Фолкон де Берг подкупил управителя замка, чтобы тот поселил Мэри Энн Фитцуолтер и Джезмин в одной комнате, однако едва удержался, чтобы не выругаться, когда обнаружил, что нигде не может найти нареченную. Погода ничуть не влияла на такого закаленного солдата, как де Берг, но пришлось много времени потратить на установку сухих шатров, и кроме того, было необходимо проследить, чтобы слуги и оруженосцы насухо вытерли лошадей перед тем, как лечь спать. Разгружались уже последние повозки, когда Фолкон, не веря глазам, заметил Джезмин.

– Боже милосердный, – взорвался он.– Что, во имя Господа, ты тут делаешь, шаришь по обозу среди ночи?!

Его так и подмывало сдавить руками прекрасную нежную шейку и как следует отшлепать ее владелицу, сводившую его с ума.

– О милорд, пожалуйста, не сердитесь на меня, – умоляюще прошептала девушка. Ресницы ее слиплись от слез и дождя, голос чуть охрип.

Фолкону хотелось отнести ее в постель, согреть своим телом, прежде чем она погибнет от холода. Он настороженно и хмуро оглядывал ее, отмечая, как липнет к телу мокрая ткань платья, облегая бедра, живот и груди; маленькие твердые соски затвердели от холода. Желание мгновенно скрутило его, такое сильное, что орудие его мужественности мгновенно до боли напряглось.

– Не могу найти своего ежика, – пояснила она.

– И это все?! Проклятый изъеденный блохами мешок с иглами, которого ты зовешь Приком?

– Квилл, – поправила она, всхлипнув. Фолкон сдавил ее плечи, привлек к себе.

– Я заплатил золотом за то, чтобы ты спокойно провела ночь, а ты, словно простая шлюха, бегаешь ночью там, где любой мужчина может тебя изнасиловать!

Он начал грубо трясти девушку, пока не заметил, что зубы ее стучат от холода, и наклонил голову, чтобы накрыть ледяные губы горячим ртом. На какое-то мгновение она прижалась к нему, потом попыталась оттолкнуть из последних силенок. И, как всегда, в сердце Фолкона пробудилась щемящая нежность, сжала грудь, и он снова задал себе постоянно мучивший вопрос: что, если он начинает любить ее?

«Чепуха, – твердо сказал он себе.– Это страсть, желание, вожделение, но любовь? Никогда!»

Он сунул руку между кольчугой и туникой и, вытащив теплый колючий комочек, сунул в руку Джезмин.

– Возьми!

– О милорд, благодарю вас от всего сердца! Это самый драгоценный дар, который вы могли отыскать для меня, – тихо сказала девушка, и, хотя Фолкон знал, что не может больше уделить ей ни минуты из слишком быстро исчезающей ночи, все-таки подхватил Джезмин на руки и понес по каменной лестнице в комнату, которую раздобыл для нее.

Глава 16

Замок Ноттингем. Сердце Англии. Казалось, все общество собралось здесь – яркий кружащийся водоворот людской толпы... Почему-то очень напоминающий адскую обитель. Графов и баронов здесь было больше, чем блох у бродячей собаки. Каждую минуту ожидали приезда графов Ноттингема, Дерби, Лейстера, Варенна и Честера. Всех сопровождали жены, за исключением, конечно, Честера, который недавно развелся с золовкой короля Джона.

Простых дворян и их дам тоже было столько, сколько гусениц в капусте, а аббаты, священники и прелаты стояли бок о бок с шерифами, бейлифами, рыцарями и судьями. Странствующие менестрели, жонглеры и шуты собрались в Ноттингем со всех концов страны, за каждым обедом гостей развлекали акробаты, канатные плясуны или ученые собаки. Среди собравшихся были и те, которые привыкли добывать хлеб, полагаясь только на ловкость рук или языка: нищие, карманные воры, шлюхи. Многие притворялись не теми, кем были на самом деле, – проститутки старались выглядеть как знатные леди, и, странное дело, некоторые леди пытались не показать, что в действительности ничем не лучше шлюх.

Губы госпожи Уинвуд весело дернулись, когда она случайно подслушала обрывок разговора:

– Но ты не можешь выдавать себя за графа, – протестовала жена какого-то человека, на что тот весьма правдиво ответил:

– Этот сброд не может отличить графа от навозной кучи!

Джезмин не выходила из отведенной ей комнаты на четвертом этаже замка, стараясь успеть дорисовать колоду карт таро для королевы. Неожиданно в окне появился мужчина, вцепившийся в веревку; он ловко, словно пантера, приземлился на середине комнаты. Джезмин, слишком пораженная, чтобы закричать, только молча хлопала ресницами, удивленная, что кто-то мог пробраться на такую высоту.

– Простите, демуазель, мне казалось, это комната Мэри Энн.

Незнакомец откинул с головы черный капюшон. Джезмин никогда не видела более привлекательного мужчину – густые вьющиеся волосы, веселые голубые глаза и прекрасные белоснежные ровные зубы, блестевшие улыбкой, от которой могло перевернуться сердце любой девушки. Бугры мышц перекатывались под загорелой дочерна кожей. На нем были высокие сапоги, облегающие брюки и куртка-безрукавка из мягкой оленьей кожи. На плече висели длинный лук и колчан со стрелами.

– Вы Роберт, лорд Хантингтон, – воскликнула Джезмин, обрадовавшись, что может познакомиться с возлюбленным Мэри Энн.

– Миледи, теперь я изгой. За мою голову назначена награда.

– О милорд, вам грозит смертельная опасность. Здесь король Джон, и замок буквально кишит стражей и солдатами.

– Знаю, – весело улыбнулся Роберт.– Я его носом чую.– Девушка рассмеялась.– У меня нет права рисковать вашей жизнью, но если бы вы могли позвать Мэри Энн, я буду у вас в вечном долгу.

– Сейчас попробую найти ее, но, милорд, пожалуйста, спрячьтесь, иначе вас арестуют.

Джезмин нашла подругу в кругу семьи. Только сейчас прибыл ее дядя, Роберт Фитцуолтер из Данмоу, с женой и дочерьми. Мэри Энн познакомила их с Джезмин, представив напоследок юную кузину:

– Джезмин, это Матильда. Ей сегодня исполнилось двенадцать. Она хотела отпраздновать свой день рождения, приехав сюда, чтобы увидеть короля и королеву.

Матильда оказалось одной из самых красивых девушек, когда-либо виденных Джезмин. Чудесные густые волосы цвета красного золота свисали до талии длинными, вьющимися от природы буклями. Она была так мала, что курчавые пряди окутывали ее, словно покрывалом. Огромные глаза сияли с фарфо-рово-белого личика – в отличие от большинства рыжеволосых, у нее совсем не бьшо веснушек. Взглянув поверх головы Мэри Энн, Джезмин лишь губами произнесла одно слово – Роберт. Мэри Энн поспешно присела перед теткой и, задохнувшись, сказала:

– Я должна бежать, чтобы попытаться найти вам хоть какие-то покои. Конечно, Нотгингемский замок очень велик, но скоро, клянусь, люди будут спать друг у друга на головах.

Она буквально взлетела по ступенькам и остановилась, только оказавшись в объятиях любимого. Джезмин была очень смущена тем, что приходится слышать нежные слова, которыми обменивались любовники, но уйти было нельзя – нужно сторожить у двери, чтобы предупредить их об опасности.

– Ралф Мердок, шериф Ноттингемшира, назначил награду за мою голову, – сказал Роберт, – Я говорю тебе об этом сейчас, дорогая, чтобы ты не волновалась, узнав все из чужих уст. Они не знают, кто я. Для них я всего лишь разбойник, получивший прозвище Робин Гуд из-за капюшона, который ношу я и все мои люди.

Мэри Энн прижалась к нему.

– Пожалуйста, пожалуйста, Роберт, уходи из этого места. По слухам, король Джон настолько жесток, что любит присутствовать на пытках и забавляется мучениями людей.

– Но как же я могу не повидать тебя, любимая, – рассмеялся Роберт.– В такой толпе никто ничего не увидит.

– Нет, нет, любовь моя. Я сама приду к тебе. Возможно, Джезмин проводит меня завтра утром. Я знаю, в лесу мы будем в безопасности... Это твое королевство, и ты правишь всеми, кто туда приходит.

– И последнее время приносит большой доход. Каждый путешественник, желающий попасть в Ноттингем, проходит через один из больших лесов – Эррик, Дерби или Шервуд.– Он обнял невесту и подвел к окну.– Поезжай туда, в направлении реки Трент, потом сверни на север, в Шервудский лес, и окажешься в моих объятиях.

– Счастливого пути, Роберт, – пожелала сияющая от счастья Мэри Энн.

Джезмин дорисовывала последнюю карту таро, колесо Фортуны. На верху колеса Эзекиела сидел сфинкс, слева свернулась змея, справа стоял египетский бог с головой шакала. По углам девушка изобразила ангела, орла, льва и быка. У всех были крылья, и труднее всего оказалось нарисовать перья.

В комнату ворвалась Мэри Энн, только теперь в глазах стояли слезы.

– О Джезмин, я хочу умереть!

– Что случилось, Мэри Энн?

– Я разрываюсь между верностью и любовью к родителям и Роберту. Q, как я несчастна!

Она бросилась на постель и уткнулась лицом в подушку. Джезмин подошла и пригладила прекрасные каштановые волосы девушки. Мэри Энн приглушенно сказала:

– Пока я провожала Роберта, шериф Ноттингем-ский арестовал отца, чтобы допросить его о личности и местонахождении разбойника Робина Гуда, которого часто видели около нашего поместья в Маласете. Отцу удалось убедить шерифа, что он ничего не знает и последние несколько недель пробыл при королевском дворе, так, что его освободили. Но отец, конечно, знает, о ком идет речь, знает, что это бывший лорд Хантингтон, который ухаживал за мной. Джезмин, я не могу ехать завтра к Роберту, возможно, за мной следят. Шериф желает поднести королю голову Робина на блюде.

– Я поеду, – со спокойной решимостью объявила Джезмин, – и предупрежу его.

– О Джезмин, что, если тебя поймают?! И подвергнут пыткам? Я не могу просить тебя о таком!

– Чепуха! Немедленно слезай с постели и умойся! Один взгляд на тебя – и каждый прочтет на твоем лице отчаяние и угрызения совести. Сегодня на пиру ты должна выглядеть счастливой. Скрывай страх и думай о том, как отпраздновать день рождения маленькой Матильды. Я сделаю отвар, от которого ты успокоишься и почувствуешь себя беззаботной и веселой.

Мысли Джезмин лихорадочно метались. Она знала, что должна сделать все возможное сегодня ночью, когда будет гадать королеве на картах. Один неверный шаг, одна крохотная ошибка – и ее жизнь и будущее окажутся в опасности.