За ужином Сан-Марино как бы невзначай завел речь о том, что такая замечательная девушка, как Жулия, не должна быть одна, ей нужно влюбиться. Потом так же невзначай напомнил, что он сейчас — свободный мужчина и тоже не теряет надежды обрести свою любовь. При этом он смотрел на Жулию таким проникновенным взглядом, от которого ей стало не по себе.

Домой она вернулась взволнованной и расстроенной.

Онейди сразу же это заметила, и Жулия поделилась с ней своим огорчением.

— Я ужинала сегодня с Сан-Марино, и он повел себя несколько необычно… Понимаешь, в редакции ходит слух, что у нас с ним роман. Но это же абсурд.

— А почему — абсурд? Вы оба взрослые свободные люди…

— Но Сан-Марино для меня почти как отец. Я никогда не смотрела на него как на мужчину!

— Так я не понимаю, в чем проблема. Он на тебя как-то не так посмотрел? Выходит, Шику был прав? Он давно подметил, что Сан-Марино к тебе неравнодушен.

— Шику дурак! — отрезала Жулия. — Сан-Марино никогда не давал повода для таких умозаключений! То есть до сегодняшнего вечера я ничего подобного не замечала,

— А сегодня он объяснился тебе в любви? — всплеснула руками Онейди. — Вот это поворот!

— Нет, прямо он не сказал. Но я не юная девочка, я все поняла.


— А почему тебя это удручает? В Сан-Марино столько шарма! Он такой надежный, сильный! Может, тебя смущает разница в возрасте’? Так ты вспомни про меня и Алекса.

— Дело не в возрасте, — с досадой промолвила Жулия. — Сан-Марино считается братом моего отца, он — бывший муж Гонсалы… В общем, все это очень неприятно. Этот человек сделал нам столько добра, мне не хотелось бы причинять ему боль. Понимаешь? Раньше мне было легко и приятно с ним общаться. А теперь я должна вести себя так, чтобы он даже не посмел подступиться ко мне со своим признанием. Это нелегкая задача!

Наутро в редакции только и говорили о том, что Жулию и Сан-Марино видели входящими в отель, где он с некоторых пор живет.

—  Может, она заходила к нему по делу или они просто поужинали там, в ресторане, обсуждая редакционные проблемы, — высказал предположение Раул, которого давно раздражали эти сплетни. — Жулия любит Шику, а Сан-Марино ей даром не нужен!

— Много ты понимаешь! — набросили на него Зезе и Ана Паула.

Последняя особенно усердствовала, обличая Жулию:

— Ради карьеры она ни перед чем не остановится. Вот увидите, скоро ее назначат вице-президентом компании! Если уже не назначили — после сегодняшней ночи.

Как раз в этот момент пришел посыльный с роскошным букетом роз и вручил его Жулии. Вынув из букета записку, Жулия прочитала:

«Поздравляю с новым днем самую прекрасную женщину на свете. С нежностью — Сан».

Наблюдавшие за Жулией Ана Паула и Зезе не могли знать, что было написано в той записке, но они увидели, как Жулия переменилась в лице.

Ана Паула так прокомментировала реакцию Жулии:

— Она, видите ли, еще и недовольна! Вероятно, ожидала получить бриллиант! А я работаю здесь уже много лет и — никогда ни одной розы!

— Бриллиант Сан-Марино, вероятно, вручил ей вчера, в отеле, — подбросила хворосту в огонь Зезе.

—  Да, теперь он точно сделает ее своим первым замом. Это ужасно! Я поняла бы его, если бы он доверил руководство компанией Арналду. — мечтательно закатила глаза Зезе.

Ана Паула, как прежде, была не самого высокого мнения об Арналду, поэтому произнесла с горячностью:

—  Да Сан-Марино даст сто очков вперед своему сыну! Вокруг него — аура власти. А Арналду этим качеством и через тысячу лет не сможет похвастаться. Сан-Марино — настоящий мужчина! Он способен внушить чувство уверенности и защищенности любой женщине, чего сегодняшние юноши делать не умеют.

— Да уж, — вздохнула Зезе, а Ана Паула продолжила:

— Если бы Сан-Марино обратил на меня внимание, я бы сделала ответный шаг навстречу!

Рассеянно перелистывая свежие газеты и журналы, Жулия размышляла о том, как бы потактичнее сказать Сан-Марино, чтобы он больше не присылал ей цветов, и вдруг она увидела статью Лулу Миранды о докторе Вантуире и его клинике.

Едва прочитав первые строки, Жулия встревожилась, а последующий текст и вовсе привел ее в ужас.

Забыв о сложностях, возникших в отношениях с Сан-Марино, она стремглав бросилась к нему в кабинет.

— Я в шоке! Взгляни на эту статью!

Сан-Марино прочитал заголовок и все понял. О докторе Вантуире он знал гораздо больше, чем было написано в статье, поэтому мог ее и не читать.

— Не может быть! Клиника, в которой лежит Отавиу! —  вынужденно изобразил он негодование.

— Да, представь себе! Оказывается, туда бросают вполне здоровых людей, если те кому-то неугодны, и насильственно воздействуют на них психотропными средствами и электрошоком! Бедный мой папа! Он пытался сказать мне об этом, а я ему не поверила! Сама отдала его в руки бандитов, мясников!

—  Не вини себя. Виноват, прежде всего, я! Но Отавиу не останется там больше ни минуты! Мы должны забрать его оттуда сейчас же! — засуетился Сан-Марино.

— Спасибо. Я как раз хотела тебя об этом попросить, сможешь ли ты поехать со мной в клинику? У тебя здесь много работы…

— В данный момент для меня нет ничего более важного, чем Отавиу. Пойдем же скорее!

Когда они приехали в клинику, там уже были проверяющий из Национального медицинского совета и целая толпа журналистов.

Вантуир, отвечая на их вопросы, изворачивался, как мог, но когда выяснилось, что его клиника была открыта по фальшивой лицензии, он сник, и уж Сан-Марино стал кричать громче всех:

— Негодяй! Он едва не убил моего брата! Тут надо не пресс-конференции устраивать, а вызывать полицию!

Представитель Национального медсовета попросил журналистов не мешать его работе и стал звонить в свое ведомство, докладывая о том, что тут не просто отдельные нарушения, а явный криминал. И, пока он отвлекся на этот телефонный разговор, Сан-Марино отправил Жулию в палату к Отавиу, а Вантуиру шепнул угрожающе:

— Ты должен молчать, иначе сгниешь в тюрьме! А если будешь хорошо себя вести, то вскоре окажешься на свободе.

Прошло еще несколько минут, и Жулия увидела из окна палаты, как полицейские увозят Вантуира.

— Прости меня, папочка! — сказала она, обернувшись к Отавиу. — Теперь я всегда буду тебе верить. Каждому твоему слову буду верить!..