Одну из стен каморки Марк оклеил фотографиями своего семейства. Сейчас они были изуродованы намалеванным сверху красной краской наглым требованием: «Английская свинья, убирайся домой». На зеркале несколько раз было написано «ШДШ», и те же три буквы, написанные той же яркой краской, повторялись везде, где только можно было: на столе, на стенах, на дверце шкафчика и даже на умывальнике. Чья-то мстительная и злобная рука прошлась по всей комнате: обивка мягкой мебели была вспорота, на полу валялось содержимое ящиков и шкафов, облитое и измазанное красками и косметическими средствами с туалетного столика.

— Тьфу, дерьмо! — выругался Сэм Фокс, одним взглядом охватив картину побоища, и, отступив на шаг, захлопнул дверь. — Есть у тебя ключ? — спросил он у Марка. Тот молча отдал ему ключ и смотрел, как директор запирает дверь. — Пусть полиция глянет на этот разгром, прежде чем мы начнем уборку. Марк, поверь, я тебе очень сочувствую. Никогда не думал, что здесь может произойти что-нибудь подобное.

Все еще не пришедший в себя Марк кивнул.

— Как и я, — слабым голосом произнес он. — Правда, я знал, что кое-кто недоволен тем, что я играю Дэвида, но я не предполагал, что эти люди настолько фанатичны.

— Что случилось? — Из-за двери соседней гримерной показалось тонкое и нежное, как у фарфоровой куклы, личико. — Почему вы оба выглядите такими опечаленными? — удивленно распахнула свои детские голубые глаза Андрина Гордон, сгорая от любопытства.

— Андрина, ты была здесь в течение последнего получаса или около того? — игнорируя вопрос, уточнил Сэм. — Слышала ли ты какой-нибудь шум из этой комнаты?

Прикусив розовую губку, Андрина покачала головой.

— Нет, ничего не слышала. А что случилось? Взлом? Ограбление?

— Да, в некотором роде, — признал Сэм. Сдернув с крючка на поясе радиотелефон, он вызвал своего ассистента: — Кенни, будь добр, вызови полицию. Пусть зайдут в актерский вагончик.

— Полицию! — возбужденно пискнула Андрина. — Ух ты! Значит ли это, что сегодня утром не будет съемки?

— Нет, не значит, — отрезал Сэм. — Это значит только, что мы начнем максимум на полчаса позже. Оставайся в костюме и никуда не уходи.

Сэм знал, что если Андрина решит, что у нее появилось свободное время, чтобы поразвлечься, весь съемочный день может пойти насмарку. Он понятия не имел, кто ее нынешний партнер, но репутация Андрины была ему известна, и, насколько он мог судить, актриса вполне ее оправдывала.

От дверей вагончика упала тень. Там стоял Андро в своем обычном костюме — джинсах и кожаной куртке. В этот день он не должен был появляться перед камерой.

— Что это за чушь насчет вызова полиции? — лаконично поинтересовался он и, выгнув бровь, посмотрел на Марка. — Что я вижу? Соль чем-то расстроен? — по его тону было понятно, что если это так, то сам он ничуть не огорчится.

— В гримерной Марка совершен акт вандализма, — отрывисто произнес Сэм. — Какой-то ублюдок с нулевым коэффициентом интеллекта разбрызгал повсюду краску из баллончика и натворил еще кое-что похуже, так что я вызвал полицию.

— Я слышал по радиотелефону. Неужели это действительно необходимо — из-за какой-то несчастной краски? — скептически пожал плечами Андро.

— Расистские лозунги, на мой взгляд, не так уж безобидны, — твердо ответил Сэм. — Марк пережил потрясение, и я его понимаю. — Повернувшись к взволнованному молодому актеру, он добавил: — Послушай, парень, почему бы тебе не пойти в буфет, выпить кофе или что-нибудь в этом роде? Я пришлю к тебе полицейских, чтобы они приняли у тебя заявление. Думаю, все это займет не более сорока минут. О’кей?

Марк кивнул и проскользнул мимо Андро, как будто хотел оказаться подальше от него.

— Я хотел бы, чтобы этот инцидент был расследован как можно скорее, — продолжал Сэм. — Я не хочу, чтобы он повлиял на игру Марка.

Андро цинично рассмеялся.

— О какой игре вы говорите? Несколько лозунгов, написанных поверх фотографий дорогих папочки и мамочки, не могут испортить то, чего никогда не было.

— Откуда вы знаете, что они были написаны поверх фотографий его родителей? — резко спросил Сэм. — Я этого не говорил.

— А где еще они могли быть? — равнодушно отмахнулся Андро. — Он оклеил их дурацкими жирными физиономиями всю эту проклятую комнатенку. Он настоящий маменькин сынок — плакса, размазня, инфантильный слюнтяй в мокрых штанишках.

— Бедный маленький Марк, — хихикнула Андрина, подмигивая Андро.

— Пусть катится назад к своей маменьке, — прошипел тот.

— Ради Бога, Андро! — зарычал Сэм. — Ты с самого начала не скрывал своего отношения к Марку. Поскольку ты тоже заинтересован в том, чтобы съемки этого фильма благополучно завершились, будет лучше, если впредь ты будешь держать свои чувства при себе, — бросил он через плечо, проходя мимо Андро.

— Для фильма будет лучше, если малютка Марк уберется к чертовой матери, дав нам возможность найти настоящего актера, который может произносить слова, не растягивая их, как принц Уильям в конфетной лавке на Хай-стрит, — фыркнул Андро, направляясь к Андрине, все еще стоявшей возле своей двери. — Принимаете ли вы гостей, мисс Гордон? — спросил он, обнимая ее за талию и наклоняясь, чтобы поцеловать выпирающую из тесного декольтированного лифа половинку груди.

— Смотря кого, — проворковала Андрина, не делая ни малейшей попытки оттолкнуть его. — Спасибо этому неизвестному взломщику, благодаря ему съемка начнется позже и у меня появились лишние полчаса.

— Прекрасно, — усмехнулся Андро, нежно подталкивая ее к порогу.

Войдя вслед за Андриной в ее гримерную, он тщательно запер за собой дверь.

Партнеры Андрины по фильмам порой вслух удивлялись, как это она, постоянно развлекаясь с мужчинами у себя в гримерной, вообще находит время, чтобы появиться перед камерой. Кто-то, остроумно перефразировав слова, которые произносит ассистент, щелкая хлопушкой перед камерой, прозвал ее «Коитус третий, дубль второй», но Андрину это ничуть не смутило. «Бери от жизни то, что тебе нужно» — было ее девизом, и так она и поступала.

На время съемок «Пресипити Сити Продакшнз» арендовала также здание церкви неподалеку от Эдинбургского замка, под сводами которой два раза в месяц обычно звучали псалмы Свободной пресвитерианской церкви Шотландии, отправлявшей свои службы на гэльском языке. Теперь же зал ежедневно бывал переполнен техниками в джинсах и пропотевших рубашках, актерами в париках и пышных юбках, обвешанным снаряжением обслуживающим персоналом. Самое напряженное время приходилось на ленч, когда официанты выставляли на стойку заказанные блюда — от низкокалорийных диетических салатов до жирного рагу в сметанном соусе. Обедающие рассаживались за низкими длинными столами, и так случилось, что Хэмиш и Катриона, впервые придя на съемки фильма, оказались за столом рядом с Изабель.

— Кажется, вы еще ни разу не встречались? — довольно неуклюже начала Катриона. — Хэмиш Мелвилл — Изабель Карлайсл. У вас есть общий миллион фунтов.

Изабель отличалась умением очаровательно краснеть. Ее длинное, обычно желтоватое лицо при этом сразу приобретало великолепный персиковый румянец, а густые темные ресницы так красиво трепетали, когда она скромно опускала глаза. Против обыкновения, в этот день она была одета в яркий брючный костюм абрикосового цвета с шарфом более темного оттенка, и даже очки на ней сегодня были не обычные, в круглой металлической оправе, а очень дорогие, в черепаховой. В таком виде, подумала Катриона, Изабель кажется лет на десять моложе своего возраста.

На Хэмиша она тоже определенно произвела впечатление.

— Я и понятия не имел о том, что вложил деньги в такой очаровательный талант, — галантно произнес он, беря ее за руку. — Очень, очень приятно.

Катриона спрятала улыбку. С тех пор как Хэмиш вернулся из Швейцарии, их отношения в корне изменились. Теперь она даже наслаждалась регулярными встречами с ним, встречами, посвященными исключительно его финансовым делам и не имеющими никакого отношения к делам любви. Хэмиш обращался с ней скорее как с любимой сестрой, чем с бывшей любовницей, так что, по-видимому, с прошлым покончено. Он сам предложил, чтобы они вместе сходили на съемки, и Катриона с удовольствием согласилась. Однако Хэмиш ни на йоту не утратил своего мужского обаяния, только теперь его талант соблазнителя не был направлен на Катриону, а всецело сконцентрировался на Изабель.

— Мне очень жаль, что я так и не настояла на знакомстве с вами, мистер Мелвилл, — проговорила Изабель. Румянец, делавший ее столь привлекательной, по-прежнему оставался на щеках. — Однако вы постоянно присутствуете в моих мыслях. Все мы прекрасно понимаем, что, если бы не вы, нас здесь сегодня не было бы.

— Да, это так, — откровенно признал Хэмиш. — И я начинаю понимать, как это было бы ужасно. Надеюсь, у вас найдется немного времени, чтобы дать некоторые пояснения мне лично?

— Разумеется, — с готовностью, может быть, даже чересчур поспешной, согласилась Изабель, которая совершенно позабыла про стоящий перед ней салат из крабов. — Что бы вы хотели узнать?

Воистину, вот поворот, достойный романа, иронически усмехнулась про себя Катриона. Судя по всему, мне давным-давно следовало представить Хэмишу Изабель.

В этот момент она заметила Андро, который появился в зале, держась в опасной близости к миниатюрной актрисе в пышном муслиновом платье XVIII века. Изабель и Хэмиш были слишком увлечены беседой, чтобы обратить внимание на эту пару, но почти все присутствующие провожали ее любопытными взглядами. Некоторые просто были заинтригованы эффектным зрелищем — молодой красавец актер и прелестная «якобитская» леди, другие, более посвященные, шептались между собой об этом быстро развивающемся по эту сторону экрана романе. Многие, знавшие об отношениях Андро с Изабель, исподтишка поглядывали на нее, ожидая взрыва, но, полностью поглощенная Хэмишем, она оставалась безучастной.