«Наверное, было бы лучше, если бы та пуля… задела не плечо, а сердце».

Мои проклятые слова стали реальностью. Но, увы. Уже поздно. Время безжалостно и беспощадно. Что не ценим, не храним. Потерявши… плачем.

Эпилог

Я отвернулась всего лишь на секунду. Нужно было грабли на место в сарай отнести. Оборачиваюсь, вдруг смотрю, машина незнакомая на всех парах мчится. За ней столб пыли вихрем стелется. А мой проказник… он со всех ног за мячом бежит прямо на дорогу.

Я вообще не поняла, что произошло. Всё случилось так быстро. Я думала, нас раздавит в лепёшку. Визг шин. Крики. Слёзы. Я почти умерла от ужаса. Думала, Данте насмерть собьют. Я успела закрыть его собой. Я приготовилась к боли… Слава богу, кошмара удалось избежать. Машина остановилась. А у меня закружилась голова. Я вдруг как-то странно себя почувствовала. Очень странные ощущения. Пульс быстро-быстро забился. Тело бросило сначала в жар, затем в холод.

Я поворачиваю голову на высокую тёмную фигуру, которая вышла из автомобиля. Я не дышу. Я не живу. Я не верю своим глазам. Что это? Призрак? Нас все же сбили? Я в рай попала? Он красивый. Он мой ангел. Мой Данте. Как же сильно я скучала… Ты пришел за мной. Любимый…

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Лишь когда я услышала его голос, реальный живой голос, когда увидела его необыкновенные аквамариновые глаза, когда кожей его кожу почувствовала… я поняла. Я не умерла. Я не сплю. Я реально вижу ЕГО. Живого. Данте. Моего бандита.

Не верю. Сумасшествие. Шок. Потрясение. Бред! Что происходит?

Семья воссоединилась. Какой сладкий, неземной момент. Сегодня я будто бы заново родилась. Мы родились. Потому что до этого дня были мертвы. Не только по факту, но и в душе. Наши сердца. Не бились. От них были утеряны ключи. Уничтожены. Топливо жизни. Истлело. Сгорело. Мы… Друг для друга. Исчезли.

Одной рукой мужчина обнимает меня, другой — сына. Мы идём к дому Рамены. Я не могу сдержать слёз. Я все рыдаю, рыдаю и рыдаю. Трясусь как проклятая, умру сейчас на месте! Апокалипсис какой-то среди белого дня.

Данте изменился. У него другая прическа. На лице щетина. Он немного похудел. Но он всё тот же татуированный здоровяк с крепкими ручищами и глазами цвета океана.


Рамена сама в шоке. Она наливает нам успокоительного чаю на травах, усаживает нас за стол.

— Как же так, Данте? Как? — я ни на миг не отпускаю его руку.

— Я обещал, что вернусь за тобой. Обещал ведь!

— Д-да. Но…

— Это все Демир организовал. Он врал нам, — грохот кулака по столу. Данте-младший сидит на коленке у отца. Господи! Как же сильно они похожи. Точная копия. Друг друга. Не отличить. — Меня ранили. Очень серьезно. Демир отдал Рокси Шраму, он взамен помог нам сбежать за границу.

— О, боже! Как отдал? Она же… мертва.

— Не уверен. Возможно, Рокси жива. Я это выясню. Я очнулся уже в самолете, Демир сказал, что на вас напали в дороге. Была стрельба. Машина упала в овраг. Сгорела. Я лично видел фото в интернете. Но там были не вы. Он все подстроил.

— Но зачем?

— Из-за тебя. Чтобы разлучить нас. Он считает, что от тебя одни неприятности. Из-за тебя сорвалась свадьба, ты разозлила Вильмонта, и он устроил резню. Это бред. Узнав о твоей мнимой смерти, я впал в кому. Сердце не выдержало. Очнулся, когда уже прошло достаточно времени. Потом о маячке вспомнил случайно, — беру ее за руку, нежно глажу запястье. — Молодец, что не снимала.

— Его невозможно снять. Ты же знаешь, — сладко улыбаюсь.

Я полдня ходила туда-сюда по дому, не могла успокоиться, поверить не могла. Рыдала. Улыбалась. Опять рыдала. И опять смеялась. Данте меня обнимал, целовал, слёзы мои вытирал. Мы говорили. О многом. Сидя за столом. Я сидела у него на руках, носом уткнувшись в его могучую и горячую шею, всхлипывала.

— Что дальше? Что мы будем делать дальше? — спрашиваю с тревогой.

— Уберёмся отсюда. В Италию. В наше секретное местечко.

— А Демир?

— Не знаю. Он должен на коленях ползать перед нами. Я думаю, придётся ему искать новый дом. Пока я не хочу его видеть… А у меня достаточно накопилось денег, чтобы купить ещё один. Ещё лучше. Только для тебя. И для нашего сына. Собирай вещи, нам нельзя долго засиживаться на одном месте. Надо бежать. Пока подельники Вильмонта не поняли, что мы живы. Но я был очень осторожен. Сейчас я позвоню знакомому, он организует нам чартерный рейс.

— Значит, мы улетаем? В другую жизнь? Будем жить как счастливая семья? Вместе? Никакой Аннеты, никакого Мирона, никакого брачного договора? — с паникой в срывающемся голосе.

— Именно. Я скучал по тебе, моя девочка. Адски скучал по твоему голосу, по твоей улыбке…

— А я по тебе. Данте! Демир сказал, что ты погиб, защищая меня. Чёрт! Миллиард раз чёрт, чёрт, чёрт! Я не верю! Сумасшествие какое-то! — раскатисто смеюсь. — Что ты жив!

— Но я выжил. Потому что обещал тебе, что вернусь за тобой. Я бы с того света вернулся, малышка, поверь мне, я всегда держу слово. Слово…

— Бандита, — перебиваю его и пылко целую в губы.

Солёный, жадный поцелуй. Со вкусом сумасшедшей нежности и слёз. Я рассыпаюсь на крупинки.

* * *

Мы летим в самолете. Малыш Данте не слезает с рук папочки. Вот прямо так и приклеился намертво, и спит на его руках почти весь полёт. А мы держим друг друга за руки и болтаем обо всём на свете. Три с половиной чёртовых года! Поверьте, нам есть что обсудить, о чём поговорить.

— Так чем ты занимался всё это время? — спрашиваю я у любимого, крепче сжимая его руку.

— Земледелие. Виноградники. Делал вино. И назвал его в твою честь. Личный бренд.

— Что? Серьёзно? — щёки полыхают смущением.

— Более чем. Когда прилетим, я проведу тебе экскурсию. Этот напиток считается лучшим в Италии.

— Ты спятил! — хохочу я. До слёз. Счастья, сумасшествия.

— Да. Когда думал, что потерял тебя. Навсегда, — сладкий поцелуй в шею. Я таю, как лёд на солнце. Мне адски сильно не хватало его ласки. Тепла. Объятий. Пылких поцелуев. Конечно же, животной страсти.

— А ты? Чем ты занималась?

— Спасибо Рамене, что она нас приютила. После той кровавой резни я полгода боялась выйти из дома. Так ни разу за три года и не выехала в город. Боялась. За жизнь малыша. А так в деревне работала, Рамене помогала следить за хозяйством, сынишку твоего воспитывала.


— Трудно было?

— Очень. Но, как видишь, мы выкарабкались. Я многому научилась у Рамены. Жизнь в деревне на свежем воздухе пошла нам на пользу.

— Как ты жила всё это время?

— Ради сына жила. И имя ему твоё дала.

— Маленькая моя…

— Теперь ведь у нас все будет хорошо? Правда?

— Будет. Теперь мы вместе. Навсегда. И никто тебя у меня не заберет.

— Ты только мой?

— Твой. Целиком и полностью.

— И не будет у тебя другой жены?

— Никогда. Ты моя. До самой смерти. Одна.

— И сына у меня не отберут и другой не отдадут?

— Ни за что.

— Я счастлива. Теперь я по-настоящему счастлива! Мы прошли через страшные вещи, умирали, воскресали, снова умирали… от тоски. И душевной боли. Когда думали, что потеряли друг друга. Наши страдания были не напрасны. Мы ведь теперь свободны?

— И теперь мы будем сами строить свою судьбу. Я больше не собственность отца.

— А я? Я не твоя собственность больше?

— Ну уж нет! — хищно скалится он. — Ты всегда есть, была и будешь моей собственностью! — улыбается и нежно целует. — Я заберу тебя в Италию. В новый дом. Малышу там понравится.

Природа, тихо, мирно. Здесь нам нельзя оставаться.

— Я согласна. С тобой хоть куда. Только прошу… больше не оставляй меня одну. Я правда больше не переживу одиночества.

— Никогда, Алиса. Ты моя. Ты навсегда моя. Я люблю тебя, малыш.

— Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю.

Поцелуй. Трепетный, жадный, безумный. До искр в глазах. Мы изголодались, как два диких зверя. Между нами были годы, тысячи километров слёз и разлуки. Мы потеряли многое. Почти всё. Но у нас есть нечто большее. Это… любовь. Он есть у меня. Я — у него. Ведь только я смогла покорить и растопить вечный лёд в сердце опасного и беспощадного бандита.


Конец