— Боже, какая она хитрая! Ты разве не видишь, что она с тобой делает?

— Поскольку из корзины я выкинуть тебя не могу, — сказал Росс, устало посмотрев на Антонию, — то, я полагаю, мне предстоит это узнать.

— Да это же самый старый способ! — кричала Антония, возмущенная такой несправедливостью. — У нее нет ничего, у тебя есть все. Она умышленно беременеет, а потом корчит из себя недотрогу. Боже мой, да такой фокус любая может выкинуть… даже я могла бы так сделать!

Это было уже слишком. К тому же имело опасное сходство с тем, как эти события трактует Макс. Россу, который вот-вот мог потерять терпение, хотелось так тряхануть Антонию, чтобы у той зубы клацнули. Но он сдержался и вцепился в край корзины с такой силой, что пальцы побелели.

— Ты действительно могла бы так сделать, — сурово произнес он. — Это и страшно, и я благодарю Бога за то, что успел вовремя встретить Тессу. Женщины вроде тебя, — добавил он с нарочитой жестокостью, — это ходячая реклама презервативов.

— А ты — долбанный лицемер, — прошипела в ответ Антония. — Потому что скоро ты начнешь покупать их оптовыми партиями. Только понадобятся они не Тессе Дювалль.

ГЛАВА 24

Каждый год в конце марта Королевская академия предлагает художникам представить свои лучшие работы, чтобы выбрать из них те, которые можно показать на Летней выставке. Каждый год примерно двенадцать тысяч картин проносят — очень быстро — перед строем судей, уважаемых членов Королевской академии, которые картины оценивают, отвергают и в конце концов отбирают от полутора до двух тысяч полотен, которые и будут предъявлены широкой публике на этой всемирно известной выставке. Те художники, которым повезло и работы которых были приняты, получают всеобщее признание: они становятся престижны, получают рекламу и ими начинают интересоваться любители изящных искусств. Искатели талантов и те, кто работает на привередливых частных покупателей и на главные галереи Европы и Соединенных Штатов, тщательно разглядывают каждую картину, оценивают одаренность художника и его коммерческую жизнеспособность. Никто не хочет упустить возможность открыть новых Хокни[20], Аннигони[21] или Кук[22]. Удача на Летней выставке Королевской академии может полностью изменить жизнь художника.

Макс, просматривавший «Телеграф», задержался на статье об этом только потому, что в романе, над которым он сейчас работал, действующими лицами были мошенник, торговавший картинами, и художник-наркоман, подделывавший полотна известных мастеров. Такую информацию всегда стоит иметь в виду, она может оказаться полезной.

…………………………………………..

В обеденный перерыв Росс взял брошенную газету и прочитал статью на той странице, которая была открыта, с еще большим интересом, чем до него это сделал Макс. Мысль о том, что картины проносят перед стоящими в ряд судьями, его позабавила: похоже на конкурс красоты, только не в купальниках. Росс ничего не знал о мире искусства, но даже он слышал о Королевской академии. Каждый может представить не больше трех картин. Польза для карьеры художника в случае, если его работа попадет на выставку, может быть огромна.

Он развернулся в своем вращающемся кресле и стал задумчиво смотреть на картину Тессы. Росс еще никогда не сталкивался с тем, чтобы ему нравилась девушка, которая отказывается строить серьезные отношения с ним из-за того, что у него слишком много денег. В случае с Тессой его богатство и отсутствие такового у нее создавало между ними непреодолимую преграду. Ее упрямство приводило Росса в отчаяние. Однако отказываться от своих денег он не собирался даже ради Тессы. Отречься от своего, по общему признанию, роскошного образа жизни, чтобы прозябать в блаженной нищете со столь же прекрасной, как и упрямой, девушкой, было совершенно не в его стиле.

Таким образом, единственное разумное решение — это затащить Тессу, которая будет орать и брыкаться, в настоящий мир, где деньги ценятся так же, как и любовь.

«И по очень счастливому стечению обстоятельств, — с улыбкой подумал Росс, — наши дорогие судьи начинают свой отбор завтра».

…………………………………………..

Холли ни на мгновение не теряла веру в способности Розы Полоновски, но ей было трудно справиться с чувством досады. У нее и в мыслях не было винить Тессу в том, что по пути назад из Эскота ход событий так резко изменился. Угроза выкидыша — это очень серьезно.

Но Холли не могла не испытывать разочарования оттого, что такой идиллический день кончился безрезультатно для нее и Макса. То, о чем она так мечтала и что казалось неизбежным, рассыпалось прахом. Исчезло. И пока что не собиралось снова материализовываться. С таким трудом завоеванная территория оказалась потерянной, и Холли снова оказалась там, откуда и начинала, а Макс вел себя так, словно того счастливого дня — их волшебной близости — вообще не было.

И уж совсем не помогает делу то, что тут еще суются со своей бестактностью типы вроде Эдама Перри.

Когда Холли устраивалась в «Мызу» администратором, Росс сообщил, что работа будет очень разнообразной и потребует от нее применения многих разных навыков, а она радостно ответила, что это как раз то, без чего она не может жить.

Но все же она никак не ожидала, что в ее обязанности будет входить ползание по фойе на четвереньках в поисках контактной линзы, в то время как владелица этой линзы будет сидеть, развалясь, в кресле, попивать джин с тоником и не предпринимать ни малейших попыток к ней присоединиться.

Эдам с целой охапкой цветов в руках остановился в дверях и в восхищении уставился на очаровательную попку Холли, которая как раз пятилась задом, потому что хозяйка линзы предположила, что «это» может лежать где-нибудь ближе к дверям. Пышные бедра Холли четко проступали сквозь тонкий материал юбки шафранного цвета, а когда она еще и склонилась вперед, то Эдам увидел и верх белого чулка, а выше него — бледную кожу.

«Очень здорово, — думал он, — пасмурным утром во вторник вдруг стать свидетелем удивительного зрелища. Холли просто прекрасна».

Почувствовав, что сзади кто-то стоит, Холли посмотрела через плечо и тихо выругалась, Затем, поняв, что Эдам Перри все это время без тени стеснения пялился на ее зад, она встала на колени и гневно на него поглядела.

— Что ты тут делаешь? — бросила ему Холли, пришедшая в еще большее негодование при виде его глупой улыбки. — Я занята. И твои дурацкие цветы мне тоже не нужны.

— Это не твои дурацкие цветы. — Невозмутимая улыбка Эдама сделалась еще шире, когда Холли, вставая, снова дала ему взглянуть на верх чулка. — Тебе не придется швырять их в ближайшую урну.

Чувствуя себя вдвойне неловко, Холли принялась поправлять прическу.

— Что там с моей контактной линзой? — спросила сидевшая в кресле женщина, раздраженно барабаня алыми коготками по своему стакану.

— Прошу прощения, — сказала Холли, — ее не найти. — И тут же завизжала, так как Эдам направился к ней, быстро сунул завернутый в целлофан букет под мышку и свободной рукой потянулся к ее груди.

Холли даже не успела отбить его наглую руку, и эти огромные пальцы игрока в регби легко коснулись ее левого соска. Через долю секунды он уже держал указательный и большой пальцы сложенными в виде буквы «О», в точности соответствующей форме, какую сейчас имел рот Холли.

— Контактной линзе повезло, — пробасил Эдам и передал бесценный пластиковый кружочек благодарной владелице.

Холли пришлось сдержать свою ярость, так же как и желание залепить пощечину этой ухмыляющейся физиономии. Чувство собственного достоинства вернулось к ней, и, отряхнув с колен ворсинки от ковра, Холли удалилась за свою стойку и занялась стопкой счетов.

— Камушков, значит, нет, — заметил Эдам, облокотившись о стойку и глядя на дрожащие пальцы Холли.

— Прошу прощения?

— Ты не помолвлена с этим великолепным Максом.

— Еще нет, — ледяным тоном ответила Холли, молясь, чтобы Макс не решил именно сейчас примчаться сюда и начать на нее орать. Бросив многозначительный взгляд на букет, который держал Эдам, она спросила:

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Можешь, и даже больше, чем думаешь, — ответил Эдам печальным тоном. — Ну, раз ты во всех остальных смыслах занята, то, может быть, скажешь, как пройти к Тессе? Эти цветы, — добавил он, в шутку извиняясь, — для нее.

— Двенадцатый номер. Третий этаж, — ответила Холли, слегка обиженная. Ей даже и в голову не приходило, что Эдам мог явиться сюда к кому-то другому. — Что это ты вдруг? Ты же с ней почти незнаком.

— Я познакомился с ней в Эскоте, — сказал Эдам. — Она мне понравилась. Я был расстроен, когда услышал о том, что случилось. Но сейчас ведь с ней все в порядке?

Холли заставила себя успокоиться. В конце концов, Эдам Перри ей даже не нравится. И два десятка красных роз — это так типично для него. Никакого воображения, никакой утонченности…

— В порядке. Но у Тессы постельный режим. Мне позвонить ей и предупредить, что ты тут?

— Незачем. — Эдам помотал головой и снова улыбнулся своей ненавистной ей улыбкой. — Ты же, милая, меня знаешь. Я люблю удивлять людей.

…………………………………………..

— Какая прелесть! — воскликнула Тесса, искренне тронутая жестом Эдама. В отличие от Холли, Тессе сразу понравился этот крупный светловолосый мужчина, который сейчас осторожно пытался разместиться в кресле рядом с ее кроватью.

— Рад слышать, что ты и ребенок в порядке, — сказал Эдам в своей непринужденной, откровенной манере. — Я знаю, что Росс сейчас очень тщательно о тебе заботится, но если что-нибудь нужно…

— У меня тут уже больше, чем нужно, — возразила Тесса, показывая на телевизор, видеомагнитофон, стопки книг, недавно установленный у кровати холодильник. — Меня тут балуют, но все равно спасибо за предложение. Как ты, кстати?