Когда Макс, по-прежнему улыбаясь, склонился вперед и попросил, чтобы Холли дала ему руку, а потом повернул протянутую ему кисть ладонью кверху и поцеловал, Холли поняла, что она снова оказалась на скользком склоне.

Холли не могла ему противостоять. Но если ей удастся выдержать натиск, тогда, может быть, она сумеет выкинуть его из головы. С другой стороны, есть вероятность, что ей удастся переубедить недоверчивый ум Макса и дать ему понять, что связать свою судьбу с одной женщиной — это иногда не так уж плохо.

— В таком случае, извини, — сказал Макс, придвигаясь еще ближе. Теперь его губы находились совсем близко от ее губ, и его голос вместе с запахом лосьона после бритья, как наркотик, затуманивал все ее чувства.

Оказавшись полностью во власти Максовых чар, Холли отдалась его поцелую. Когда наконец она отстранилась, голова ее кружилась от удовольствия. Макс проговорил тихо:

— Ну, поскольку на этот раз ты не напилась, то могу предположить, что ты не уснешь в течение ближайших двух часов?

Холли помотала головой, слегка краснея от воспоминаний о той ужасной ночи.

— Прекрасно. Теперь, когда мы друг друга поняли и уяснили, что мы ничего друг другу не обещаем, я бы хотел сказать тебе, что очень хочу позаниматься с тобой любовью.

С губ Холли сорвался тихий не то всхлип, не то вздох. Притянув ее в свои объятия, Макс медленно проговорил:

— Так это было «да» или это было «нет»?

«Это словно дни рождения всей жизни соединили в один», — подумала Холли. Осторожно проведя пальцами по его ключице, восхитившись рельефной мускулатурой его плеч, которая явственно проступала сквозь рубашку в белую и голубую полоску, она поняла, что все ее мечты сбываются.

— Да, — прошептала Холли, но к тому времени, когда она успела это произнести, медленное волшебное искушение уже начало свершаться.

ГЛАВА 54

— Я все еще не могу поверить, что ты столько много успела, — сказал Росс, отступив на шаг назад и разглядывая полотна, некоторые из которых были уже вставлены в рамы и висели на стенах, а другие лежали в углу небольшой гостиной. Его снова поразила невероятная широта стилей, в которых могла работать Тесса: вот мрачные, приглушенных тонов акварели; вот тропически яркие работы маслом, где смешивались все цвета карнавала; тут и остроумные рисунки, выполненные пером и тушью, а рядом классические зарисовки знаменитых зданий, какие делают те, кто изучает архитектуру, и тут же гротескные, комические массовые сцены, которые так хорошо удаются Тессе.

— Это просто превосходно, Тесса. Я серьезно говорю.

— Спасибо, — сказала она, обняв Оливию и стараясь сохранить серьезное выражение на лице.

Росс, опираясь на тросточку из черного дерева, которая так не гармонировала с его цветущим видом, медленно подошел к одной небольшой картине и в течение нескольких секунд внимательно ее рассматривал. Затем с заговорщицким выражением на лице, которое уже было так знакомо Тессе, Росс повернулся к ней и сказал:

— Ну, теперь нам надо кое-что организовать. Ты должна устроить персональную выставку.

— Разве? — спросила Тесса, довольная тем, что сейчас здесь не было Холли, которая к этому моменту уже каталась бы по полу от восторга.

— Конечно! — сказал Росс, обводя жестом все стены. — У тебя же тут больше ста картин. Давай я поговорю с кем надо, заинтересую нужных людей, и тогда мы начнем искать подходящее место проведения выставки. Я позвоню Маркусу Девенишу, он…

— Вообще-то, — сказала Тесса, перебив его на полуслове, — через две недели в «Девениш Галери» откроется выставка, которую я бы очень хотела посетить. Может быть, мы могли бы вдвоем туда сходить, тогда бы ты с ним и поговорил.

— А зачем ждать? Мы можем и сегодня пойти. Боже мой, как я рад, что наконец выбрался из больницы. Мне очень хочется поскорее начать что-нибудь делать.

На этот раз, чтобы скрыть улыбку, Тессе пришлось отвернуться к окну. За окном над покрытыми инеем холмами нависло тяжелое, стального цвета октябрьское небо. Пока Росс лежал в больнице, золотую осень сменила зима, которая в этом году настала необычно рано. И пока он прохлаждался без дела, Тесса кое-что сделала. Пересадив ерзавшую Оливию на другую коленку, Тесса нагнулась и вынула из сумочки небольшой рекламный проспект. С бесстрастным лицом она передала его Россу.

— Вот выставка, на которую я хотела бы сходить. Судя по всему, это что-то интересное.

— Надеюсь, это не какие-нибудь современные абстракционисты, — проворчал Росс, беря в руки проспект. — Если ты думаешь, что я буду тратить свое драгоценное время на разглядывание каких-то цветных квадратов…

Он резко прервался. Тесса, по-прежнему не решаясь взглянуть на него, собиралась с духом.

— Это правда? — вымолвил он наконец, и она посмотрела на него.

— Да.

— А кто это организовал?

— Я.

— «Выставка работ Тессы Дювалль», — прочитал Росс вслух. Затем гневно посмотрел на нее. — Это точно не одна из твоих шуток?

— Ой, ну конечно нет.

— Но ты даже не просила меня помочь.

— Я подумала, — заговорила Тесса, тщательно подбирая слова, — что мне пора уже самой начать помогать себе. Наверное, мне хотелось быть уверенной, — продолжила она, пожав плечами, — что выставку устраивают благодаря моим заслугам, а не потому, что ты попросил какого-нибудь друга.

Росс снова взглянул на стильно оформленный рекламный проспект, который все еще держал в руках, затем перевел взгляд на стильную девушку, стоящую перед ним. «Наконец-то, — подумал он со смесью гордости и облегчения, — она начинает верить в свой талант».

— И это значит, что у тебя будут деньги, слава и почет?

— Есть такая вероятность, — полушутя ответила Тесса.

— В таком случае, — сказал Росс, коварно улыбаясь, — может быть, нам следует отметить это в старом стиле.

— Хорошая мысль, — ответила весело Тесса. — Ты чайник поставишь или я?

— Не в этом старом стиле.

Росс подошел к Тессе, пристально посмотрел на нее своими темными глазами — глазами искусителя — и, обвив руку вокруг ее талии, тихо проговорил:

— А в таком старом стиле.

Предложение было заманчивым… очень заманчивым… но нужно все-таки сдерживаться. Она достаточно хорошо знала Росса, так что понимала, что он имеет в виду под словом «отметить», и что это не подпадает под категорию, которую физиотерапевты определяли как «легкие физические упражнения».

Ловко отступив на шаг в сторону, Тесса, находясь теперь вне пределов досягаемости, сказала:

— Ты еще не поправился.

— Спорим, что поправился.

Тесса покачала головой, не желая продолжать препирательства.

— Да и вообще, Росс, — сказала она, стараясь скрыть за укоризненным тоном свое непритворное сожаление. — Это будет несправедливо.

— А это справедливо? — спросил он, подняв в отчаянии брови.

Чувствуя жалость к нему, а также к себе, Тесса похлопала Росса по руке.

— Ты еще не полностью восстановился, — напомнила она ему. А именно таковы были условия, на которых он вытянул из нее то клятвенное обещание. — Пусть пройдет еще пара недель, а пока потренируй терпение.

— А я думал, ты единственная, — разочарованно сказал Росс, — кто собирается воспитывать в себе терпение.

…………………………………………..

— Я для этого не создана, — проверещала Холли, захлопнула дверцу, сунула ключ в замок и закрыла автомобиль. — Я думала, смогу, думала, что все будет просто превосходно. Но я чувствую себя еще хуже, чем раньше, и все это так угнетает. Так что я вообще не знаю, зачем я все это продолжаю.

— Но на прошлой неделе ты говорила мне, что все идет превосходно, — резонно заметила Тесса.

— Это было на прошлой неделе, а на этой неделе он, кажется, вообще забыл, что я существую, и сейчас я чувствую себя безработной проституткой, — закончила фразу Холли, которая была сейчас олицетворением мрачности и отчаяния.

Прохожий в котелке, услышав такое заявление, с любопытством на нее посмотрел. Холли в ответ сверкнула глазами.

— Ну, ты должна все-таки признать, — сказала Тесса, закинув концы белого шарфика за плечи и засунув руки в карманы пиджачка, — что он не стал вводить тебя в заблуждение относительно того, почему он с тобой встречается. Он ведь тебя предупредил, чего тебе стоит ожидать от этих встреч.

— Конечно, предупредил, — раздраженно призналась Холли. — И от этого только все хуже. Мы просто хорошие друзья, иногда друг с другом встречаемся, наслаждаемся компанией друг друга и имеем превосходный секс. Никаких обещаний, никаких обязательств.

— Ну и?

— И это так превосходно, когда мы встречаемся, что все остальное время, когда я его не вижу, я чувствую себя в сто раз хуже, чем когда мы вообще не встречались. Я просто необычный человек, Тесса. Когда я притворяюсь, что эти глупые отношения меня вполне устраивают и ни о чем другом я даже не мечтаю, это начинает меня серьезно угнетать и раздражать.

— Ну, тогда порви с ним, — сказала Тесса, уверенная, что это предложение сейчас вызовет бурю протеста и что Холли заверещит: «Но я не могу, я совершенно не могу! Я ведь его люблю!»

Ожидаемой реакции, однако, не последовало. С жалким видом пожав плечами, Холли грустно ответила:

— Понимаю, наверное, так и сделаю.

Они обогнули угол, и сразу показалась «Маркус Девениш Галери». Галерея удачно располагалась на одной из самых изысканных улиц Бата, ее высокие окна блестели под полосатыми бордовыми маркизами. Картины, которые сейчас там выставлялись, были очень разумно развешены, так что их хотелось рассматривать подробнее. «А уже завтра после полудня, — подумала Тесса, гордость которой вдруг взметнулась вверх, как на американских горках, — вся эта галерея будет занята моей персональной выставкой». Это было то, о чем она все время, всю жизнь мечтала. И вот наконец-то ее мечта сбудется.