Эуклидес Маринью - Соперники

— Папа мне сказал, что она от тебя беременна. — Темные глаза Гонсалы испытующе глядели на сына.

Он не отвел своих.

— Спасибо ему, — сказал он. — Избавил меня от лишнего труда.

— Еще он мне сказал, что ты не хочешь жениться. — Глаза Гонсалы продолжали смотреть все так же испытующе.

— Ни за что на свете! Даже если Отавиу будет караулить меня с пистолетом!

— Мне горько узнать, что у меня такой безответственный сын, — с болью произнесла Гонсала. — Ведь это ребенок не только Бетти, но и твой тоже.

— Я признаю его, и буду платить алименты. Но жениться — ни когда!

— Ты весь в отца, как это печально, — все с той же болью проговорила Гонсала.

—  Не впутывай меня, пожалуйста, в ваши отношения, —  раздраженно отозвался Арналду. — По моим понятиям, ты первая должна была бы предостеречь меня от женитьбы. Вот вы женаты уже столько лет, и что? Ты счастлива? Нет, ты собираешься разводиться! Так зачем делать глупость мне? Кому она принесет счастье? Мне? Бетти? Или, может быть, ребенку, который будет переживать из-за родителей?

Гонсала почувствовала скрытый упрек в словах сына. Оказывается, он болезненно переживает их разрыв с Антониу, а кажется таким взрослым, самостоятельным…

— Нет уж! Не уговаривай! Я боюсь женитьбы как черт ладана! А теперь позволь мне подняться к себе и принять душ.

Гонсала молча отошла в сторону, ей было жаль своего мальчика, который под обличьем супермена оказался таким чувствительным и уязвимым. Она чувствовала перед ним вину.

И Бетти не выходила у нее из головы. Ей хотелось поговорить с ней и услышать, что та думает.

— Ты не мог найти для своих кулаков кого-нибудь попроще? — выговаривал Шику Раулу. — Тебе обязательно надо было упражняться на нашем начальстве?

— Обязательно! — буркнул Раул, потирая шею.

Ему тоже крепко досталось от Арналду, только он не желал в этом признаваться.

— Я даже не спрашиваю, какая муха тебя укусила, — продолжал Шику, — это и так ясно. Но с чего вдруг? Ты же завел себе такую хорошенькую девушку!

— Значит, было с чего! — снова закипая, отвечал Раул. —  Бетти беременна, а этот болван не хочет на ней жениться! Теперь понятно с чего?

Шику присвистнул: ну и дела! Вот это новость! Она и его касается, раз речь идет о сестре Жулии. Молодец Раул, вступился за честь девушки!

— Ладно! Убедил! Не буду тебя больше пилить! — сказал Шику. —  Но мне кажется, что тебе сейчас лучше умотать куда-нибудь подальше, а то, глядишь, на неприятность наскочишь.

— Я бы и рал, только вот куда? И не потому, что боюсь этого пакостника — мне на него глядеть противно!

Раул сплюнул с таким чувством, что если бы плевком можно было убивать, то Арналду грозила бы верная смерть.

— У меня есть предложение, — Деловито проговорил Шику. — Я как раз получил в редакции командировку и…

Оп наклонился, зашептал что-то другу на ухо, глаза у Раула загорелись. Он закивал головой, а потом рассмеялся.

Шику тоже рассмеялся, и друзья крепко пожали друг другу руки.

…Машина. Ровная лента шоссе, теряющаяся где-то за горизонтом…

Солнце стояло довольно высоко, когда Шику с Раулом подъехали к маленькому городишке, где, по сведениям Шику, жила дочь Элиу Арантеса. Вот и ее дом, двери закрыты наглухо, и выглядит он совсем негостеприимно. Похоже, в нем вообще никто не живет.

Друзья переглянулись: неужели столько усилий потрачено впустую? Неужели они поцелуют замок и уедут? Проделать такую дорогу, и совершенно зря?!

Шику невольно припомнил, скольких усилий стоило ему раздобыть этот адрес, как он обрабатывал Вагнера, доказывая ему, необходимость командировки именно в штат Парана, как добился, наконец, разрешения, денег, и на тебе! Дорогой он воображал самые разные результаты своей поездки, но то, что поездка может закончиться полной неудачей? Такое не приходило ему в голову. А может, они ошиблись, и это вовсе не тот дом?

Журналисты приготовились ознакомиться с местностью повнимательнее, как вдруг из ближайших кустов вышла молодая женщина с ружьем наперевес.

— Руки вверх! — скомандовала она. — Или я стреляю!

Ну и прием! Похоже, они и в самом деле попали в мир бандитов! Шику и Раул переглянулись и подняли руки вверх. И так, с поднятыми руками, они вступили в разговор с суровой хозяйкой.

Им пришлось потратить немало усилий на то, чтобы убедить молодую женщину в том, что ей не грозит никакая опасность, что — напротив — они хотят помочь ей, хотят разобраться, что случилось с ее отцом, помочь найти убийцу.

Молодая женщина недоверчиво смотрела на них и ничего не говорила, потом-то журналисты поняли причину, по какой им был оказан такой странный прием. Стресс, пережитый несчастной в тот ужасный день, был так велик, что она никак не могла от него оправиться. Ей все чудился шорох машинных шин по шоссе, а потом выстрелы, выстрелы, выстрелы…

О том, что дочь Элиу Арантеса взяли заложницей, и она послужила невольной причиной смерти отца, журналисты узнали много позже, а пока они стояли на солнцепеке с поднятыми руками, и Шику не спеша, повторял одно и то же:

— Мы — журналисты из Рио. Мы хотим вам помочь, нас не надо бояться. Мы не причиним вам вреда.

Молодая женщина мало-помалу успокоилась, и успокоило ее в первую очередь, очевидно, то, что мужчин было только двое, они были безоружными и не проявляли агрессии, покорно повинуясь всем ее приказаниям. Она, наконец, опустила ружье и мрачно буркнула:

— По мне было бы лучше, если бы вы уехали!

— Лучше пригласите нас посидеть в тени, передохнуть и посидите вместе с нами. Мне кажется, нам найдется, о чем потолковать, —  мирно проговорил Шику, и тогда молодая женщина пусть не слишком охотно, но пригласила их в дом и даже налила прохладного душистого зеленого чая, что было очень кстати после долгой дороги и стояния под палящими лучами солнца.

Вот тут-то, в этом скромном домишке, Шику с Раулом и узнали много сенсационных подробностей. В их свете смерть Элиу Арантеса выглядела совсем иначе, нежели им казалось раньше.

Шику внимательно расспрашивал хозяйку, стараясь представить себе и понять, кто же приехал в тот трагический день к ней в дом, насильно забрал ее, заставил пережить столько мучений, сделав орудием пытки для несчастного Элиу, которого, в конце концов, убил.

— Не считайте мучителями и нас, — говорил Шику, — мы расспрашиваем не из праздного любопытства, мы сделаем все, чтобы восстановить справедливость и понять причину произошедшей трагедии.

Женщине было очень трудно говорить: слишком свежа была память о трагедии, но все же она заговорила:

— Отец жил своей жизнью, — сказала она, — я мало, что о ней знала, да никогда и не старалась узнать, у меня всегда хватало своих забот… Приезжал он нечасто, и в последнее время чувствовалось, в каком он находится напряжении. В этот раз я его и не ждала, была дома, занималась делами, и вдруг…

Она вздрогнула, снова вспомнив пережитый кошмар, и замолчала.

— Что вдруг? — попробовал расшевелить ее Шику.

Молодая женщина вздрогнула и тихо произнесла:

— Приехали…

— Кто? — торопливо, с лихорадочным блеском в глазах спросил Шику. — Как они выглядели?

Женщина как могла, описала всех, кого запомнила.

Поначалу ей казалось, что она не сможет никого описать, потому что слишком велики были ее потрясение и испуг, но выяснилось, что именно потрясение и сработало как вспышка, запечатлен, будто на моментальном снимке, приехавших бандитов.

Как только она сказала, что сидел за рулем и командовал всеми худощавый, лысоватый и седоватый человек, перед глазами Шику мгновенно возник Торкуату.

— Меня взяли как заложницу, и мне ничего не оставалось… Но я же не знала… Я ничего не знала… Я только позвала его, окликнула, как мне приказали. А он побежал на мой крик.

Она не договорила и уставилась невидящими глазами в пустоту.

Шику понял, что она винит себя в смерти отца, что больше он ничего от нее не добьется, поэтому стал горячо благодарить за разговор, за доверие. Ему хотелось как-то обогреть и утешить это раздавленное страданиями существо, но что он мог сказать? Только постараться выяснить правду.

Он посидел еще немного, пообещал сразу сообщить, если что-то узнает, и поднялся, прощаясь.

Внимательно оглядев дом дочери Элиу, он снова усомнился в причастности адвоката к миру богатых бандитов, такие лучше обеспечивают своих детей, даже не раскрывая им тайн своей жизни.

Раул вышел раньше, он хотел сделать несколько снимков, пока позволяет дневной свет: сюда подъехала машина — щелк! Примерно здесь девушку поймали, чтобы затолкать в нее. Щелк, дом слева и справа. Шелк! Щелк!

Увидев, что Шику вышел, он тоже направился к машине. Пора было ехать, а то ночь застанет их в пути.

Они уселись в машину: Шику — за руль, Раул — рядом. Некоторое время ехали молча.

«Неужели? Неужели весь этот ужас осуществил шофер сеньора Сан-Марино? А задумал? Похоже, в подручных у Сан-Марино настоящий бандит… А кто же тогда сам Сан-Марино?» —  невольно думалось Шику.

Он хорошо знал в лицо шофера шефа, который одно время постоянно привозил того в редакцию. По нагловатому взгляду, которым он посматривал на окружающих, и по тому, что был вхож в кабинет в любое время суток, было понятно, что он, скорее всего, состоит на особом положении, но Шику об этом не задумывался. Ему до поры до времени вообще не было дела до Сан-Марино. Зато потом, когда он занялся своими расследованиями, он стал присматриваться и к шефу, и к его окружению, и большой симпатии у него все эти люди не вызывали. Но что за критерий симпатия? Шику искал более ощутимые основания для суждений и выводов.