– Ева!!! Ты привела мужика в дом?! Гадкая шлюха!!! Да как ты посмела!!!!

– Выкинь их прочь, птенчик! – велит дрыщу любимая женщина и пихает его вперед.

– Пошла вон, грязная потаскуха, чтобы духу твоего не было, – Игнат так зол, что даже слюной брызжет.

Возмущение и негодование разрывают мою могучую грудь. О, как! Сусел, у нас, значит, зайка непорочный. Ему можно с жуткими бабами развлекаться, а панде с классными мужиками (да-да, это я про себя!) нет. Несправедливо, а еще обидно за Синеглазку. Ну, что, Адам, ты же беспредел терпеть не станешь, поставишь урода на место. Скидываю с себя зайце-плейбойское одеяло, направляюсь к дверям, в которых застряла гадкая парочка. Подхожу к суслику и говорю вежливо:

– Слышь, ты, чмо, еще раз про Еву так скажешь, я из тебя дух вышибу.

Зеньки у суслика сразу забегали, по лбу пот ручьем. Страшно ему. Я почти на голову выше, а уж насколько шире, без калькулятора не сосчитать. Кошусь на своё отражение в зеркале и довольно улыбаюсь. Не родись красивым, а родись массивным! Подношу кулачище к носу Игната. Сусел в ужасе пятится, но отступать нельзя, позади Фрекенбок.

– Вы… Вы, Адам, тут вообще не имеете никакого права находиться! – верещит суслик.

– Да ну? – усмехаюсь я. – Давай, выгони меня…

Сусел в отчаянье, взять меня за шкирку и выкинуть ему не по силам. Кишка тонка! Давит словесно:

– Адам, но по закону…

– По закону Ева имеет те же права, что и ты. Попробуй ее обидеть, и я сделаю с тобой вот это….

Подскакиваю к груше и наношу два мощных удара, от которых сусел вздрагивает. Потом использую известный прием карате – разворачиваюсь и с прыжка въезжаю по груше ногой. Бедный дрыщ становится бледный как полотно. Снова визжит:

– Вы же меня не ударите?!!

Подхожу к противнику, наклоняюсь, смотрю как удав на кролика и усмехаюсь улыбкой Дракулы:

–Я бы тебя ударил, суслик. Но это будет плохое обращение с животными. Страшно? А каково Еве было, когда ты и твоя баба ее ниже плинтуса опускали? Короче, теперь командовать парадом буду я и законы в этом доме устанавливаю я, Адам Зверев. Разводись, женись на своей кисоньке. Но Ева имеет право и на эту хату, и на личную жизнь. Мы с ней поженимся и поселимся здесь, а свою квартиру я сдам, бабло не лишнее.

Игнат в полном ауте. Все перевернулось с ног на голову. Физически он мне не соперник. И пожаловаться никуда не может. Иначе все дерьмо, что сам намутил, наружу вылезет. Спасите-помогите, я любовницу в дом привел, где жена законная, а та любовника притащила. Сусел подавлен окончательно, растерянно смотрит на свою птичку, ища поддержки. А Фрекенбок… О, нет, Адам, только не это! Но нет, я не ошибаюсь. Мерзкая баба смотрит на меня… с вожделением! Переводит взгляд с моего торса на все еще эрегированный после обнимашек с пандой член. Блин, да Нора меня мысленно за последние пять минут уже несколько раз изнасиловала! А что сейчас происходит, Адам? Нет, нет, это не глюк, стопудово! Мерзкая баба эротично облизывает свои губешки и подмигивает. Мне подмигивает, едрен корень!

И что прикажете делать в такой ситуэйшен? Решаю направить бешенную сексуальную энергию Норы в полезное русло. Говорю:

– Эй, друзья по общежитию, вы график дежурств на кухне видели? Вперед! Терпеть не могу бардак. Шевелите булками!

Что-что, а это я умею – тактично приказывать.

– Нет! Это уже переходит всякие границы! Что вы себе позволяете! – визжит суслик.

Блин, какой же противный у него голос. Если сейчас не заткнется, точно будет деснами улыбаться.

– Пока я себе еще ничего не позволил. Но сейчас, кажется, позволю…

Игнат сразу затыкается. Но к грязным тарелкам не бежит. Тааак, бунт на корабле?! Ну что, выхода нет, придется использовать зоологическое оружие.

– Ужас, бяки! Сожри!

Мой пес сам в жизни никого не тронет. Но если приказывает хозяин, то не ослушается, не дурак, понимает, кто его бутерами с икоркой балует. Добродушная морда мгновенно преображается. Пасть раскрыта, оскалена, огромные клыки видны во всей красе, нос сморщен, в глазах – ярость.

– Ррррр!

Игнату так страшно, что аж хватается за дверной косяк. Надеюсь, бедняга не страдает энурезом, а то график мытья полов еще не составлен. Парочка обреченно топает на кухню. А что они хотели? Жизнь жестока. Маленькая беззащитная панда, над которой можно было глумиться, теперь не одинока.

Я смотрю вслед противникам. В первом бою мы одержали победу. Меня смущает только Фрекенбок, кажется, Адам, она будет рада сдаться на милость победителя и готова сама себя предложить в качестве трофея…

Возвращаюсь под бочок к Еве. Синие глаза смотрят на меня с восхищением. Все, правильно Адам, девчонкам нравятся победители. Но вдруг синеглазка становится грустной и задает вопрос:

– Ты всегда такой, Адам??

– Какой, Ева?

– Наглый и очень грубый. Я…

Я замираю. О нет, маленькая панда, только не это! Прошу, не совершай половых актов в моей голове! Я не буду доказывать тебе и себе, что Адам Зверев разный в зависимости от обстоятельств. Или буду? Вдруг синеглазка в душе уже согласна сочетаться со мной законным браком, а сейчас я ее испугал. Выдыхаю и говорю:

– То есть быдло? Ты ведь это хочешь сказать, Ева? Не всегда. Если хочешь, я могу перед ними ножкой шаркать и, согласно этикету общаться, и даже на отличном английском побазарить. Но с подобными людьми так нельзя. Где не действует сила закона, панда, там действует закон силы. Они должны понять: если не уверены, что смогут меня загрызть, то даже гавкать в мою сторону не стоит.

– Прости меня, Адам! Просто ты мне очень нравишься… А еще у тебя пистолет… И я испугалась.

Ты мне очень нравишься! Да это почти признание в любви, Адам! Маленькая панда, ей-Богу считает меня гопником, что поджидает жертву за углом и отжимает мобильники. Прижимаю к себе Еву и шепчу в маленькое ушко:

– Как бы я не разговаривал с другими людьми, ты никогда не услышишь от меня дурного слова, панда. Никогда!

Глава 16

Я в шоке. Я просто в шоке от того, что творится в моей жизни. Даже не верю в происходящее. Адам в моей квартире. На раз-два построил Игната и Нору. Какой же он сильный. Не только физически, но и морально. Смотрю на Адама глазами, полными восторга. И в тоже время мне страшновато. Кто же, этот странный, наглый и такой потрясающий мачо с перфоратором, пистолетом и отличным знанием английского? Зато я, Ева Майер, просто тряпка! Аж самой противно. Или не тряпка? Ты просто женщина, Ева! Маленькой и слабой можно быть, когда есть рядом большой и сильный. Не все женщины могут себе это позволить. А вот я могу! И на душе от этого становится так легко, спокойно и радостно, что мой рот расплывается в идиотской улыбке. А еще Адам шепчет мне в ушко, я чувствую его нежные губы, и внутри все сначала замирает, а потом начинает полыхать огнем. Но внезапно я переключаюсь. За стенкой, в маленькой комнате, раздаются голоса. Фрекенбок и суслик разговаривают вполголоса, но все отлично слышно.

– Кисонька, надо завтра же купить посудомоечную машину. Мыть посуду – это так отвратительно!

Я не верю своим ушам. Да, Ева, да! Твой муж сегодня впервые взялся за губку и грязные тарелки. Молодец Нора, вон как его в кулак ухватила. Не зря говорят: залезши женщине под юбку, не попади ей под каблук!

Видела бы Регина Семеновна своего Игнатушку в фартуке, точно разрыв сердца бы случился. Сделать фотку и выслать свекрови? Да ладно, Ева, ты не так кровожадна. Пусть Регина Семеновна и дальше здравствует. Я бы вообще решила всю ситуацию миром, без потерь, если бы найти выход. Пока его не нашел никто, даже Адам. Он своим вселением задачу не решил, но я все равно рада. У меня теперь есть защитник, и в своей квартире я впервые за последнее время чувствую себя… дома.

– Обойдешься без посудомойки, не переломишься, – рявкает на Игната Нора. – О другом поговорить хочу. Твоя приживалка хахаля привела, а вдруг они ребенка заделают. Дите прописывают по адресу любого из родителей. А хата с несовершеннолетним – вообще пиши-пропало. Ой, страшно мне, птенчик.

– Не переживай, Норочка, – утешает любовницу мой муж. – Я решу эту ситуацию, обязательно.

Я шепчу Адаму в ухо:

– Ты слышал, они испугались?

– Точняк, очкуют! – отвечает мой фиктивный любовник. – Так давай еще больше их запугаем, панда! Прямо сейчас приступим к детопроизводству.

– Ты что… обалдел? Так нельзя!

– Конечно, нельзя, – соглашается Адам, – но если очень хочется, то нужно обязательно.

И этот наглец просовывает свою лапищу мне под футболку, в которой я сплю, потому что пижамы у меня пока нет… Я пытаюсь остановить наглого громилу:

– Эй, прекрати, Адам, ты переходишь рамки приличия!

– Но я не все ещё приличия нарушил! – хохочет мерзавец, и я чувствую его губы на своем теле.

Совсем теряю контроль над собой:

– Адам, пожалуйста!!!

– Ева, ну я же с самыми серьезными намерениями. Предлагаю руку и сердце в обмен на грудь и бедра.

Вот похабник! Злюсь еще больше:

– Я не согласна!

Но перфоратист тут же находит новый аргумент:

– Давай решим все наши разногласия в горизонтальном положении. Нет? Ладно, маленькая панда, твоя взяла. Тогда давай просто разыграем соседей по общаге. Изобрази бурный оргазм, пусть завидуют и боятся.

Эта идея мне нравится, и я начинаю громко стонать и выкрикивать фразы, подслушанные в фильмах для взрослых:

– О!!! Да, Адам!!!! О, как это прекрасно! Хочу еще, мой мачо! О, какой он у тебя красавчик.

За стенкой наступает минутная тишина, а потом слышен слезный голос Фрекенбок:

– Хочу также птенчик….

– Но, кисонька, я… не могу в такой нервной обстановке.