Под близкое негромкое дыхание Петра, убаюкивающее не хуже, чем «белый шум» и мягкие прикосновения к волосам, которые мне скорее всего почудились, я улетела в потрясающий мир сновидений, где есть только радость, спокойствие и лёгкость. Сегодня мне это очень нужно.

Глава 16

ПЕТЮНЯ.

Голова кругом. Прежде, чем успеваю подумать, стучу в её дверь и замираю в ожидании. Каждая секунда воспринимается часом. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь к тишине в её комнате. Может уснула? Пока размышляю над тем, чтобы дать ей отдохнуть и уйти, слышу приглушённый голос. Едва различаю слово: «Открыто». Хватаюсь за дверную ручку и без промедления захожу, пока не передумала.

Свет выключен, горит только торшер у кровати, играя тенями на стене. Лиза лежит и будто специально игнорирует. Смотрит в одну точку, не реагируя на моё приближение. Не могу уловить её настроение. На первый взгляд заметно, что напряжена, но присмотревшись, замечаю, что она в полнейшей прострации. Но, лучше уж так, чем снова видеть её слёзы. Проглатываю облегчённый вздох.

Ложусь рядом. Ноль реакции. Пытаюсь выловить в голове хоть одну стоящую мысль, чтобы начать разговор. Чувствую себя полным кретином. Хочу сказать ей, что не хотел обижать, но слова застревают на кончике языка. Никогда не умел извиняться. Что говорить? Что я му*ак? Перегнул палку? Что? Что меня трясёт только от одной мысли, что она смотрит на него, а не на меня?

В этом полумраке она кажется самым светлым образом. Волосы разметались на подушке и отливают «белым» золотом. Интересно, они до сих пор пахнут моим шампунем? Одёргиваю себя. Стараюсь держать дистанцию, чтобы не спугнуть. Хоть и безумно хочется обхватить её руками, прижать к себе и не выпускать. Последнее время стал замечать, что желание сдавить ей шею утихает, а вот сжать её всю и закрыть от всяких придурков, увеличивается с каждым днём.

Лиза всегда была хрупкой, хоть и пытается казаться сильной. Ещё до знакомства с ней, по рассказам отца было понятно, что девчонка настолько простодушна, что боишься лишний раз тронуть, боишься навредить и испортить внутреннюю целостность. Но вот её прямолинейность, неумение держать язык за зубами и полное отсутствие инстинкта самосохранения доводят до «белого каления». Забавное сочетание в себе крайностей. Внутри тёплая, но с ледяными краями. У каждой медали две стороны. Вот и в малявке живут две личности. Одна неизмеримо любит мир и восхищается им, другая же постоянно на чеку, ждёт удара из вне и готова к войне. Я же односторонний в этом плане и всю жизнь придерживался второй линии поведения. С детства доверял только себе. Приучен «крутиться», чтобы чего-то достичь. Жизнь научила быть жёстким. Судьба частенько подбрасывала мне сюрпризы, стараясь научить воспринимать внешний мир во всех его красках и проявлениях. После того как родная мать предпочла мне, родному ребёнку, нового мужика и процветающую жизнь за границей, отзывчивость и интерес к жизням других мне стали совершенно чужды.

А потом ещё и отец по той же схеме пошёл и этим добил окончательно, поселив во мне глубокое равнодушие ко всему вокруг. Пока однажды, на моём пороге не появилась малявка.

Полуголая и с затуманенным взглядом.

Её белая как молоко кожа была покрыта мурашками от холода, и она выглядела такой завораживающей, что мне пришлось уговаривать себя не пялиться.

Когда она начала нести какой-то бред про соль, подумал, что сидит на дозе. Не переношу всего этого дерьма с наркотой, поэтому брезгливо поморщился и свалил от греха подальше.

Когда оказалось, что это странное создание является дочерью моей будущей мачехи, то выпал в осадок. Только наркоманки мне не хватало. Картинка не складывалась. Со слов отца, девушка должна быть, милейшей, хоть и немного чудаковатой. На деле вышло, что девчонка просто маленький монстр в обличии невинного ангела.

Вот и сейчас я смотрю на её лицо и молча восхищаюсь девичьей красотой. Нежная белоснежная кожа, пухлые губы и глаза… никогда не видел такого цвета… кристальный… сочетание серебра и прозрачности… с неотразимым алмазным блеском… Стоило мне взглянуть в эти глаза один раз, и я тут же попался в ловушку. Пленён и очарован. Безвозвратно.

Судорожно придумываю хоть что-то путное, но её игнорирование ещё больше сбивает с толку. Не выдерживаю и говорю первое, что приходит на ум. Пусть хоть посмотрит на меня. Безразличие душит.

Промычала в ответ. Без энтузиазма. Обиделась.

Шепчу её имя, боясь сказать лишнее слово.

Очевидно, это так жалобно прозвучало, что Лиза поворачивается ко мне и выжидающе смотрит. Пытаюсь найти себе оправдание. Глупое. Она сердится, но продолжает проницательно смотреть. Пытается разгадать меня. Обычно, это злит, и я посылаю людей куда подальше, но с этой девчонкой всё по-другому. Я теряюсь… от смущения. От стыда что ли… Во мне нет ничего такого, что можно показать и похвастаться. В отличие от неё.

Не хочу об этом думать.

Цепляясь за момент тишины, рассказываю ей про звонок врачу. Она удивлена.

Мысль о том, что завтра она встретится с этим уродом снова, приводит в ярость. Как этому помешать? Никак. Я же не могу не пускать её на учёбу, а вот уже после…

Предлагаю к стоматологу поехать вместе. Застыл и не дышу. Жду. Лиза сначала сомневается, но потом бросает на меня снисходительный взгляд. Жалеет. Плевать. После того, как я чуть не разревелся в больнице прямо у её ног, уже ничего не вводит меня в смятение, так как это. Уже готов к отказу, как она меняет направление темы.

Только не это. Спрашивает про Карину. И всё. Тупик.

Запретная тема. Обсуждать её с кем-либо не собираюсь. Тем более с Лизой.

В замешательстве повторяю то, что уже говорил. Но она стоит на своём и требует объяснений. Пока я нервно думаю, как мягко ей отказать, чтобы не задеть чувства, Лиза вдруг начинает улыбаться, не сводя с меня своих проникновенных глаз, а потом прикусывает губу.

Это так возбуждающе, что я говорю об этом вслух, прикованно смотря на её губы. Она смыкает их в одну линию и меня возвращает в реальность. Лихорадочно придумываю продолжение провокационной фразы и выдыхаю, когда она не акцентирует на этом внимание.

Чёрт. Чуть не попался. И так ругаю себя за то, что не сдержался утром. Капитально забыв о Карине…

Уточняю у Лизы о поездке. Вижу, что сопротивления с её стороны нет. Но она как всегда в своём репертуаре. До последнего будет держать лидерство над ситуацией.

Сонно на меня посмотрев, малявка закрывает глаза. Она так близко, но при этом так далеко, что я протягиваю к её лицу руку и застываю, так и держа пальцы в миллиметре от алых губ.

Медленно придвигаюсь ближе и наклоняюсь к уху: «Соглашайся…».

Ловлю себя на том, что играю с огнём и мечтаю о недоступном. Даю себе ментальный подзатыльник и затихаю. Делаю себе выговор за порывистость и уже начинаю отстраняться, как Лиза едва слышно произносит фразу, от которой моё сердце забилось быстрее.

Всматриваюсь в каждую чёрточку её лица и наслаждаюсь тем, какое же оно правильное. Идеальное. Прислушиваюсь к размеренному дыханию девчонки и усмехаюсь на тем, как быстро она уснула. Вырубилась как от снотворного. Пользуясь удобным случаем, наконец, дотрагиваюсь до нескольких шелковистых завитушек, лежащих на подушке. Распрямляю их и отпускаю, наслаждаясь эффектом пружинки. Больше не в силах терпеть, прижимаюсь к малявке всем телом и вдыхаю сладкий женский запах.

Кааайф.

Мурашки от макушки до пят.

Даю себе обещание, что полежу так немного и тут же свалю в свою спальню.

Как же приятно вот так засыпать…

Стоп. Снова слышу в голове голос, грызущий мне всё нутро. Нельзя. Запрещено.

Но как же тянет к этому «запретному»…

ЛИЗА.

Утро было совсем не лёгким. Подскочив от звонка будильника, будто под эффектом энергетического напитка, не разлепляя глаз понеслась в ванную, по пути стягивая с себя пижаму. Уже оставаясь в одних трусах и достигнув дверей, услышала сзади хриплый мужской голос:

— ОХРЕНЕТЬ!!!

Ух, какой визг я выдала. Весь дом должен был оценить мои голосовые данные. Естественно, непроизвольно повернулась на услышанные слова и показала «гостю» все свои прелести во всей их цветущей красоте.

— Чтоб тебя… — ругнулась я, прикрывая грудь руками.

Честное слово, если б этот курьёз случился не со мной, то уржалась бы до слёз. А так, видите ли, в центре внимания сейчас я, поэтому, если начну ещё и «усикиваться» в придачу, то Петюня «охренеет» ещё больше.

Мысленно расстреливая чернявого, отползла к стене и потянулась ногой к пижамной футболке, брошенной мною на пол.

Парень же всецело был поглощён разглядыванием моей фигуры и даже не думал это занятие прекращать.

Только хотела открыть рот и спросить каким чудом он оказался в моей постели, как брюнет с заметным усилием оторвал от меня взгляд, перевёл на экран своего телефона и с диким воплем: «Твою ж мать!!! Я на работу опаздываю!!!», кубарем покатился в коридор, оставляя меня стоять с отвисшей челюстью и жирным знаком вопроса на лбу.

Так! На убийство одного хмыря я время в своём графике не выделяла… Пропустим этот пункт.

— ПРИДУРОК! — крикнула на всю квартиру, чтобы обязательно дошло до ушей чернявого и пулей в ванную.

Приняв контрастный душ и мелодично оповестив об этом всех соседей, привела себя в должный вид и побежала грабить холодильник. Но стоило повернуть за угол в сторону кухни, столкнулась лоб в лоб с Петюней, держащего в зубах какой-то пряник и одновременно лихорадочно засовывающего в брюки рубашку.

— Ай! — вскрикнула я и потёрла ушиб.

— О, малявка! — обрадовался Фролов, жуя и плюясь крошками от пряника. — Завяжи галстук, а?

— Я не умею. — недовольно буркнула, отодвигая парня и следуя намеченной цели.