Но вскоре я понимаю, что Данте со мной играет таким вот образом, чтобы сделать секс более ярким, бешеным, сумасшедшим. Распаляет аппетит, дразнит, злит, чтобы набросилась на него голодной дикой кошкой. А он бы меня наказал. Членом. Быстро, жёстко, глубоко. Так, чтобы орала до срыва горла и в стонах собственных захлёбывалась.

— Полегче со словами, малыш. Ты ведь моя собственность.

— Кто дал тебе право так меня называть? — продолжаю игру, брыкаясь.

— Ты забыла? — наваливается на меня тяжелой стеной, доминируя. — Потому что я так сказал. А я здесь всё. Моё слово — закон.

Треск ткани. Он рвёт на мне сначала трусики, а потом ещё и бюстгальтер с тела беспощадно срывает.

— Ай! — конечно же, воспитывает хлёстким, но не болезненным ударом ремня по попе, чтобы я уяснила твердость его слов. И штанов, наверное. После удара он прижимается ко мне пахом к ягодицам, трётся стоячей эрекцией через брюки, рычит, обнюхивая свою добычу — волосы, шею, ключицу. Даже слегка кусает за плечико. Звееерь!

— А будешь сопротивляться, пререкаться или выразишь несогласие с моими словами, я сделаю с тобой столько грязных вещей, что ты на всю оставшуюся жизнь запомнишь!

— Данте! Ох, хватит! — я задыхаюсь от сумасшествия, вспыхнувшего между нами, когда он сдирает с себя одежду, наваливается на меня абсолютно голый и чертовски горячий. — Ты же ранен. Ты что творишь?! Перестань. Правда! У тебя невеста есть! Как ты смеешь! — у меня почти начинается истерика.

— Мне уже намного лучше. Наш брак — всего лишь брак по расчёту. Хочешь секрет? Я не трахал её. Ни разу. Даже не целовал. Пока ещё… Я от тебя фанатею, малышка! Не могу тобой надышаться.

Горячие властные пальцы ныряют под мои ноги, поглаживают бёдра, вызывая волны дрожи по всему телу из мелких мурашек. Я запрокидываю голову назад, умираю в сладких муках, когда чувствую, как пальцы бандита юркают между складочек, уже влажных и готовых принять в себя большой и твёрдый член.

— Блядь! Ты слишком мокрая… — дышит хрипло, устрашающе. Сердце пропускает удары. От безумного желания почувствовать его ярые толчки в себе хочется сдохнуть. Я сама оттопыриваю назад попку, приглашая, верчу ей, мечтая получить желанное, ослепительное, яркое. Хочу стать с ним единым целым. Оргазма хочу. До звездопада в глазах утонуть в эйфории! Я помню нашу с ним первую ночь и никогда не забуду.

А Данте, тем временем, медлит. Нарочно надо мной издевается. Держит мои руки, лицом к стене меня прижимает, водит головкой члена по намокшим лепесткам райского цветка, устраивая немилостивую пытку. Вот так, значит? Да? Вот оно какое, наказание — довести до оргазма и не дать мне его?! Получить своё и уйти. Бросить меня неудовлетворенную, распалённую, злую. В ненастной тьме одиночества. Это жестоко. Данте! Ты чудовище! Лучше бы выпорол ремнём до мяса на коже, чем не позволили кончить! Было бы более гуманно. И не так мучительно терпеть твои бездушные пытки.

— Прошуууу, отпусти! — я молю проклятого демона, роняя слёзы. Не могу больше терпеть. Правда, я правда реву оттого, насколько сильно хочу мужчину.

— Цыц! — а он всё продолжает издеваться, нюхая мои волосы. — Я тебя пометил, девочка. Видишь этот шрам не плече? Забыла, откуда он? — горячий шёпот оставляет ожоги на хрупком теле. — Это я сделал. Клеймил тебя. Как животное, поставил метку. Когда ты отключилась после дикой ночи любви. Хорошо я тебя тогда затрахал, да? Пять оргазмов за ночь — это чистый флеш-роял. Ты мне чертовски сильно понравилась. Не удержался. Не зря клеймил. Возможно, именно поэтому твой Славка испугался и умотал, когда увидел мою печать на тебе. Обмочился от страха, когда узнал, что ты — теперь законная собственность Шахина.

— Прекрати! Перестань! Ну что за игры дурацкие? — поскуливая, я возмущаюсь. А он все водит и водит членом по мокрой дырочке, не входит, лишь невидимые круги головкой рисует, подразнивая. Лишь чуть-чуть погружается в горячую влагу и тут же быстро, с тягучей оттяжкой выходит обратно. А меня будто шокером насквозь прошибает. Пытка. Самая настоящая безжалостная пытка, хуже казни!

— Сейчас, Алиса, я буду воспитывать тебя за побег. Давай сюда мне свою аппетитную попку!

— Нет, Данте, ну пожалуйста! Умоляю!

— Поздно. Надо было раньше думать. От меня не сбежишь, не понимаешь? Я найду тебя везде. Ведь я… твой хозяин. Твоя вечная тень.

— У меня никогда не было… анального секса, — с паникой признаюсь я.

— Прекрасно, значит, я буду первым. Хоть в этом повезло. Хоть для одной дырочки я буду первооткрывателем. Расслабься, малыш. Будет приятно, обещаю, — хищно шипит он в затылок и угрожающе клацает зубами в миллиметре от венки на шее, мурашки водопадом разбиваются о спину, меня швыряет в океанскую бездну на тысячи километров, на самое дно.

— Боже!

— Смочи! — приказывает мужчина, заталкивая мне в рот указательный палец. Я принимаюсь усердно работать языком, как следует увлажняя палец бандита.

— Чё-ё-ё-р-т! Какая же ты вкусная! — он не может больше терпеть, весь дрожит, когда я кончиком языка играю с его пальцем. Втягиваю губами, посасываю, причмокивая, сводя его с ума до лихорадки.

— Достаточно, я почти кончил! Нереальная девочка. Моя панацея.

Он поглаживает мои ягодицы ладонями, разминает их. Затаив дыхание, я жду чего-то шокирующего. Кислород в лёгких превращается в жидкий азот, когда Данте немного раздвигает мои ягодицы, пальцем начинает кружить вокруг узкой звёздочки. Прохладный. Приятно. Почему мне приятно, когда он касается меня там? Он останавливается. Легонько надавливает на анальный проход, а я ахаю сладким голоском.

— Нравится?

Киваю. Непроизвольно. Облизывая губы.

— Продолжать?

Киваю трижды. Мне безгранично сладко!

— Моя девочка! — шепчет он крайне нежно, играя пальчиком с райским местечком так чувственно, что у меня ноги подкашиваются. Он входит в меня пальцем, расширяет, двигается медленно, ритмично, наращивая темп. Ритм моего дыхания меняется, я трепещу в руках бандита, будто признаю в нём своего хозяина.

Оценив мою реакцию, Данте входит в кураж, а я чувствую, как место пальца занимает нечто более толстое. Его огромный каменный член, стоящий жёстко, твёрдо. Он осторожно входит в слишком узкое отверстие. Я дёргаюсь. Нет, мне не больно. Я дёргаюсь от неожиданности, но мужчина тут же гладит меня по щеке, успокаивая.

— Т-ш-ш, расслабься, — и целует в метку на плече. Так сладко, так обходительно целует, что я едва не слепну от надвигающегося оргазма. — Я осторожно, глубоко не буду. Почувствуй новое, Алиса. Познай своё тело, — я рассыпаюсь в пыль от глубины его неземного голоса, когда он соблазняет меня на порочный грех, беря меня в попку, как сам дьявол. Демон порока и разврата.

Он входит в меня медленно, лишь головкой, я расслабляюсь. Становится невыносимо приятно.

Как же так? Разве это возможно? Он меняет положение — двигается во мне и членом и пальцем, я двигаюсь навстречу его нежным ударам и красивым толчкам, со стонами на губах молю не останавливаться.

Я мечтаю оттянуть удовольствие, насладиться красочным моментом безумия. Фонтан искр бьёт во мне без предупреждения. Сам по себе. Накрывая колючим ковром сумасшествия всё моё тело — каждый его миллиметр. Под мои сладостные стоны Данте, хрипя и часто дыша, изливается внутрь меня потоками горячего семени. Много. Очень много он жалует мне своего бесценного белка. Долго терпел, наверное. Злился, само собой, мечтая сбросить свою злость в меня.

Сладкое наказание. Именно так в двух словах я могу описать то, что только что случилось между нами. Не смог по-другому. Сорвался. Я заслужила худшего, а он швырнул меня за пределы стратосферы, к истокам рая.

Данте укладывает меня на кровать, сам сверху склоняется. Ещё минут десять мужчина просто долго и страстно целует меня в губы, пальцами зарывается в волосы, сминает их, трёт между подушечками, чувственно массирует корни волосы. Мне хочется кончить ещё раз. Банально от пламенных поцелуев и сводящих с ума прикосновений. Сладкий, немыслимо горячий… этот мужчина грех во плоти. Я всегда и везде буду его желать его до одури.

Данте отрывается от меня, слабо улыбается, рассматривая меня всю. Губы жжёт, они пылают, немного болят, а вот между бёдер до сих пор ощущается блаженная тягучесть. Изредка по нервам проходят остатки сладостных конвульсий. Я мечтаю таять в его звериной жажде до самого рассвета.

Когда блаженная дымка перед глазами рассеивается, я снова оказываюсь в суровой действительности и концентрируюсь на очень важном деле.

— Мне нужно поговорить с Рокси, — сухим голосом прошу я бандита, кладу ладонь на его хоть и жесткое, но безумно красивое лицо.

— Она наказана. И ты тоже, — голос ледяной, как арктический лёд. — Вы ещё долго не сможете видеться друг с другом.

— Ну пожалуйста! Всего лишь пять минут!

— Нет.

— Данте, прошу. Я должна попросить у нее прощения. Это была моя вина! Понимаешь?! Я её уговорила и подговорила. Меня наказывайте!

— Ненавижу. Твои. Слёзы, — с паузой молвит он, смахивает подушечкой пальца прозрачные бисеринки с ресниц. — Одевайся, я провожу.

— Спасибо! — я бросаюсь к мужчине на шею, смачно целую в щёку. Она шершавая, покрыта щетиной. Лицо самого красивого и опасного мужчины на свете пахнет мятой и океаном. Не так давно он принял душ и сразу поспешил ко мне вершить наказание.

Я поднимаюсь с кровати, быстро одеваюсь. Данте тоже. Сначала штаны, потом он пытается натянуть на потное и накачанное тело рубашку. Я поджимаю губы и спешу на помощь, когда вижу, как он мучается с раненой рукой. Я бережно помогаю ему одеться. Сама застёгиваю пуговицы на рубашке. А затем… я просто так, крепко его обнимаю и целую в подбородок. Прикрыв глаза, нашёптываю:

— Я адски сильно за тебя испугалась. Обещай, что с тобой больше никогда ничего подобного не случится. Обещай! Чёрт! Что будешь жить вечно!