— Немного. — Кейти скрестила на груди руки, пытаясь скрыть свои чувства.

— Я разожгу огонь, но мне придется пойти наколоть еще немного дров, там остались только большие поленья.

— Но ведь Берт... ты помнишь Берта Уизли? Он мне целое дерево распилил.

— На бревна. Бревно в камин не положишь. — Он сложил дрова возле камина и отодвинул заслонку. — Где у тебя топор?

— Наверное, в сарае. Но тебе не нужно колоть мне дрова. Я и сама справлюсь.

— Не смеши меня.

— А как ты думаешь, кто мне здесь колет дрова? — разозлилась Кейти. — Ты уже отвык от сельской жизни. Посмотри на свои перчатки. Они превратились в лохмотья.

— Кейти, — сказал Джек, разводя огонь, — меня не волнует, во что они превратились. Если тебе нужно наколоть дрова, давай я сделаю это.

— Не стоит беспокоиться. — Она направилась к выходу, натягивая пальто и шапку.

Шагнув за дверь, Кейти остановилась. Почему она так глупо себя ведет? Джек старается вести себя по-дружески, хочет помочь ей, а она почему-то воспринимает это как оскорбление.

Она пошла сквозь снежную вьюгу к сараю. После нескольких попыток ей все-таки удалось открыть дверь. На полу лежали три огромных полена, которые оставил ей Берт. Кейти схватила топор и с размаху воткнула его в одно из них. Снова и снова она ударяла топором, но в конце концов остановилась. Она не смогла разрубить полено даже наполовину.

Кейти рукавом смахнула пелену с глаз, вдруг осознав, что она плачет. И поняла, почему плачет. Это были не слезы жалости к себе, но слезы бессилия и злости. И не на Джека, а на саму себя. Джек был здесь, рядом, после стольких лет, и она все еще хотела его. Хотела почувствовать его близость, его руки, его губы. После стольких лет она была не в силах справиться со своими чувствами.

Кейти снова подняла топор и занесла его над головой.

Но за ее спиной стоял Джек. Он отнял у нее топор и проговорил:

— Свою точку зрения на мир ты мне объяснила. Я ее понял.

Кейти молча отдала ему топор и вдруг почувствовала прилив тепла, когда их пальцы встретились. Джек тоже заметил их прикосновение.

— У тебя руки, как лед. Иди в дом греться.

Но Кейти осталась. Она стояла чуть поодаль и смотрела, как Джек колет дрова. Он был в теплой одежде, скрывавшей его тело, но Кейти легко могла представить, как работают его мышцы, когда он поднимает топор над головой и обрушивает его вниз.

Она вернулась мысленно на кладбище. Джек был так близко, она чувствовала его так хорошо... Кейти представила, как проводит ладонями по его волосам. Почувствовала, как он прижимается к ней губами, как его руки обнимают ее и притягивают ближе к себе.

Джек остановился и обернулся к ней.

— Ты все еще здесь?

В ее распоряжении была одна ночь. Только одна ночь, и потом Джек снова покинет ее. Потому что так надо. Он не может оставаться в Ньюпорт-Фоллс. Он не любит ее и никогда не любил. Конечно, она нравилась ему, это было очевидно. Хватит этого, чтобы он остался с ней на эту ночь? Будет ли это ночь любви? Ночь, которую она будет вспоминать всю жизнь?

— Кейти? — Он все еще ждал от нее ответа.

Кейти смотрела в его глаза и чувствовала, как тает в груди сердце. Это был Джек, ее Джек. И она любила его с той же силой, что и всегда.

— Я пойду готовить ужин, — прошептала она.


ГЛАВА ПЯТАЯ


Кейти разбила несколько яиц на сковородку, и в этот момент дверь открылась.

Джек прошел мимо нее к камину, и Кейти услышала, как дрова с глухим стуком падают на пол.

— Мне кажется, сугробы стали в два раза глубже с тех пор, как мы пришли сюда. Эта метель когда-нибудь закончится? — раздался его голос.

— Нет, никогда, — отозвалась Кейти.

Джек вернулся в кухню.

— Я достала для тебя сухие вещи. И нашла пару ботинок.

Он скрестил руки на груди.

— У тебя в доме есть мужские вещи?

— Да, вещи Мэтта. Я их периодически обнаруживаю. У меня пока не было возможности от них избавиться.

Джек прислонился к дверному косяку.

— Ты его давно не видела?

— Он уехал года два назад. Неожиданно и не один.

— Что ты имеешь в виду?

— С женщиной.

— Что? — недоверчиво переспросил Джек.

Кейти кивнула.

— Не может быть, — произнес он потрясенно.

Тогда Кейти тоже не могла в это поверить. Такой родной и умный Мэтт.

Джек покачал головой.

— Вот сукин сын.

— Это не только его вина.

— Что?

— Все немного сложнее. Я была не лучшей женой на свете.

Джек сглотнул.

— Ты... была ему неверна?

— Я? — Кейти рассмеялась. — Ну что ты. Просто я никогда не относилась к Мэтту так, как ему бы того хотелось.

— Почему?

Кейти взглянула на него. Джек не имел ни малейшего понятия, какую роль он сыграл в их разводе. Она тряхнула головой и продолжила взбивать яйца.

— Ну, ты знаешь, иногда так бывает.

Джек кивнул. Он вышел из кухни, и Кейти услышала, как он разговаривает по телефону. Она достала две китайские фарфоровые тарелки, принадлежавшие еще ее маме, и направилась с ними в гостиную. Войдя туда, она остановилась как вкопанная. Джек стоял в джинсах Мэтта и без рубашки.

Она не ошиблась в своих предположениях — его тело оставалось таким же красивым, мускулистым, с рельефными мышцами. Не в силах отвести глаз, она смотрела, как Джек надевает футболку, маловатую для него. Не удивительно. Мэтт был неплохо развит физически, но соревноваться с Джеком не мог. Никогда.

Джек посмотрел на тарелки и сказал:

— Прекрасная идея. Здесь гораздо теплее, чем в кухне. То, что ты готовишь, пахнет восхитительно.

— Омлет всего-навсего. Боюсь, я давно не ходила в магазин.

Кейти поставила тарелки на столик у камина.

— Ты говорил по телефону или мне показалось?

— Звонил Грег из аэропорта. Спрашивал, не стоит ли ему найти грузовик, чтобы приехать сюда за мной.

Кейти замерла.

— И что ты ему сказал?

Джек внимательно посмотрел на нее.

— Сказал, что не стоит, если, конечно, он не сможет приделать ему крылья, чтобы он летал.

— Понятно, значит, ты остаешься.

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Кейти вышла на кухню за столовыми приборами.

— Если ты не против, — сказал Джек, идя за ней.

— Конечно нет. Мы можем... посидеть, поговорить.

— Вот именно.

Кейти повернулась к нему и замерла в ожидании. Чего?

— Давай мне. — Джек взял из ее рук вилки и ножи.

Кейти почувствовала, что что-то горит. Омлет! Она быстро сняла сковородку с огня, но поздно — это был уже не омлет, а сухая черная корка.

— Все нормально, — сказал Джек, заглядывая ей через плечо.

Кейти вытряхнула то, что осталось от омлета, в мусорное ведро.

— Ты очень любезен.

Она снова поставила сковороду на плиту и достала новую партию яиц.

— Можно, я приготовлю? — предложил Джек.

— Давай.

— Ты все еще в мокрой одежде. Пока переоденься.

— Ты уверен, что хочешь этим заниматься?

— Абсолютно. Не в первый раз. — Джек усмехнулся, внезапно превратившись из влиятельного бизнесмена в простого и очень симпатичного парня.

Кейти благодарно улыбнулась. Передав Джеку сковородку, она взяла свечу и пошла наверх.

В своей комнате она пошарила в ящиках комода, пытаясь отыскать что-нибудь подходящее. Чтобы ей очень шло, но было незаметно, что она специально нарядилась.

Ну сколько можно стараться произвести на Джека впечатление! Ему совершенно все равно, будь на ней кружевное неглиже или рубище из мешковины.

Кейти вспомнила фотографии женщин, в компании которых он появлялся перед журналистами. Ослепительно красивые и очень богатые. Странно, что ей вообще пришло в голову соперничать с ними. Напрасная трата сил. Она ведет себя как дурочка. Кейти вытащила свой старый красный спортивный костюм и натянула его на себя.

Когда она спустилась в гостиную, ужин был уже готов. Омлет был очень хорош, Кейти знала это еще до того, как попробовала первый кусочек. Джек смотрел на нее, улыбаясь.

— Пожарить тебе еще?

— Нет. — Кейти стало неловко, что она так много съела. — Но было ужасно вкусно. Ты все еще любишь готовить? Я помню, что тебе это нравилось.

— Я готовил, потому что был вынужден это делать, — улыбнулся Джек. — И я никогда не готовил ничего, кроме яичницы и хот-догов.

— Да, но зато очень вкусно.

— А вот твоя мама, — задумчиво сказал Джек, — замечательно готовила.

Мама Кейти любила готовить. Все время пробовала новые рецепты. И Джек был частым гостем на их семейных ужинах.

— Но, насколько я понимаю, — продолжал Джек, — ты не унаследовала ее любовь к домашним делам.

Кейти рассмеялась.

— Да, это точно. — Она огляделась вокруг. — Без нее мне здесь трудно справляться.

— Я знаю. Прости.

Кейти внимательно посмотрела на Джека.

— Почему ты не позвонил, когда она умерла?

Джек опустил глаза.

— Я думал, ты не заметишь, что я не позвонил.

— Не замечу? Джек! Ты был моим лучшим другом.

— Но мы не общались несколько лет.

— А мне было интересно, как ты живешь. Я думала о тебе.

— Извини. Я думал, Мэтт о тебе позаботился.

— При чем тут Мэтт? Мы были с тобой друзьями и без Мэтта. — Она положила вилку. — Да и не надо было обо мне заботиться. Мне нужно было, чтобы рядом был друг. Мне пришлось нелегко. Умер отец, потом мама, потом ушел Мэтт. А вокруг весь этот кошмар, когда я из последних сил пытаюсь удержать газету на плаву, при том, что каждый день слышу, что еще одна семья разорилась и уехала из города. — Ее голос стал тихим и печальным. — Ну вот, я тебе жалуюсь. Извини. Обычно я так себя не веду.