрать одного. Невыносимо разные, и как раз по этой причине сумевшие занять все мои мысли: просто Костя справа, а Андрей слева. А у мозга всего два полушария, перевес невозможен. Катя где-то в другой комнате — спит себе преспокойно, о таких треволнениях и не подозревает. Я в мужской рубашке, даже трусики вчера свои не разыскала. Андрей и Костя в штанах. Похоже, это самая лучшая новость за утро.

Протяжно выдохнула, и тотчас услышала спокойное:

— Проснулась?

Я глянула на Андрея — он не выглядел так, будто только что крепко спал. Я не удивилась — наверное, он из тех, кто просыпается за несколько секунд и сразу бодрым. Но сейчас начальник улыбался. Начальник… Я начала краснеть и все же выдавила шепотом:

— Я так неловко себя чувствую.

Он вместо ответа приподнял руку с моего живота и повел пальцем вверх. Лишь коснулся груди, но сосок уже начал напрягаться. Андрей, заметив такую реакцию, улыбнулся шире. И, уже глядя мне пристально в глаза, повел тем же пальцем вниз, перескочил через запястье Кости и дотронулся до края рубашки, которая едва прикрывала интимное место. Я знала, что он собирается делать дальше…

— Не надо, — выдохнула резко и перехватила его ладонь.

— Почему вдруг? Тебе уже все равно неловко, сама призналась, так что ситуация не изменится.

— Андрей! — я продолжала сжимать его пальцы. — Дай мне хоть немного времени для адаптации.

— Это игра такая, Ань, — с лукавой улыбкой шептал он. — Называется «Не разбуди Костю». Его по утрам не добудишься, так что, считай, у тебя огромная фора.

Я не могла не ответить на его иронию:

— А что будет, если я проиграю?

— В смысле, если его разбудишь? Уверен, тогда нас сразу станет двое — тех, кто будет делать тебе неловко, — и рассмеялся тихо.

— Андрей!

Но он неожиданно развернул кисть, и запястье легко вынырнуло из моего захвата. Пальцы пробежали вниз по голому бедру, заставив меня судорожно выдохнуть. Костя что-то сонно буркнул, сгреб меня в охапку и с силой прижал к себе спиной. Уткнулся носом в волосы и продолжил мирно сопеть. Я, замерев, наблюдала за беззвучно смеющимся Андреем.

— Ты чуть всю миссию не провалила, Ань! Держи себя в руках.

Сложно держать себя в руках, когда один тебя крепко прижимает, даже не просыпаясь, а другой пользуется ситуацией. Да с такой хитрющей физиономией, как будто ему пообещали сладкое — осталось только взять. Но он и не делал ничего экстремального, потому я просто расслабилась.

Пальцы на бедре, перескакивают на ткань рубашки, останавливаются чуть выше талии, над рукой Кости, после чего горячая ладонь расправляется и с силой сжимает. Еще выше — такими же нежными, едва уловимыми касаниями. Следующая остановка на пуговичках на груди. Он расстегивает быстро, не отрывая взгляда от моего, а я снова перехватываю его руку — заставляю отступить. Ответом на мое действие Андрей пододвигается ко мне ближе — почти впритык. Лицо напротив моего и слишком близко губы, но не целует, а я уж не против, чтобы поцеловал.

И в какой-то момент я теряю бдительность, поскольку чувствую, как пальцы касаются уже голой кожи, ладонь скользит в расстегнутую рубашку и накрывает грудь, сжимая сосок между пальцами. Дышать становится немного труднее. Теперь я уже не хочу останавливать, а наоборот, мечтаю податься немного вперед и все-таки дотянуться до его губ. Он тоже начинает дышать иначе — как-то поверхностно, немного рвано. И ласкает мою грудь уже с нажимом, почти ритмично, отчего хочется стонать.

— Тихо, — шепчет Андрей, хотя я, кажется, и не издала ни единого звука. — Правила, помнишь?

Но мне хочется коснуться его губ. Вот так, оставаясь в объятиях Кости, поцеловать Андрея. И как только я решаюсь, он вдруг оставляет мою грудь в покое. Я выдыхаю недовольно, но сразу же растворяюсь в новой ласке — пальцы нежно поглаживают ключицы, шею, ненадолго замирают на скуле.

— Поцелуй, — прошу я едва слышно. Плевать уже на то, что это признание поражения.

Но в зеленых глазах пляшут черти, а Андрей молча качает головой. Теперь он расстегивает рубашку дальше, а я не останавливаю. Прошелся по животу — щекотно. И почти тотчас опустился ниже, прижал ладонь между ног. Я рефлекторно сжимаюсь, но хочется чего-то непонятного — такого, о чем даже попросить невозможно, потому как точно не сформулируешь. Чтобы просто продолжал, чтобы не останавливался?

Он смотрит на меня пристально — ловит каждый выдох. Мои бедра сжаты, но он медленно проникает средним пальцем между складок. Проводит туда и обратно. Тихий стон я уже сдержать не могу. И хочется закрыть глаза, чтобы погрузиться в ощущения полностью, но я буквально заставляю себя смотреть. Вижу, что его цепляет каждая моя реакция — теперь и улыбка пропала, и рот немного приоткрыт. Еще одно медленное движение по клитору — вскользь вниз и вверх, а в животе уже все скручивает.

Я готова умолять, но не приходится — Андрей видит мое возбуждение и усиливает нажим. Еще немного пододвигается, почти касается губ. Я открываю рот, чтобы принять его язык, но оттого и стон от следующего движения звучит громче. Вдруг рука, обнимающая меня за талию напрягается, а потом прижимает еще сильнее. Проснулся, точно, проснулся! И в доказательство Костя резко выдыхает мне в волосы и перемещает ладонь на грудь, сразу сжимая, массируя, каждым движением вдавливая в себя еще сильнее. А Андрей, заметив пробуждение друга, отвлекаться на такую мелочь на стал — его палец внутри так и продолжал мучительные скольжения, а губы наконец-то коснулись моих. Язык сразу проник внутрь, с напором, а Андрей немного приподнялся, заставляя меня еще сильнее облокотиться, почти лечь на Костю. И целовал как-то дико, не давая опомниться. Как будто брал меня языком, не позволяя ответить или перехватить инициативу.

Я знала чем все закончится — была уже близка к вчерашнему взрыву. Слишком много происходило сразу, чтобы пытаться понять хоть что-то по отдельности. Руки Кости уже сжимают мои голые бедра, а потом перемещаются, но не мешают Андрею, а давят со внутренней стороны, заставляют раскрыться. Не сопротивляюсь — от перевозбуждения сознание плывет. Если Андрей чуть ускорится, то мне хватит двух движений для срыва, а он будто специально медлит! Зато не позволяет прервать поцелуй.

Костя вдруг отстраняется, я слышу звук расстегиваемой ширинки. Но даже это не помогает собраться, испытать страх. Почему-то есть твердая уверенность, что они ничего не сделают, если я остановлю, если прямо заявлю, что не хочу. Я чувствую прикосновение горячей, напряженной головки к ягодице, он бесстыдно трется об меня, и эта пошлость возбуждает еще сильнее. И за секунду до оргазма, когда уже все тело сжалось в предвкушении… я слышу:

— Эй, народ, а вы где все?

Три синхронных разочарованных стона. Но я тут же взвилась. Как я могла забыть про Катю! Да что вообще со мной происходит?