– Может быть, она просто по-другому к этому относится. Может, ей нужно время, чтобы что-то для себя решить.

– Может быть, но проблема в том, что страховая компания решила пойти мне навстречу и перевести меня в миланский офис. Я не могу им сказать теперь, что передумал, потому что меня бросила моя девушка.

– Если удастся убедить Сару поехать с Лоренцо в Сассари, можешь остаться.

– Думаешь?

– Ну да, а что? Мы с тобой ладим, друг другу не мешаем, каждый будет сидеть в своем уголке, зализывать раны… Если Сара уедет, мне все равно придется искать какого-нибудь соседа.

– Спасибо тебе. Мне плохо от одной мысли, что надо подыскивать какое-то жилье, делить его с незнакомыми людьми.

Останавливаемся.

– Вообще-то, хорошо, что мы встретились. Что называется, судьба. – Риккардо улыбается, глядя мне прямо в глаза, легонько щелкает меня по носу. – Ладно, пошли домой.

В подъезде встречаем Лоренцо, он спускается по лестнице с сумкой через плечо, по щекам текут слезы.

– Я так больше не могу, все, она меня довела. Я сделал все, что мог, но нельзя же вычерпать океан чайной ложкой. Сдаюсь, – говорит Лоренцо, поднимая вверх руки.

Мы провожаем взглядом удаляющегося Лоренцо.

Сара с задумчивым видом сидит за кухонным столом, перед ней чашка кофе.

Поднимает на меня глаза и громко произносит:

– Ты никогда не замечала, что анаграмма слова «мать» – «тьма»?

Восьмой сеанс

– Знаете, доктор, я ни разу в жизни не испытала оргазма.

– В общем, я это подозревал.

– Мне никогда не нравился секс, я всегда относилась к нему как к необходимости. По правде говоря, каждый раз я ожидала какой-то бурной страсти, как показывают в кино. Знаете, эти любовные сцены, когда он сжимает ее в объятиях, целует, смотрит прямо в глаза, чуть не плача, и все такое… В общем, как в фильмах типа «Отныне и во веки веков», «Один прекрасный день», «Титаник»…

Вот так, каждый раз я думала, что встречу мужчину, с которым у меня будет полное взаимопонимание, с которым я смогу почувствовать себя единым целым. – Но у меня ни с кем не сложились нормальные отношения, их всех привлекала только моя грудь. Представляете, как это унизительно? Вот если бы женщины были с вами только из-за размеров вашего члена или ваших яиц.

Фолли покашливает.

– Ну да, может, для порноактера это и вариант, но когда ты ищешь чего-то большего и не находишь, то в конце концов сдаешься. Вот почему я считаю секс ненужным приложением, без которого можно прекрасно обойтись.

– Вам кажется, что вас используют?

– Я чувствую себя вещью. Всякий раз, занимаясь сексом, я думаю, хорошо, что это скоро закончится, тогда я снова стану самой собой, стану человеком.

– Так не должно быть, Кьяра. Секс – это огромная часть отношений, очень деликатная часть, которая многое открывает в другом человеке. Я хочу сказать, что если мужчина не уважает женщину в близких отношениях, использует или унижает ее, значит, он будет точно так же проявлять себя и в другом.

– Может, надо найти себе евнуха?

– Может, надо отказаться от поведения в ущерб собственным интересам и дать себе шанс? Поймите, любовь – это не тяжкий крест, это взаимообмен, это рост и совместная работа двух людей на равной основе, а от прочего надо держаться подальше.

– В одном я уверена: нельзя получить все и сразу. Невозможно найти мужчину, который тебя любит, уважает, который верен тебе и при этом одинок. От чего-то придется отказаться.

– Только не от этого. Характеристики, которые вы назвали, основополагающие. К этому нужно стремиться. Вы можете отказаться от ужина в японском ресторане, можете не взять в дом кота, не пойти на концерт Васко Росси, но нельзя отказаться от уважения. Напишите крупными буквами и заучите наизусть: нужно добиваться, чтобы люди относились ко мне с тем же уважением, с которым я к ним отношусь.

– На словах все просто, а на деле? Я должна звонить вам каждый раз, когда буду с кем-то разговаривать, и справляться, то ли я говорю, правильно ли себя веду? Вы же понимаете, что это невозможно!

– Вы водите машину?

– Да.

– Садясь за руль, вы каждый раз читаете инструкции или поворачиваете ключ зажигания и вперед?

– Что, так я должна вести себя с другими?

– Когда вы научитесь правильно общаться, это станет автоматическим, как вождение автомобиля. Вы не будете задумываться над тем, что и как надо делать.

– Но ведь всякий раз, когда я хочу тронуться с места, мотор «скрежещет» на первой передаче!

– Потому что вы так научились водить. Машина все равно едет, но дергается и тормозит, а со временем ломается мотор.

– Вы и дома пользуетесь такими метафорами? Ну, например, когда хотите поесть, говорите жене: «В моем баке кончился бензин»?

– Я не женат, – смущается Фолли.

– НЕ ЖЕНАТ?! – кричу. – Вы шутите? Смерти моей хотите? Вы, мужчина, который знает ответы на все вопросы, Розеттский камень иероглифов жизни, толкователь каббалы людских поступков, вы не женаты? Почему? Из чувства противоречия?

– Вы разочарованы?

– Еще бы! У вас есть все: возможности, уважение, деньги, работа, неподвластная экономическим кризисам, и вы позволяете себе такую роскошь – не женитесь?! Но почему? Это несправедливо по отношению к таким, как я, понимаете?

– Что значит – таким, как вы? – спрашивает Фолли спокойно.

– Тем, кто платит психотерапевту за то, чтобы он сказал, как жить, как найти жениха и как перестать совершать одни и те же ошибки. Вы не имеете права на одиночество! – отвечаю возмущенно.

– Видите ли, Кьяра, иногда лучше жить одному, чем в несчастном браке. Вы тоже поймете это, когда преодолеете стадию эмоциональной зависимости.

– Хотите сказать, что я стану холодной и черствой? – А я не хочу становиться холодной и черствой.

– Вы находите, что я холодный и черствый?

– По правде говоря, немного да. Вот вы сидите в этом кресле, и кажется, что ничего-то вас не трогает, будто вы уже все видели, все испытали. Я могла бы сказать вам, что чувствую сексуальное влечение к булыжникам мостовой, а вы бы и ухом не повели. Выиграете ли вы в лотерею или потеряете бумажник, я уверена, выражение лица у вас не изменится.

– Что же заставляет вас видеть во мне равнодушного счетовода, регистратора чувств? Я ведь тоже волнуюсь, злюсь, эмоционально реагирую, – отвечает Фолли немного сердито.

– Может быть, но здесь что-то не то. Такой видный мужчина… Сколько вам лет? Пятьдесят пять? Да за вами очередь должна выстроиться!

– Мне сорок восемь.

– Ой… Простите, я брякнула первое, что пришло в голову. Вообще-то, я хотела сказать, сорок пять, но мне показалось, слишком мало для всех специализаций… Напротив… Поздравляю… прекрасная карьера…

Сейчас он скажет мне «до свидания», и я останусь ни с чем.

– Кьяра, скажите мне вот что: почему вы хотите любой ценой найти себе мужчину? В день нашей первой встречи вы заявили, что хотите найти приличного мужчину. Зачем?

– Зачем? То есть что значит «зачем»? Я что, всю жизнь должна быть одна, без семьи? Я не заслуживаю?

– Конечно заслуживаете. Это ваше святое право, поймите меня правильно. Но «во что бы то ни стало» обесценивает все усилия. Вы же понимаете, выбрать партнера сложнее, чем платье в бутике. Чтобы построить прочные отношения, нужно очень твердо стоять на ногах.

– Ой, да перестаньте! Все отношения строятся на компромиссах. Сколько вы видели прочных отношений за время вашей работы, а? Только честно! – говорю я раздраженно.

– Успокойтесь, Кьяра, не надо так волноваться. Что-то произошло в последнее время? Я заметил, вас что-то тревожит, надеюсь, не тот факт, что я не женат!

Что я ему скажу? Что вот уже две недели терплю, потому что Андреа расслабляется только таким манером? Что жена его бросила и он хочет, чтоб у нас все было серьезно, но для этого нужно время? Фолли не поймет: он слишком цельная личность. И потом, он будет меня осуждать, а я этого не вынесу, мне необходимо его безусловное уважение. Хотя бы его.

– Простите, доктор, наверное, я просто устала. Много работала. И еще, после того как мы сходили к маме на ужин, сестра решила не ехать на Сардинию и вконец рассорилась со своим парнем. Можете себе представить, наша квартира теперь напоминает психушку: каждый сидит в своей комнате, плачет или слушает Тициано Ферро, на кухню выходим по очереди.

– А Риккардо все еще у вас?

– Да, у нас. Он хотя бы готовит еду, а то вся кухня была бы завалена коробками от пиццы… Знаете, именно потому, что вокруг все рушится, я так счастлива, что есть кто-то, за кого можно ухватиться как за соломинку. Я знаю, что вы не одобрите такой вариант. – Но мне нужен спасательный круг.

– Кьяра, я уже два месяца бросаю вам этот круг.

Ладно, может, я веду себя неправильно, но не могу же я рассказывать ему все-все! И потом, разве я что-то преднамеренно утаиваю? Эта связь длится уже давно, и, как у любых отношений, у нее есть свои взлеты и падения. Что в этом странного? И вообще, есть так много сюжетов для психоаналитика: мое трудное детство, отец, мать, сестры. Мы можем продолжать наши встречи годами и не касаться темы Андреа. А когда Андреа наконец-то решит узаконить наши отношения, я, само собой, сообщу Фолли об этом как о свершившемся факте.

А может, и на свадьбу приглашу.

Собственно говоря, мужчина, который не женат и не имеет детей – в его-то годы… о чем тут вообще говорить, а? Все равно что объяснять вкус тирамису тому, кто его ни разу не пробовал.

Барбара прислала мне, наверное, эсэмэсок двадцать. Хочет, чтобы мы снова встретились все вместе. Я-то знаю, она не успокоится, пока не затащит Риккардо в постель. Мне хотелось бы предотвратить это или оттянуть на неопределенный срок, поэтому я придумываю разные отмазки.

Барбара просит номер мобильного телефона Риккардо, а я заверила ее, что у него нет мобильного, – такой уж он странный тип (вполне правдоподобная ложь, но не знаю, как долго продержится эта версия).