— Да. Мой муж всегда называл это мужской менопаузой. К несчастью, дожив до критического возраста, он не сделал паузу, а остановился навсегда! — Перехватив взгляд шокированной Фелисити, она опять рассмеялась: — Не обращайте внимания на мои шутки, Флик, просто у меня такой стиль. Но вернемся к Брюсу — ваши подозрения, наверно, основаны на чем-то еще, кроме ощущений?

— Да. Например, вчера на обеде у леди Невис он извлек из кармана прозрачные черные трусики. Я все гадаю, где он их взял, — призналась Фелисити. — Это была шутка, розыгрыш, и он сделал вид, будто снял их с Линды Мелвилл, но, разумеется, это не так. Но это и не мои — я никогда не ношу черное белье.

— Почему? — заинтересовалась Элизабет. — А я ношу. Это так удобно.

— Элизабет Николсон — вдова в черных кружевах, — хихикнула Фелисити.

— Лучше быть вдовой, чем обманутой женой, — парировала ее приятельница. — Но где же Брюс мог взять эти трусики?

Фелисити уныло вздохнула.

— Понятия не имею. Даже не знаю, какое предположение мне более отвратительно — что он снял их с какой-нибудь рыжеволосой красавицы или что сам зашел в магазин дамского белья и купил.

— Возможно, ни то, ни другое. Может быть, он получил их в качестве шуточного подарка на Рождество.

— И держал в кармане своего вечернего костюма, дожидаясь случая, когда они пригодятся? — с сомнением покачала головой Фелисити. — Как-то в это не верится!

— Случаются и более странные вещи, — невозмутимо заметила Элизабет. — А почему бы вам не спросить его прямо? Или, еще лучше, пригласите эту рыжеволосую на обед и посмотрите, как они будут себя вести. — Прищурившись, она посмотрела на поле. — Они покончили с последней лункой. Я не помню, сейчас ваша очередь или моя?

— Моя, — твердо заявила Фелисити и решительно шагнула вперед.


Как обычно, после еженедельной партии в сквош Элисон и Катриона зашли в бар спортклуба. Там было еще несколько посетителей, поэтому они устроились на высоких табуретах возле стойки и, сблизив головы, заговорили вполголоса.

— Когда ты пойдешь в клинику? — спросила Катриона.

— В пятницу. Я ужасно нервничаю, а Джон вообще похож на разъяренного медведя. Приходи к нам в пятницу вечером, все узнаешь. Нам необходимо с кем-нибудь поделиться.

— Мне ужасно жаль, Элли, но, честное слово, в пятницу я не могу. В любой день, но только не в пятницу.

Катриона искренне расстроилась, она знала, какое значение придает ее подруга этому дню.

Элисон немедленно вскинулась.

— Ага! Что такое? Срочная работа?

— Я еду в Лондон.

— В пятницу вечером? Значит, это не работа.

— Да, это не связано с работой.

Элисон прищурилась:

— Это Хэмиш, не так ли? Вот почему ты напускаешь такую таинственность. Думаешь, я не одобрю — и ты права, я этого не одобряю.

Катриона в ответ только улыбнулась. Даже осуждение Элисон не могло охладить радости, с которой она предвкушала эту поездку.

— Интересно, знает ли Джон, что он женат на Старой Матушке Гусыне? — с ехидной улыбкой начала она — и тут же прикусила язык.

— Он знает, что женат на той, кто была бы счастлива стать Матушкой Гусыней! — отчеканила Элисон. — Мне только очень жаль, что моя лучшая подруга в числе первых не узнает, суждено ли мне все-таки стать матерью, а вместо этого будет мотаться черт знает с кем и неизвестно где.

Страшно сожалея о своей бестактности, Катриона попыталась исправить положение.

— Извини меня, Элли. Мне правда очень жаль. Жаль, что я так сказала, жаль, что я не могу прийти в пятницу, и жаль, что ты не одобряешь моего выбора. Но я совершенно не раскаиваюсь в том, что еду в Лондон, и в том, что чувствую себя очень счастливой. Впрочем, меня не будет здесь всего один день. Как насчет того, чтобы встретиться не в пятницу, а позже? Разумеется, мне хочется как можно скорее узнать, что скажет доктор насчет твоих труб и прочих сложных частей тела.

— Скорее всего, мне посоветуют перестать волноваться и почаще выглядывать из окна, смотреть, не летит ли аист, — хмыкнула Элисон. — Но есть шанс, что они предложат что-нибудь более конструктивное. О’кей, раз так, приходи вечером в субботу, Кэт, обменяемся новостями. Ты расскажешь мне о том, как это делается in flagrante, а я — о том, как in vitro. И будем надеяться, ни одна из нас не будет раскаиваться в своем выборе!


— Бывают моменты, когда я начинаю понимать, как хорошо иметь много денег, — со счастливой улыбкой признала Катриона двумя днями позже, усаживаясь в нанятый Хэмишем для поездок по Лондону роскошный «роллс-ройс» с обитыми светлой кожей сиденьями и шофером в униформе.

Только что они из ложи первого яруса посмотрели «Сансет бульвар», что, несомненно, обошлось Хэмишу в несколько сот фунтов, поскольку билеты на этот спектакль распродавали за несколько месяцев вперед, и теперь направлялись в ресторан «Кваглино», попасть в который без предварительной записи могли лишь очень знаменитые или очень богатые люди. Расстояние между театром «Адельфи» и рестораном вполне можно было пройти пешком, однако в этот прохладный вечер верхом роскоши было использовать лимузин с его кондиционером и встроенным холодильником, тем более что машина все равно находилась в их распоряжении.

— Как жаль, что не все и не всегда могут так жить, — добавила Катриона, глядя, как Хэмиш удобно устраивается рядом с ней.

— Это компенсация за предшествующий воскресный день, когда надо было отогревать твои замерзшие пальчики в твоей ледяной мансарде, — фыркнул Хэмиш, который в предыдущее воскресенье все-таки настоял на том, чтобы она включила отопление.

— По-моему, тебе удалось отогреть не только замерзшие пальчики, — возразила Катриона, убедившись, что стеклянная перегородка, отделявшая их от шофера, плотно закрыта. — Кстати, в данный момент твои руки еще не так сильно замерзли, чтобы мне нужно было их отогревать.

Последнее замечание было вызвано тем, что рука Хэмиша скользнула под ее шелковую бордовую юбку и, забравшись повыше, туда, где кончались чулки, которые на сей раз Катриона предпочла колготкам, нащупала голое тело.

— За время знакомства с вами, Хэмиш Мелвилл, я уже неоднократно убеждалась в том, что вы всего лишь грубый бабник, постоянно дающий волю рукам. — Изобразив возмущение, Катриона решительно отвела его руку в сторону. — Пусть лучше эта холодная рука достанет ту симпатичную зеленую бутылочку, которую мы открыли по дороге сюда.

— Если ты предпочитаешь выпить…

С обиженной миной на лице Хэмиш потянулся вперед, чтобы открыть дверцу холодильника. Потом, когда он никак не мог разлить шампанское в узкие высокие бокалы, они оба зашлись от смеха, а «роллс-ройс» тем временем спокойно катил вниз по Шафтсбери-стрит.

Поглощенные своими делами, они не обратили внимания на стоявшую у обочины пару. Пока высокий мужчина с вьющимися каштановыми волосами и открытым приятным лицом безуспешно пытался поймать такси, его спутница, пожилая дама, которая, несмотря на все протесты зеленых, была одета в норковое манто, заметила садившихся в «роллс-ройс» Хэмиша и Катриону и с интересом наблюдала всю сцену с шампанским. К счастью, подпольные маневры Хэмиша остались вне поля ее зрения. Квинни Невис в обществе своего старшего сына тоже посетила лондонский театр.

— Ты видел, Роб?! — задыхаясь от переполнявших ее эмоций, воскликнула она. — Ты видел, кто отъехал в «роллс-ройсе»?

Ее сыну наконец удалось остановить такси. Роб Гэлбрайт давно привык к слабостям своей матери.

— Наверно, принцесса Диана с Майклом Виннером? — наугад предположил он, подводя леди Невис к машине. Дав указания водителю, он уселся рядом с матерью. — Или Ферджи опять вышла в свет вместе с принцем Эндрю?

— Ни то ни другое, — отмахнулась леди Невис. — Кое-что гораздо более интересное. Хэмиш Мелвилл, который, судя по его виду, готов был целовать ноги Катрионе Стюарт.

— Неужели? — воскликнул Роб. — Как же ты пришла к таким сенсационным выводам? И объясни, ради Бога, кто такая Катриона Стюарт?

— Это было видно. А Катриона Стюарт — одна из новых служащих твоего отца. Говорят, очень способная. Занимается управлением частными вкладами, но, по-моему, слишком красива для такой должности.

— Я не верю своим ушам, — хмыкнул Роб, делая вид, что рвет на себе волосы. — Уж не намекаешь ли ты, что там, где есть красота, нет места благоразумию? Какая-то сексуальная дискриминация.

Леди Невис была непоколебима.

— Я просто говорю, что она слишком соблазнительна, чтобы отдавать ее на растерзание беспардонным клиентам «Стьюартса». Ты же знаешь, как могут себя вести эти богатые разбойники. Когда они чего-то хотят, то считают само собой разумеющимся, что им нельзя отказать, а Катриона, хотя и выглядит как светская женщина, выросла на ферме, на острове Скай. Она совершенно неопытна в таких делах. В прошлую субботу она у меня обедала. Трудно себе представить более обаятельную девушку, но уж очень она… свежа. Ах! — Леди Невис испуганно прижала руку ко рту. — Это моя вина — за обедом я посадила ее рядом с Хэмишем Мелвиллом. Хотя, честно говоря, тогда я не заметила, чтобы между ними что-нибудь происходило. Мне не нравится, что сегодня я видела их вместе. Не к добру это.

Роб изумленно поглядел на мать и покачал головой.

— Не понимаю, почему ты так говоришь. Это ведь на редкость лакомый кусочек для ваших торговок сплетнями. Мне только очень жалко эту — как ее? — Катриону Стюарт. Хэмиш Мелвилл, вне всякого сомнения, продувная бестия.

Леди Невис бросила на сына обиженный взгляд.

— Я вовсе не торговка сплетнями! Но почему приятные молодые холостяки, вроде тебя, позволяют, чтобы женатые боровы уводили у них из-под носа всех мало-мальски хороших девушек, вот что мне хотелось бы знать?

— Если эти девушки такие хорошие, почему они соблазняются боровами? Ты не задумывалась над этим? — спросил Роб.