– На работе, – лгу я. – Просили заменить заболевшую девочку.

– Я звонила тебе, но ты не отвечала, – замечает Лилит и зевает.

– Извини, было много клиентов, – я поворачиваюсь к подруге и улыбаюсь ей.

– Я бы подумала, что ты меня игнорируешь, если бы не знала, что ты никому не отвечаешь, – хихикает Лилит. – Тебя искали все – я, парни из группы, Лестерс. Слушай, это такая стратегия, да, Ховард?

– Какая? – я вытаскиваю из черных волос Лилит белое перышко.

– Я все знаю, – грозит она мне пальцем. – Ты приручаешь Лестерса. Да?

– И как я его приручаю? – любопытствую я.

– Включаешь полный игнор, заставляя его волноваться и искать тебя. Между прочим, он приезжал к тебе – пару часов назад. Мальчик волнуется, – нараспев говорит Лилит. – Думает, что с тобой что-то случилось, а я – с тобой в сговоре. Даже заставил звонить тебе, – вновь хихикает она, – потому что думал, будто я вру. Он такой ревнивый. Еще немного, и он будет стопроцентно ручным.

Дастин приезжал. Мне стыдно перед ним, но я не могу побороть себя и взять трубку, хотя безумно хочу услышать его голос.

– Это случайность, – отмахиваюсь я, стараясь оставаться внешне спокойной. – Перезвоню ему завтра. А где Кирстен? – перевожу я тему.

– Пришла и снова ушла к Эми, – дергает плечиком Лилит. – Раздражает. И Эми раздражает. Я сказала Кирстен, что вы должны помириться, а она наорала на меня и заявила, что я тебя защищаю! Я уверена, что Эми промывает ей мозги!

– Все будет нормально, – зачем-то обещаю ей я. – Мы помиримся. Как у тебя с Октавием?

Губы Лилит расплываются в широкой мечтательной улыбке.

– Он невероятный, – сообщает она. – Мы гуляли вчера всю ночь, и это было божественно. У меня от него сносит крышу. Сладкий так целуется, что кажется, будто уносит в космос, а в постели… – подруга замолкает и, теребя тонкую лямку сорочки, смущенно улыбается. – Наверное, ты думаешь, что я легкодоступная.

– Я ничего не думаю, – качаю головой я.

– Но я правда без ума от него. Знаю, что это недолго, но пытаюсь урвать свое. Хочу запомнить эти дни навсегда.

– Ты любишь его? – спрашиваю я.

– Не знаю. Но точно знаю, что в восторге от… – закончить фразу Лилит не успевает – ее телефон, который она держит в руке, используя в качестве фонарика, начинает звонить.

– Октавий?

– Нет, – морщится подруга, глядя на экран – номер скрыт. – Это какой-то идиот. Последние пару дней звонит и молчит. Алло! – гаркает она. – Алло, говорите! Опять молчишь? Хватит звонить мне, придурок! – злится Лилит. – Если тебе так скучно, найди занятия поинтереснее. А я поменяю номер.

И она отключается.

– Снова молчит. Достал, – хмурится она.

– Есть мысли, кто это? – спрашиваю я.

– Ни единой. Если только этот ненормальный Бен, – вспоминает она своего поклонника.

– Может быть, заявить в полицию? – осторожно спрашиваю я.

– На что заявить? На то, что мне звонят и дышат в трубку? – нервно смеется Лилит. – Меня пошлют. Просто пошлют. Пойдем спать, Ховард, – сладко тянется подруга. – Мне завтра рано вставать на работу.

– Можно я буду спать в твоей комнате? – вдруг спрашиваю я. – Плохие сны вчера снились.

– Можно, – великодушно разрешает Лилит. – Но у стены буду спать я!

Мы болтаем немного в кровати, и подруга действительно засыпает – во сне она улыбается. А я снова не могу заснуть. Просто дожидаюсь утра, проигрывая в голове разные сценарии прощания. Анестезия все еще действует. А может, я еще не до конца осознаю действительность.

Утром мы вместе завтракаем, и я притворяюсь, что спала, хотя Лилит замечает круги под моими глазами и усталый вид.

– Ты должна больше отдыхать, Ховард, – качает она головой. – Выглядишь ужасно. Лестерс сбежит от тебя, когда увидит. И не заигрывайся с ним – эти звезды через одного психи.

Она целует меня в щеку, напоследок говоря, что вернется только утром, потому что вечером у них с Октавием свидание. Лилит улыбается мне на прощание и убегает. А я, глядя на закрытую дверь, вдруг понимаю, что это был наш последний разговор. У меня опускаются руки, и я не верю, что наша дружба кончится так внезапно. Я опускаюсь на пол и просто смотрю в одну точку. Через какое-то время снова звонит Дастин, но я не беру трубку. Он прислал мне множество сообщений, но я не читаю их. Потом звонит Оливер и нервно интересуется, какого черта я вышла из беседы.

– Это глюк телефона, – говорю я ему, и он верит.

– Куда ты пропала, Санни? – спрашивает друг. – Что-то случилось? До тебя никто не может дозвониться.

– Очень много работы, – снова лгу я. – Но платят хорошие деньги.

– Репетиции придется перенести из-за Чета, – вздыхает Оливер.

– Как он?

– Отлеживается, – хмыкает друг. – На нем все заживает быстро, не переживай.

– С кем он подрался? Из-за чего?

– Чет молчит. Не хочет ничего говорить. Мы знаем только, что это была не драка – его избили. Впятером на одного – это всегда избиение, – усмехается Оливер. – Но мне кажется, это из-за той девчонки. С которой он встречался. Может, она – подружка какого-нибудь парня из банды.

– Чет – дурак, – тепло замечаю я. – Никогда не думала, что он способен влюбиться.

– Надеюсь, любовь – это не заразно, – хмыкает Оливер. – Не хочу заболеть этой фигней. Кстати, у Кирстен кто-то появился? – как бы невзначай спрашивает он.

– Насколько я знаю – нет, – отвечаю я. – Хотя… А почему ты спрашиваешь?

– Мы с парнями видели ее с подружкой и каким-то типом на площади святого Адама. Я подумал – может быть, она с другом?

– Кирстен нравится тебе?

– Ну-у-у… Она прикольная, – задумчиво отвечает он.

– Если нравится, не теряй времени, – советую я. – Серьезно, Оливер. Не будь идиотом. Если нравится – действуй. Кирстен любит белые розы, шоколадный брауни и «Гравити Фолз». Обожает, когда к ней проявляют внимание и заботу. На дух не переносит ананасы. И коллекционирует фигурки «Фанко». Она учится на факультете «Композиции в кино», потому что обожает кино и может часами говорить о нем. Дерзай, Оливер.

– Что ты несешь, Санни, – хмуро откликается он.

– Мы думаем – у нас много времени, чтобы все успеть, но это не так. Времени катастрофически мало. Разбрасываемся днями, хотя беречь нужно каждую минуту, – вдруг горячо говорю я.

– И давно ты стала пессимистом? – Оливер недоволен, что я затронула эту тему.

– Я реалист, – жестко откликаюсь я. – И вижу, что ты не можешь сделать первый шаг. А она думает, что тебе на нее плевать.

Мы прощаемся не на самой позитивной ноте – Оливер несколько обижен. Но я считаю, что все сказала правильно. Я дорожу ими обоими.

Я снова собираюсь и еду в Хартли. Он, как и всегда, оживлен – летний семестр в самом разгаре. Я иду по знакомым коридорам, мимо знакомых классов, вижу знакомые лица… Отовсюду слышу музыку, и сердце обливается кровью. Это место стало моим вторым домом. И я не хочу прощаться с ним, я должна проучиться здесь еще два семестра! Но мне придется уйти сейчас.

Когда в учебном отделе узнают, что я хочу забрать документы, на меня смотрят как на идиотку.

– Вы уверены, мисс Ховард? – спрашивают меня.

– Уверена, – отвечаю я. – Какие документы я должна подписать?

– Ховард, ты с ума сошла?! – гремит надо мной знакомый голос. Я поворачиваюсь и вижу профессора Бланшета – грузного мужчину в очках. – Хочешь бросить Хартли?

– Так вышло, профессор Блашнет, – печально улыбаюсь я. Мне радостно его встретить – еще бы, экзамен по гармонии остался позади. Но становится неудобно. Во мне живет очень странное чувство. Как будто бы я предаю школу музыки. Как будто бы я предаю лично профессора Бланшета.

– Так вышло? – переспрашивает он и вдруг хватает меня за руку. – А ну, иди за мной, Ховард.

Он выводит меня из учебного отдела и тащит за собой в пустой класс. Сопротивляться я не могу – слишком уважаю его. Да и сил на это нет.

– Что случилось, Ховард? – сердито гремит он. – Какого черта драного ты решила оставить Хартли?

– Проблемы с деньгами, – я снова вру, ненавидя себя за это.

– Серьезно? – хмыкает он. – А не ты ли одна из нескольких студентов, у которых стипендия почти покрывает оплату за учебу? А? Ты, Ховард, ты! – он тыкает пальцем в воздух. – Я лично был в комиссии, которая решала, кому дать эту стипендию!

Я отвожу взгляд в сторону – не знала, что профессор Бланшет в курсе этого. Мне вообще казалось, что ему плевать на студентов.

– Отвечай, – требует он. – Почему решила уйти?

– Я не могу объяснить, профессор, – я набираюсь смелости и смотрю в его лицо. – Но я должна, понимаете?

– Не понимаю! – рявкает он. – Не понимаю людей, которые по своей воле разбрасываются перспективами! Которые чихать хотели на свой талант и на то, что вкладывают в них другие! Которые предают музыку, в конце концов!

– Я не… – я хочу сказать, что не предавала музыку, но… это ведь так и есть. Я предательница.

Профессор Бланшет пытливо смотрит на меня.

– Ховард, отвечай, что случилось!

– Не могу. Я просто должна уйти.

– С твоим потенциалом нельзя уходить, Ховард! – хлопает он ладонью по столу в порыве чувств. – Что ты несешь? Влюбилась, что ли? Беременна?

– Нет!

– А что тогда у тебя там могло случиться?! Боже, Ховарды, вы доведете меня! Твоя мать… – профессор вдруг замолкает.

– Моя мать – что? – спрашиваю я.

– Твоя мать училась здесь, ты же в курсе, – бросает он хмуро. – Дорин Ховард – твоя мать. Я сразу понял. Вы похожи лицом. Когда-то она была моей студенткой. И тоже выбрала класс гитары, а не класс по гармонии.

Я ненавижу, когда кто-то говорит, что я и Дорин похожи. Я не хочу даже слышать о ней.