– Тициана, пойдем домой! Нет ничего страшного в том, что ты не помнишь. – герцог попытался обратить на себя внимание. Ему совсем не нравилось, как эти двое смотрели друг на друга. Его дочь каждый раз вздрагивала, когда он называл ее по имени. Почему? И почему она на него совсем не смотрит. Стало так больно и обидно. – Мы поможем тебе все вспомнить. В кругу семьи со временем ты все вспомнишь.

Дочка перевела на него взгляд и Аньежио невольно вздрогнул. В ее глазах плескалось отчаяние. Так смотрела на него Элена перед смертью. Когда осознала, что оставляет его навсегда. Его и своих детей. У Тицианы единственной были ее зеленые глаза. Он вспомнил ту страшную ночь много лет назад и вспомнил это выражение на лице совсем другой женщины. Всепоглощающая любовь и неизбежность прощания.

Он вдруг осознал, что его дочь совсем не хочет уходить из этого дома. Что она хочет здесь остаться. Никто не удерживал ее силой. Она не вернется, если принц ее не отпустит. Он так старался, чтобы этот момент наступил как можно позже. Его любимая дочь влюблена. И похоже это не взаимно. Принц молчал, а отчаяние девушки переливалось через край. Этот выскочка неужели совсем ничего не чувствует? Зачем ее унижать? Стоять и смотреть, как она изливает им всем свою душу. У нее же на лице все написано. Девушка закрыла глаза, и одинокая слезинка скатилась у нее по щеке. По-прежнему одной рукой она зажимала свою шею.

– Тициана! – произнес он строго и снова заметил, как она вздрогнула.

– Пожалуйста, оставьте нас наедине. – попросил принц, оборачиваясь к своему другу, а потом к герцогу. – Ненадолго.

– Только через мой труп! – выдохнул герцог с ненавистью. – Не знаю, что вы с ней сделали и зачем ее мучаете, но мы уходим немедленно!

Он снова сделал шаг к дочери, и когда девушка невольно отпрянула от него, выставив руку, герцог разозлился. Он только хотел силой схватить дочь и силой вытащить из этого кабинета и из этого дома, но его опередили. Аньежио даже не заметил, как принц приблизился и схватил Тициану за плечи. В одно мгновение. Только что его не было, и вот он уже сжимает его дочь в своих руках.

– Никогда! Слышишь! Больше никогда не считай, что мне все равно! – Яростно зашептал принц, не обращая больше ни на кого внимания. – Это не так! И ты прекрасно это знаешь. Ты мне небезразлична! И сейчас я с трудом удерживаюсь от желания выкинуть твоего отца на улицу и больше никогда не подпускать тебя к нему. Чтобы никто не мог отнять тебя у меня. Но этого и так не случится! С твоим желанием или без него, я тебя не отпущу. Никогда!

Принц на мгновение перевел дух. Его трясло, так же как и Сури. Но они ни на кого не обращали внимания.

– Я лишь хотел, чтобы ты вспомнила. Я думал, что увидев отца, память вернется к тебе. И в любом случае, он должен был узнать о твоем местонахождении. Перестать волноваться о тебе…. Ведь это твоя семья! Люди, которые должны быть дороги тебе! И которые тебя любят!

– Почему здесь никто не интересуется моим мнением по поводу всей этой грязной истории! – с возмущением воскликнул герцог. Он просто не мог поверить в то, что видел своими глазами. Не оборачиваясь даже на мгновение, принц ответил ему.

– При всем уважении, герцог, вашим мнением здесь никто не интересовался. Мне важно только ее мнение. И ничье больше.

– Я просто поражен вашей наглостью! – Аньежио по-прежнему разговаривал с его спиной и его это неимоверно бесило. Как этот наглый выскочка может игнорировать такого важного и влиятельного нобиля, как он. – Вы даже не понимаете, во что ввязываетесь. И никакие связи вам не помогут….

Он прервался, потому что кто-то сзади хлопнул его по плечу. Раздался громкий и радостный голос маркиза Гавани, про которого, похоже, все здесь присутствующие просто забыли.

– Герцог! Я ведь говорил вам о том, как красива С… Тициана? Я знаю, что у вас есть еще дочери. И теперь мне безумно хочется познакомиться с одной из них… Вы ведь не будете против? Я согласен жениться! Мои намерения вполне серьезны….

Несмотря на то, что слова были сказаны без единой ноты фальши, и откровенное желание слышалось в каждой фразе, Гавани никто не поверил. Герцог просто опешил от подобной наглости. У него пропал дар речи. А у его дочери ненадолго пропало с лица затравленное выражение. Она подняла свой ясный взгляд и с улыбкой посмотрела на Алессандро.

– При всем уважении к вам, маркиз…. Вы хороший друг, и наверняка, более чем достойный жених, но у меня нет никакого желания позволить вам познакомиться с моей сестрой! Никогда!

Аньежио расхохотался в голос, услышав знакомые твердые нотки в голосе любимой дочери. Глядя на возмущенное лицо своего друга, улыбнулся даже Рампхуэнг. Напряжение отпустило всех. И ни у одного человека в комнате, даже у самого маркиза, не возникло никаких сомнений, что он говорит серьезно.

– Вы разбили мне сердце, дорогая Тициана! – и он положил руку себе на грудь. Напряжение отпустило всех, находящихся в комнате. И маркиз был в ответе за это. Тициана только сейчас начала понимать, почему принц дружит с этим ловеласом. Видимо достаточно часто маркиз берет удар на себя. И делает это так легко и непринужденно. Как будто так и задумано.

– Не называйте мою дочь по имени, маркиз! У вас нет этого права! – похоже, Аньежио пришел в себя. Могущественный герцог, не терпящий неповиновения, вернулся. – Мы сейчас уезжаем домой Тициана. Тебе в любом случае нельзя здесь оставаться. Подумай о слухах и домыслах людей. И о своей репутации.

Он дождался, когда дочь нехотя кивнет ему в ответ, и властно продолжил.

– А если принцу есть, что мне сказать, то пусть он придет к нам в палаццо. Мы примем его как полагается и конечно, отблагодарим.

Они скрестились взглядами. И никто в этот момент уже не нарушал тишину. Не смел… Герцог первым отвел глаза. Он судорожно вздохнул. Казалось, как что-то внутри него расслабилось. Он посмотрел на дочь, мгновение поколебался, а потом крепко прижал ее к себе. Девушка, в ответ обняла отца.

– Ты все вспомнишь! Я обещаю. – прошептал он ей! – Ведь ты Аньежио. А мы никогда не сдаемся. Все будет хорошо! Ты слышишь, Тициана?

Произнесенное вслух имя уже не резало слух так, как раньше. Девушка потихоньку привыкала к нему. Снова начала болеть голова, и она легонько потерла пальцами виски. Она видела, как к ней потянулась рука принца, а потом опустилась. Он не посмел снова прикоснуться к ней прилюдно. Традиции… Впитанное с молоком матери воспитание. И не обижалась. Все в этом палаццо были скупы на эмоции. Несмотря на потерю памяти, девушка помнила, что прикосновения в ее семье были традицией. Объятия, поцелуи, громкий смех и проказы. Она это душой чувствовала. Даже сейчас отец приобнимал ее за плечи. И его уверенность в том, что все будет хорошо, переходила к ней. Она подняла глаза на Рампхуэнга. Взглянула на лицо, ставшее за короткое время таким родным.

– Передайте Суджаю, что я его очень люблю. – Тициана постаралась улыбнуться. – И буду очень по нему скучать.

Принц только кивнул в ответ, а проводить их вызвался маркиз Гавани. Пока Тициана с отцом шли к выходу, он болтал без умолку. Девушка даже не понимала, что он говорит. Она заметила стоящего в холле Чианг Мая и грустно улыбнулась ему. Несколько служанок также смотрели ей вслед. В этом доме теперь не было ни одного человека, кто бы относился к ней плохо. Слуги не имели права на эмоции, но напряжение просто витало в воздухе.

Она опустила глаза и вышла вслед за отцом на улицу. До гондолы нужно было пройти пешком, т.к. палаццо принца находилось посередине острова. Где-то рядом раздался яростный рев тигра. И Тициана поняла, что его не выпустили. Чужие не приходили в этот дом обычно. Принц общался с незнакомыми людьми где-то в другом месте. Видимо посторонние не изъявляли желания посмотреть, как живет загадочный восточный принц.

Когда она села в гондолу и обернулась на маркиза, он весело подмигнул ей. Мужчина стоял широко расставив ноги, как на палубе корабля и скрестив руки. Его умопомрачительное лицо смеялось, а глаза были серьезны. Она привыкла видеть в нем фигляра, шута. Но только сейчас задумалась о том, что маркиз был единственным другом принца. А принц не был глуп или легкомыслен. Что-то же он нашел в маркизе? И как то разом, в один миг, мгновение она почувствовала привязанность к этому шалопаю. Поняла, что если судьбой ей будет уготована жизнь с Рампхуэнгом, то к Гавани она будет относиться как к старшему брату. С уважением и почтением.

Поэтому девушка не стала хмуриться на его беспечное подмигивание, она постаралась улыбнуться ему в ответ так, чтобы мало ему не показалось. И тоже подмигнула….

Казалось, маркиза Гавани кто-то ударил под дых. Так вытянулось его лицо в удивлении. Тициана поняла, что никогда раньше она ему не улыбалась…. Странно. Где-то в далеке снова раздался рев. Суджай чувствовал, что она уплывает и явно не был рад этому. Впрочем, девушка была согласна с тигром. Она с тяжелым сердцем уплывала от дома, ставшего родным.

Рампхуэнг вернется за ней! Она должна быть в этом уверена, по-другому просто не может быть. Сейчас о другом варианте думать просто не хотелось. Она вернется в этот дворец!


Глава 29


Де Понте просто не верил своим глазам! Девушка, о которой он грезил днями и ночами, садилась в гондолу у пристани дворца принца. Отец мягко придерживал ее, помогая, а на берегу стоял наглый мальчишка, маркиз и помахивал им ручкой! Как в старой, доброй сказке. Не хватало только Рампхуэнга.

Получив все доказательства, барон не мог поверить своим глазам! Подозрения оказались правдой. Но как? Слишком взволнованный, чтобы думать, он не отрывал глаз от Тицианы. Она была далеко от него, но рыжие кудри, струившиеся по спине и выбивавшиеся из под низко надвинутой шляпки, не оставляли сомнений.

Де Понте поплотнее закутался в черный плащ и проверил маску на своем лице! Никто даже не заметит, как пристально он рассматривает две гондолы, отчалившие от берега. Напасть сейчас? Желанная добыча была так близко!