Лили, разогнув ноги, встала с кровати.

— Значит, я не могу обслужить вас или как?

— Думаю, что нет, — нерешительно ответила Тони.

— Тогда не возражаете, если я пойду обслужу другого клиента?

— Конечно, нет, Лили. Мне было приятно с тобой побеседовать.

Тони бегло оглядела палубы «Фолли». Они были заполнены смеющимися нимфами и их тритонами. Сэвиджа, как и следовало ожидать, не было видно, и он, черт возьми, не дождется, чтобы она протирала здесь подошвы, пока он развратничает.

На Керзон-стрит мистер Бэрке открыл дверь, держа наготове ведро. Она с ног до головы окинула его ледяным взглядом:

— Ну и нахал же ты, старый хрыч!

Тони поднималась по лестнице с видом оскорбленного достоинства. Мистер Бэрке, ухмыляясь, покачал головой. Она блестяще справлялась с ролью молодого лорда.

Глава 19

Каждый раз, когда ей среди ночи не спалось, Тони вела дневник. К своему неудовольствию, она заметила, что, по мере того как заполняются страницы, вырабатывается определенный шаблон. Каждая запись начиналась с обливания грязью Сэвиджа, перечисления его недостатков, изложения подозрений относительно его прошлого, затем излияния ее оскорбленных чувств. Потом следовали философские замечания, в которых она объясняла или оправдывала его недостатки. А далее одна-две фразы, из которых было ясно, — что он все больше кружит ей голову, заставляя ее страдать.

Тони, недовольная собой, вздохнула. Решив написать страницу, не имеющую никакого отношения к Сэвиджу, она взялась за перо.

Мужчины! С тех пор как я стала выдавать себя за представителя противоположного пола, у меня открылись глаза. Мужчины, существуя в двух совершенно различных мирах, ведут два совершенно независимых друг от друга образа жизни. В присутствии дам они внешне представляются вежливыми, хорошо воспитанными, благородными, преданными и более или менее цивилизованными. Когда те нет дам, маски сбрасываются и у них не остается ни одного из перечисленных качеств.

Мужчины сговорились создать замкнутый круг с единственной целью — потакать своим желаниям и получать удовольствия. Они едят, что им нравится, пьют все, от чего можно захмелеть, идут куда вздумается, говорят что хотят, бьются об заклад на все, что движется, и тратят огромные деньги на дурных женщин.

В свете существует двойной кодекс для сыновей и дочерей. Девушек воспитывают послушными, вежливыми, скромными и целомудренными. Прежде всего целомудренными. Юношам, напротив, внушают, что «целомудрие вредно для здоровья», и чуть ли не безусых тащат в бордель, где им предстоит показать себя мужчинами.

Труднее всего согласиться с тем, что мужчины устанавливают правила поведения не только для себя, но и для женщин. Из своих наблюдений знаю, что они вольны нарушать эти правила, тогда нан женщинам сие не дозволено. Ради ее же блага юная леди переходит из-под власти отца под власть мужа. Она должна сохранить девственность, чтобы ее повелитель и господин получил удовольствие совершить традиционный, потакающий его желаниям, ханжеский свадебный ритуал.

Мужчинам дозволено, более того, их поощряют, приобщаться к сексу всеми доступными способами, тогда как женщинам можно обучаться только у мужей.

Как быть ей самой? Похоже, что у нее никогда не будет мужа! Антония, задумавшись, оторвала перо от бумаги. Если бы она была свободна выбирать себе учителя, она знала, кто бы им был. Стала корить себя за греховные мысли, но остановилась. Проклятье, считается, что женщины, не могут позволить себе даже думать о таких вещах! Она решила бунтовать, хотя бы только в мыслях.

Тони легла на постель, положив ногу за ногу и закинув руки за голову, и вызвала в памяти фигуру Адама Сэвиджа с полотенцем на бедрах. Он, бесспорно, был самым сильным мужчиной из всех, кого она знала. И самым смуглым. Рядом с обветренной, по-настоящему мужской фигурой Адама она чувствовала себя слабой женщиной. Среди других мужчин было модно выглядеть бледным, выставлять напоказ изнеженные гладкие руки джентльмена. Разукрашенная яркая одежда, напудренные волосы. Ничто из этого ее не привлекало.

У Сэвиджа были грубые, в шрамах, мозолистые руки, как у простого работника, но ей до крика хотелось, чтобы эти руки прикоснулись к ней. Загорелые волосатые руки Сэвиджа вызывали в ней желание потрогать их, почувствовать на ощупь. Ей хотелось приподнять полотенце и разглядеть… все, что там есть. У Антонии пылали не только щеки. По телу пробегала дрожь, кости словно плавились, ею овладевало сильное, до боли, желание.

Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, нам смотрит на других женщин. Хотелось, чтобы он видел в ней влекущую к себе, особенную женщину. Хотелось, чтобы он поцеловал ее… в губы. Она дрожала, тело покрылось гусиной ножей, но не от холода. Боль двинулась выше, возникла в грудях. Положив на них руки, она почувствовала, как они налились и потяжелели. Сосни стали твердыми как алмазы. Сняв руки, она спрыгнула с кровати, стараясь подавить овладевшие ею греховные чувства.

Утренние часы Адам Сэвидж проводил со своим секретарем. Слух о его богатстве подобно лесному пожару распространился далеко за пределами лондонского Сити. Почта ежедневно приносила предложения о деловых предприятиях. Джеффри Слоун, чтобы не занимать драгоценное время Сэвиджа, предварительно их сортировал. Все более или менее заслуживающее рассмотрения предлагалось вниманию хозяина.

Сэвидж с пачкой писем в руках стоял над корзиной для мусора. Первый проект, который пошел в корзину, касался опреснения воды. Второй — извлечения серебра из свинца. Третий — превращения ртути в высококачественный металл. Еще один, о торговле человеческими волосами, мог оказаться прибыльным, но ему было неприятно. Одно из писем касалось выпуска новой лотереи. Лотереи пользовались огромной популярностью, и прибыли от них были до неприличия высоки, но деньги шли из карманов бедняков, составлявших три четверти населения, и это тоже вызывало отвращение. Сэвидж больше интересовался фрахтом и новыми способами доставки товаров. В английских промышленных городах имелось множество мануфактур, но перевозка их продукции осуществлялась дедовскими способами. Он пробежал глазами предложение об импорте ослов из Испании. Взглянув на Слоуна, он медленно произнес:

— Вряд ли нужно, у нас в Англии своих хватает. Однако письмо Абрахама Дерби, утверждавшего, что он открыл способ выплавки железа с помощью кокса, привлекло его внимание, как и предложение о строительстве системы каналов по всей Англии. Он поручил Слоуну ответить авторам предложений и договориться с ними о встрече. Ему особенно хотелось познакомиться с инженером-строителем по имени Телфорд, проектировавшим туннели, мосты и акведуки.

Еще одна идея, считал Сэвидж, открывала огромные возможности — строительство железных дорог. Камень для городка Бат доставлялся с каменоломен в Комб-хилл в тележках по рельсам. На все, что наметил Сэвидж, вряд ли хватило бы дня.

Он собирался купить парусник для перевозки грузов между Англией и материком. Для Эденвуда все еще требовалась обстановка, частично ее можно было купить за границей. Кроме того, ему нужно выкроить время, чтобы заглянуть в главную контору Ост-Индской компании. В три часа предстояла встреча с лордом Батхерстом, у которого он намеревался купить его место в парламенте. Сэвидж был готов пойти на десять тысяч за место в Вестминстере, но лелеял мысль предложить ему четыре. В два часа он ожидал визит леди Элизабет Фостер, обольстительной красавицы, перед которой, по словам, не мог устоять ни один мужчина.

Сэвидж быстро разделался с двумя дюжинами приглашений — одни принял, другие отклонил, передал Слоуну список дам, которым нужно послать цветы, и наконец подошел к последнему делу. Лорд Антони Лэмб. Он все утро оттягивал неизбежный разговор, но никуда не денешься — надо покончить с неприятным делом. Сэвидж выругался, услышав, что слуга впустил кого-то в дом. Надо выйти через черный ход, дабы избежать посетителя.

— Отделайтесь от него, кто бы там ни был, — поручил он Слоуну.

— Поздно, — протянула Тони, войдя в кабинет и садясь верхом на стул, Сэвидж кивнул Слоуну:

— Оставьте нас.

Не успела захлопнуться дверь, как Сэвидж набросился на нее:

— Вчера вечером я заплатил большие деньги. Почему ты ее не трахнул?

— Откуда, черт возьми, вы знаете? — ошеломленно спросила Тони.

— Потому что я заплатил девчонке за информацию.

— Негодяй! — плюнула Тони, чувствуя, что попалась. Она оцепенела под презрительным ледяным взглядом его голубых глаз.

— Что она сказала?

— Она сказала, что тебя не интересуют женщины. Еще сказала, что тебе нравятся только мужчины и что ты работаешь задницей.

— Что значит «работаешь задницей»? — спросила Тони, чувствуя только, что именно это и привело Сэвиджа в ярость.

Он молчал целую минуту, пытаясь выйти из затруднительного положения. Если парень действительно не знает то, может быть, следует его просветить. Возможно ли быть таким неискушенным? Он давно забыл, что на свете может существовать такое нетронутое целомудрие. Сэвидж сдержал кипевшую в нем злость.

— Ты когда-нибудь занимался любовью с мужчиной? — спросил он в лоб.

— Нет! — сразу ответила Тони. Потом напомнила себе, что нужно отвечать на вопросы с точки зрения мужчины.

— Приставал ли к тебе когда-нибудь мужчина?

— Нет, — чистосердечно, но озадаченно ответила она.

— Как бы ты отнесся, если бы мужчина подержал твой петух и сделал гнусное предложение?

«Неужели мужчины занимаются такими вещами с другими мужчинами?» — дивилась она.

— Я бы возмутился, мне было бы противно. Дал бы ему по морде.

Сэвиджа охватило чувство облегчения, но все же он презрительно усмехнулся. Взял трость-шпагу.

— Тони, мой мальчик, тебе нужно научиться защищаться. Не надо бить по морде. Это не вселит Божий страх в твоего недруга. Помни, что все зависит от умения держаться. Давай покажу.