Марина вспомнила, как чисто было всегда у бабушки… и не только в доме, но и во дворе, и в огороде… а уж там, в деревне, при большом хозяйстве, куда как нелегко чистоту поддерживать!

А вот она, Марина, развела в своей квартире самый настоящий свинарник…


Марина чуть не забыла купить зеленый чай, но вовремя спохватилась и повернула к магазину. Дома у нее только кофе, и тот растворимый. Ольга его не любит. Хотя при ее патологической вежливости выпьет, конечно, все, что подадут. Такая вот бесконфликтная особа. Просто слизняк какой-то. Но в то же время в ней чувствуется характер, думала Марина, видимо, она его просто не проявляет, пока нет надобности.

Конечно, Марине хотелось бы иметь подруг повеселее, но раз уж так все сложилось… сойдет и Ольга. Невозможно жить молча, надо и поговорить с кем-нибудь.

К чаю Марина взяла соленое печенье.

Вернувшись домой, она снова критически осмотрела свое новое жилище. Она прожила тут почти три месяца и ни разу за это время не помыла пол. Лакированный паркет в комнате почернел от грязи, линолеум в кухне и коридоре выглядел так, что не понять было, какой он расцветки. Марина в очередной раз мысленно обругала Дикулова. Не мог нормальный ремонт сделать! Где это видано – паркет лаком покрывать? Идиотизм, самый настоящий идиотизм! А с другой стороны…

С другой стороны, кто бы стал натирать пол классической восковой мастикой? Марина ведь понятия не имела, как это делается. В доме Дикулова паркетом занималась прислуга.

Но отмыть-то грязь она может! Умела же она когда-то, в детстве, управляться с водой и тряпкой. Бабуля не потерпела бы беспорядка. Так что, пожалуй, отсутствие мастики оказалось как раз к лучшему.

Марина включила водогрей и, найдя в ванной комнате ведро, вытащила из корзины с грязным бельем махровое полотенце. Все равно у нее нет специальной тряпки для мытья полов, так что придется пожертвовать одним из полотенец. Заодно стирки будет меньше. Да, кстати о стирке… не пора ли машину включить?

В общем, к шести вечера Марина чувствовала себя как негр, целый день трудившийся на хлопковой плантации. Зато в квартире все сверкало чистотой, даже посуда была перемыта, и грязного белья убавилось наполовину. Марина и остальное бы пропустила через машину, только повесить его было негде. Вешалка для белья в ванной комнате оказалась слишком маленькой. Впрочем, никто, наверное, и не накапливает такого количества стирки, потому и вешалки делают небольшими…


Ровно в семь в дверь позвонила соседка. Марина, успевшая привести себя в порядок, бросилась в прихожую.

– Привет! – весело сказала Ольга. – Как дела, как настроение?

Марина усмехнулась:

– Уборкой занималась, представь. Наконец-то собралась навести порядок. А то все как-то…

Марина чуть было не сказала «некогда», но вовремя прикусила язык. Можно подумать, она чем-то по горло занята…

– Бывает, – спокойно сказала Ольга. – Если настроения нет, то и руки ничего делать не хотят.

– Верно! – с жаром согласилась Марина. – Ой как верно! Ладно, проходи, что мы тут встали в прихожей? – спохватилась она. – Давай в комнату.

– А у тебя в комнате можно курить? – спросила соседка. – Ты же там спишь, да?

В ее квартире курение дозволялось только в кухне, хотя сама Ольга курила, и немало.

– И сплю, и курю, – беспечно сообщила Марина. – Но вообще-то можно и в кухне устроиться.

– Давай там, – попросила Ольга. – Я люблю в кухне сидеть.

И вот они уже не спеша распивали зеленый чай с мелкими солеными печеньицами и так же не спеша говорили о разных пустяках. Но у Марины внутри продолжало ныть, и в конце концов она как-то нечаянно сказала:

– Просто не знаю, что и делать.

– В смысле? – не поняла соседка.

– Да в смысле работы, – тут же отмахнулась Марина. Ей не хотелось портить спокойный вечер. – И к бабушке что-то уж очень тянет…

– Так съезди, в чем же дело? – слегка удивилась Ольга.

– Денег нет.

– А что, она очень далеко живет?

– Если на джипе – почти двое суток.

Ольга улыбнулась:

– А если на чем-нибудь другом? На поезде, например?

– Туда поезда не ходят. Туда вообще ничего не ходит. Глухой лес, заброшенная деревня. Там всего три человека осталось.

– Как же она там живет? – ужаснулась Ольга. – Почему же ты…

Она запнулась. Но Марина поняла, что хотела сказать соседка: «Почему же ты до сих пор не забрала ее к себе?»

– Она не поедет в город.

– Пусть не в город, – осторожно заговорила Ольга после довольно долгой паузы. – Пусть в какое-то из ближних сел… но в такое, где все-таки люди есть, и какой-никакой магазин, и врач… ей сколько лет?

– Да за семьдесят уже, наверное.

Марина просто не знала, сколько лет Наталье Ивановне.

– Тем более.

Марина вздохнула:

– Ну может быть, в село она и согласилась бы перебраться, но как все это организовать? Надо же тогда ей дом покупать, и еще у нее живности было полно, когда я там жила… коза, курочки. А уже зима на носу. Как все это перетаскивать?

– Если там плохие дороги, то зимой как раз будет легче, – уверенно сказала Ольга. – Наймешь мужиков с санями, и все.

Марина пожала плечами:

– А деньги? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Надо же тогда ей дом покупать!

– У тебя совсем ничего нет? – со странным сомнением в голосе спросила Ольга. – Тебе же Дикулов дал сто тысяч, ты сама говорила. И это было всего три месяца назад.

– Вот именно, три месяца! – мгновенно вспылила Марина. – Уж как стараюсь экономить, а все равно пятнадцать истратила!

Глаза Ольги заметно расширились.

– Ты имеешь в виду – пятнадцать тысяч долларов?

– Ну не рублей же, – огрызнулась Марина, и тут же начала жалеть себя, нищую горемыку.

– Однако у тебя размах… – едва слышно проговорила соседка.

– Как умею, так и живу!

Марина решила, что упоминать о банковской карте на сто пятьдесят тысяч не следует. Да и то сказать, разве это деньги?

– Но дома в деревнях стоят недорого, – чуть помолчав, заговорила Ольга, словно и не заметив Марининой вспышки. – Совсем недорого. А у тебя на запястье еще сто тысяч долларов. – И она показала на коллекционный швейцарский «Корум». – Зачем тебе такие дорогие часы? Их можно продать. И ездить не на «лексусе», а на чем-то попроще. Как тебе идея? Не только на дом для бабушки хватит, а и на многое другое.

Марина с сомнением посмотрела на «Райскую птицу». Продать? Жалко. Очень красивая вещь, и бриллианты настоящие, отборные, не фиониты какие-нибудь. Но с другой стороны, «Корум» ей теперь действительно вроде как не ко двору. А если постоянно держать часы в сейфе, то и удовольствия от них никакого…

– А откуда ты знаешь, сколько стоит такая модель? – спросила Марина, только теперь сообразив, что Ольга довольно точно оценила «Райскую птицу».

– Почему бы и не знать? У мамы часы этой фирмы, – спокойно ответила Ольга. – Папа и мне пытался такие навязать, но я отказалась. Слишком претенциозно.

– Претенциозно… – нараспев повторила Марина.

А ведь и правда, подумала она, часики-то с большой претензией. В их тусовке «Корум» носила только одна Марина, остальные довольствовались золотыми «Ролексами». Дикулов любил делать все напоказ и, конечно же, выбрал в качестве подарка такую вещь, какую просто так в Питере не купишь, а нужно специально заказать в Швейцарии.

– А и продам! – внезапно решила она. – Я даже знаю кому. Есть одна желающая, дура дурой… она все подряд скупает, деньги вкладывает.

Ольга рассмеялась, и Марине вдруг стало легко. Надо же, почему она сама не догадалась это сделать? На фига ей сто тысяч баксов носить просто так на руке, когда можно на эти денежки бабуле дом купить?

И как раз в этот момент до нее дошел наконец настоящий смысл сказанного соседкой.

Марина уставилась на худенькую, блеклую, очень скромно одетую Ольгу и озадаченно произнесла:

– У твоей мамы такие часы? И тебе… Да это какие же доходы надо иметь?! Кто твой отец?!

Ольга вздохнула, видя, что на этот раз от объяснения не отвертеться, и решительно сказала:

– Он банкир, но это не имеет ровно никакого значения, понимаешь? Никакого!

– Ага, – машинально согласилась Марина, не в силах понять, почему дочь банкира так плохо одевается и вообще как будто бы ничего не понимает в хорошей жизни. Что это за джинсы на ней?.. Ладно, потом разберемся. – Ага, не имеет.

– Ну так что, поедешь к бабушке? – спросила Ольга.

– Поеду, – энергично кивнула Марина. – Прямо на следующей неделе! Продам часы, куплю теплую одежду для деревни, и вперед! Кстати, – она всмотрелась в голубую пушистую кофточку соседки, – вот такой джемперок мне бы не помешал. Хотя…

– Он очень теплый, это ангора, – сказала Ольга.

– Ну да, ангора, – согласилась Марина и бесцеремонно щипнула Ольгу за рукав. В пальцах у нее остался клочок легкого пуха. – Ангорские кролики. Пух короткий, потому и лезет так сильно. А пух ангорской козы – это совсем другое дело. И другая цена.

– Я вообще-то знаю, – мягко улыбнулась Ольга. – Но мне и эта нравится. Но погоди-ка, сейчас ведь еще не совсем зима, снега нет. И если там сплошное бездорожье, как ты будешь добираться до деревни? Может, лучше подождать еще две-три недели?

– А я трактор найму! – расхохоталась Марина. – Прокати нас, Ванюша, на тракторе!

Ольга тоже рассмеялась от всей души.

Действительно, чем не выход?


– И что, никаких следов? – сердито спросил господин Дикулов.

Молодой человек, сидевший за столиком ресторана напротив Сергея Пафнутьевича, покачал головой:

– Пока никаких. Но есть там одна девушка, Кира, на год старше вашей дочери… и знаете, они похожи. – Сыщик достал из внутреннего кармана пиджака две фотографии и, положив их рядом на стол, предложил: – Посмотрите сами.