— Да глупости все это! — возмутилась Онейди. — Честнее и добрее вас человека на свете нет! И комиссар этот дурак!

— Нет, Онейди, ты не права, я — страшный человек, я разбил счастье Жулии, теперь она останется одна. — Отавиу виновато опустил голову. — Может, ты мне подскажешь, как ей помочь?

— Если бы Жулия хотела, она была бы давным-давно замужем за Шику, а если еще не замужем, то по своей вине, а не по вашей. Мой совет, оставьте их в покое. Они у вас девушки умные и сами со всем разберутся,

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Отавиу, — Мне-то всегда казалось, что отец должен помогать своим дочерям.

— Вы и помогаете! — отрезала Онейди. — А теперь помогите мне, грузите в тележку хот-доги!

Отавиу попросил разрешения поехать сегодня с Тележкой, ему невыносимо было оставаться одному дома, и Онейди согласилась. Вдвоем, в компании всегда веселее, а у Алекса в этот день были другие дела.

Торговля шла просто отлично, Отавиу делал такой замечательный соус к сосискам, что хот-доги шли просто нарасхват, довольные продавцы только посмеивались и уже прикидывали, какой будет выручка, как вдруг Отавиу изменился в лице, уставился на молодую женщину, которая протянула руку за хот-догом, и полил соусом не хот-дог, а ее платье.

Женщина подняла крик, но Отавиу даже извиняться не стал.

— Ты видишь, что это Ева, — прошептал он Онейди, — она снова появилась и охотится за мной. Как только она появляется, в доме начинаются несчастья, Я пытаюсь прогнать ее, чтобы она за нами не увязалась.

Онейди испугалась этого лихорадочного шепота своего спутника и его горящих глаз. Похоже, к Отавиу снова вернулась его болезнь, только в какой-то совсем другой форме.

Она извинилась перед покупательницей, закрыла тележку и, подхватив под руку Отавиу, заторопилась домой.

Всю дорогу он настороженно оглядывался.

— Она за мной следит, — время от времени шептал он на ухо Онейди, — будь осторожнее, она не должна войти к нам в дом!

Жулия, услышав, что произошло с отцом, схватилась за голову:

—  Врача! Нужно срочно искать врача! Господи, где же Лидия, которая так помогла нам?

Она сидела, обхватив голову руками, в полном отчаянии. Побывавшие у них две сумасшедшие бабьи заразили безумием и ее отца. Нет, она не случайно избегала Шику, он приносит ей и ее близким только одни несчастья. Нужно бежать от него как от чумы!

Стоило Жулии принять волевое решение, и ей сразу становилось легче, а уж когда она его осуществляла!.. Поэтому она никогда не откладывала осуществления своих решений в долгий ящик.

— Я приехала за вещами, — сухо сообщила она вышедшему ей навстречу Шику. — После того, что было устроено в моем доме, нам невозможно оставаться вместе. Я по горло сыта твоей семейкой и не хочу видеть больше никогда ни тебя, ни сумасшедшую Лусию Элену, ни твою мамашу! Прости!

Она решительно двинулась к комнате Шику, чтобы забрать свой халат, ночную рубашку, а вместе с ними и воспоминания о чудесных ночах, на которые ей всегда было так трудно решиться, но которые были такими счастливыми. И может быть, она так торопила разрыв вовсе не из-за двух сумасшедших, а из-за боязни, что Шику окончательно приручит ее?..

Шику обнял ее, прижал к себе:

— Я люблю тебя, я жить без тебя не могу…

— А я не могу жить с тобой, — сказала Жулия и едва не заплакала, — эти две ведьмы из тебя веревки вьют…

Шику поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй.

— Погоди! Вот увидишь, вес уладится, как только я разведусь, и мы поженимся, мама будет относиться к тебе по-другому, и вообще они у нас будут как шелковые, вот увидишь!

Он целовал ее, целовал, но на этот раз Жулия устояла.

— Я не могу, пойми, не могу жить в сумасшедшем доме!

Жулия ушла, забрав с собой тощий сверточек, и Шику понял, что настала пора принимать самые решительные меры. Он сел на телефон, нашел толкового психотерапевта, потом устроил оглушительный скандал двум своим мучительницам и силой отволок их к врачу.

— Они обе сумасшедшие, — устало сказал он, — сделайте с ними хоть что-нибудь!

На врача полился поток возмущенных объяснений, и Шику убежал, зажав уши.

Если бы он видел сеансы лечения, он окончательно убедился бы, что имеет дело с бесноватыми. Но что поделаешь? Ими и вправду владел бес ненависти. Чего они только не делали — рисовали портрет Жулии, клали в пакет и потом расправлялись с ним, разрывая на кусочки. Кричали, вопили, орали, стараясь одолеть своими воплями оглушительную музыку.

А врач находил все новые и новые способы, чтобы дать выход обуревающей их ненависти, дожидаясь, когда же наступит равновесие, но пока до него было еще далеко.

— Тебе бы тоже не помешал психотерапевт, — сказал Раул, поглядывая на мрачного Шику. — Слушай, а Отавиу ничего тебе не рассказывал о посещении комиссара?

— Ничего, — тут же вскинулся Шику, — ну-ка расскажи!

Выслушав Раула, он почесал в затылке и сказал:

— И все-таки меня очень интересует, что говорил Арантес Отавиу. Напрасно Жулия запрещает мне говорить на эту тему со своим отцом, думаю, я бы много чего понял! В Отавиу я уверен, но вот в чьих интересах действовал Арантес? Он хотел спасти или потопить Отавиу? Ладно! С Отавиу говорить нельзя, а с Таваресом можно. Я с ним и поговорю!

Однако Таварес отказался от личной встречи с Шику, пообещав в ближайшее время устроить что-то вроде пресс-конференции для журналистов и поделиться на ней результатами расследования.

На пресс-конференции Таварес сказал:

— Мы будем благодарны журналистам за правдивое освещение следствия в прессе, но настоятельно просим не мешать нам работать своей самодеятельностью. Речь идет об опасной мафии, о торговле наркотиками, о фальшивой валюте. Один неверный шаг, и неопытный человек становится преступником. Вот вам пример Отавиу Монтана. Только внезапная смерть бандита Элиу Арантеса спасла его от обвинения в сообщничестве с преступниками. При встрече Арантес передал ему на хранение ключ от ячейки, где банда хранила фальшивые доллары.

— Я никогда не поверю, что сеньор Отавиу захотел оказать услугу человеку, которого он не помнил, и взять на хранение ключ, — громко заявил Шику, и Жулия, которая тоже присутствовала на этой встрече, с ужасом выслушивая все, что говорил Таварес, перевела глаза на Шику, потом на комиссара.

— Арантес сказал Монтана, что в ячейке хранится информация о смерти его отца. На самом деле там были вырезки из газет, в которых намекалось, что сеньор Отавиу был убийцей.

Эти слова, произнесенные вслух, болезненно поразили Жулию. Как был прав Сан-Марино, оберегая отца от всей этой грязи, и как не прав Шику, копаясь в ней! Нет, этот человек был и в самом деле опасен для ее семьи! Нужно избегать его всеми силами!

Когда Шику подошел к ней после пресс-конференции, выражая свои сомнения в Таваресе, она чуть не закричала на него:

— Ты что, не видишь, что ты натворил? В газетах снова появится давняя грязь, и отцу станет еще хуже! Я ненавижу тебя, ненавижу!

И Жулия побежала к машине.


— Оставь ее в покое, — посоветовал Раул, выслушав рассказ Шику. — Ты же сто раз обещал, что не будешь вмешивать Жулию в это дело.

— Но ты убедился, что дело нечисто, — взволнованно произнес Шику, — ты видишь, как топят Отавиу, и явно за прошлое, потому что из настоящего он просто-напросто выпал. И вдобавок пугают нас, откровенно предупреждая, что могут устроить провокацию и посадить в тюрьму. Я правильно понял пафос хитро построенного выступления комиссара Тавареса?

— По-моему, правильно, — кивнул Раул.

—  И вот что я хотел тебе предложить, — продолжал Шику, — давай обратимся к комиссару Серафиму. Мы с ним уже не раз имели дело в связи с нашими публикациями. Он высоко ценит нас за помощь, давай предложим ему наши услуги и прощупаем Тавареса. Ты как, готов снимать?

—  Сколько угодно, — ответил Раул.

Шику созвонился с Серафимом, тот тут же назначил встречу.

— Я буду вам очень благодарен за съемки, — сказал он журналистам, — и с удовольствием просигналю, когда и где снимать Я давно уже подлавливаю Тавареса, рыльце у него в пушку, но наших он всех знает как облупленных, так что буду, благодарен за помощь.

Он дал молодым людям и еще кое-какую информацию, но, разумеется, пока не для печати.

Шику был в восторге от собственной удачи.

— Нужно немедленно сообщить Жулии, — сказал он Раулу, как только они вернулись домой. — Она…

Раул махнул рукой и даже говорить ничего не стал: горбатого могила исправят.

А Шику позвонил и потребовал:

— Жулия! Приезжай срочно! Сенсационный материал!

Он знал, чем можно взять настоящего журналиста.

Жулия, не успев даже задуматься, полетела на встречу, глаза у нее горели.

— Какой? — с порога спросила она.

— Для светской хроники, — ответил Шику, обнимая ее, — сообщение о нашей свадьбе! Мои мучительницы обе лечатся, через неделю я получаю развод, так что готовь свадебное платье!

— Хватит с меня твоих дурацких шуток! Жулия повернулась, чтобы уйти, вспыхнув от возмущения. Но Шику тут же переменил тон.

— У меня появился новый материал для досье Отавиу, —  начал он.

— Так у тебя досье на моего отца? — еще пуще возмутилась Жулия.

— Жулия, перестань! Ты все прекрасно понимаешь, я же хочу помочь ему! Его обвиняют в убийстве, значит, нужно снять с него это обвинение. Я получил сведения, что Таварес, который не хочет, чтобы я копал это дело, сам связан с мафией, у него могущественный покровитель, он платят ему большие деньги и сам на все закрывает глаза. Кто этот покровитель? Почему он имеет отношение к сеньору Отавиу?

—  Оставь моего отца в покое! —  истерически закричала Жулия. — Ты на всех навлекаешь несчастье! Забудь обо мне! Иначе я тоже с ума сойду!