Суслик и Фрекенбок тоже проснулись, уже тут как тут. Но в их глазах я не вижу сочувствия. Эх, маленькая панда, не будь меня, оказалась бы в ты в террариуме одна с двумя гадинами.

Врач приступает к осмотру и обращается ко мне:

– Приготовьте, пожалуйста, документы вашей жены.

Черт, откуда я знаю, где их взять, растерянно осматриваюсь. Доктор понимает ситуацию по-другому, улыбается:

– Молодожены? Ну тогда папа девушки пусть принесет.

Врач смотрит на Игната, тот, кажется, вот-вот лопнет от злости. Папа! И это в присутствии любимой кисоньки!

– Да какой я ей папа!!! – визжит суслик. – Я совсем молодой и ей…

Но слово "муж" произнести не решается, потому что одной рукой нежно обнимает Фрекенбок. Врач тогда точно ничего не поймет. Ситуацию спасает сама Ева:

– Адам, открой комод, там паспорт и полис.

Волнуюсь так, что даже руки трясутся. Что происходит, Адам? Да с тобой еще такого никогда не было.

– Успокойтесь, молодой человек, – говорит доктор. – Ничего страшного с вашей супругой. Внезапная простуда. Лекарства я выпишу. Обильное теплое питье, легкие блюда, несоленые. Соль задерживает влагу, а нашей красавице нужно много пить. Все поняли?

Что ж тут непонятного. По этой схеме мама всю жизнь лечит нас с Туськой, только еще бабулин отвар добавляет. Скорая уезжает. Врач поставил панде укол, ей стало уже лучше.

– Адам, – говорит она. – Ты в аптеку не ходи, я слышала, что доктор выписал. Все лекарства у нас есть в аптечке. Она на кухне, в среднем шкафчике. Ах, да, ты же градусник сам нашел…

Я ношусь туда-сюда. Блин, Адам, работа медсестры, которой ты на данный момент являешься, не такая уж и простая. Но мне нравится ухаживать за Евой, видеть ее благодарный взгляд. Я даже сейчас не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к маленькой панде. То подержу ее тонкую изящную руку в своей лапище, то чмокну в покрасневший нос. Таких эмоций не испытывал даже с Миланкой, хотя любил ее, казалось, безумно, и думал, что это никогда не изменится. А вон как вышло! Только теперь осознаю, что тот страстный, больной роман, был ненастоящий, что ли. Да, Адам, Миланка была чудо как хороша, и ты хотел обладать ей, думал только о ее совершенном теле. А с синеглазкой хочешь быть всегда, в любых обстоятельствах. Я смотрю на Еву, которая снова засыпает, и сердце мое переполняет нежность. Такая нежность, что даже шоколадке Милка не снилась… Тихонько выхожу из комнаты, топаю на кухню, чтобы сготовить моей больной легкий супчик. Но кухня занята. Там собираются завтракать суслик и Фрекенбок…

Я едва сдерживаюсь, чтобы не задушить парочку одним обхватом сразу за две шеи за то, что они сделали с маленькой пандой. Хорошо, что все обошлось, жизни Евы не угрожает опасность, а иначе… Мне самому страшно, как представлю, что бы я смог сделать в это чудесное воскресное утро. Даже замираю на минуту, поражаясь тому, что чувствую. Нечаянно нагрянула любовь? Да, Адам, все так, и на этот раз все очень серьезно. Нора не открывает взгляда от маленького телевизора на холодильнике. Там, о…. "Дом 2"! Фрекенбок видит мой интерес и комментирует:

– Замечательное шоу, учат строить любовь!

Я кидаю взгляд на экран. Там необхватная девица колотит своего парня. Другая парочка прилюдно разбирается, кто из них изменил, с кем и сколько раз. Да уж, более романтичной передачи не найти. Одна из девушек в телевизоре вполне адекватна, кормит завтраком молодого человека. Тот улыбается, говорит, какая она хорошая. Видимо, это наводит Нору на определенные размышления. Она отбирает у суслика тарелку с сырниками и пододвигает мне.

– Угощайся, Адам!

– А я, кисонька? – офигивает сусел.

– А ты… не заслужил! – рявкает Нора.

Я так понимаю, это камень в огород Игната за сегодняшнюю непродуктивную ночь. От угощения не отказываюсь. Закидываю первый сырник в рот, второй – Ужасу, и наблюдаю за сусликом, у которого чуть слюнки не текут.

– Адам! Вы вчера съели наш ужин, теперь вот… завтрак. С чего Вы решили, что вам все дозволено?

– Так мы почти семья, шведская! – ржу я. – А вообще, считай меня Робин Гудом, суслик. Отбираю жрачку у богатых и отдаю бедным. Ужас, держи еще вкусняху!

У меня и в самом деле на карте по нулям. Последние деньги, что были, отдал за телефон для синеглазки.

– Черте что! – злится Игнат.

Но мне плевать. Я подхожу к холодильнику. Тааак, что тут у нас есть? Дрыщ снова возмущается:

– Не вздумайте съесть все! Я вообще считаю, раз уж сложилась такая нелепая ситуация, нам нужно разделить полки в холодильнике. И каждый будет держать свои продукты на своей…

Вот жлоб! Поражаюсь такой мелочности.

– Все же позаимствую кое-что без вашего позволения, – наглею я дальше и достаю необходимые продукты.

Ставлю на плиту воду, закидываю компоненты.

– Адам, что ты готовишь? – интересуется Нора.

– Суп для Евы. Если будет желание, угощайтесь. Только он практически без соли, как доктор прописал.

А что? Я нежадный! Мне миски супа даже врагам не жалко, тем более, что маленьких кастрюль не обнаружил, все большие, видно, любит сусел пожрать!

– Для Евы! – фыркает Нора. – Сдалась же тебе эта тощая курица.

Игнат хлопает глазами, до него, наконец, начинает доходить, что его кисонька испытывает ко мне… повышенный интерес.

– Нора, тебе не кажется, что ты… слишком приветливо разговариваешь с этим наглым отвратительным человеком!

Моему возмущению нет предела:

– Это я наглый и отвратительный?! Да моя отличительная черта – скромность, после красоты и гениальности…

Наши дебаты неожиданно прерывает Ева. В руках у нее телефон, на губах улыбка:

– Адам, меня девчонки едут проведывать.

– Блонди и Заучка? Отлично! А ты сможешь принимать гостей, маленькая панда, как самочувствие?

– А то! Я уже себя отлично чувствую.

– Какие еще девчонки? – настораживается Фрекенбок.

– Не твое дело, – отвечает Ева.

На мой мобильный тоже раздается звонок. Это Туська. Сестра возмущенно вопит:

– Адам, где ты? Я возле твоей квартиры стою с рюкзаком.

– С каким еще рюкзаком? Школьным? – удивляюсь я. – На дворе ведь лето, Туська.

– В рюкзаке вещи. Я к тебе пожить…

– Так, стой где, стоишь, я сейчас.

Вылетаю из квартиры Евы. У Туськи глаза становятся по полтиннику:

– А что ты делал в соседней квартире?

– Наталья, я там… живу. Ну, точнее, там живет Ева. Ты лучше скажи, зачем с вещами явилась.

– Чтобы под ногами не путалась! Мама ремонт затеяла. Говорит, обои совсем засалились, менять срочно надо. А то придет твоя невеста в гости или родня ее, ох и стыдобища будет.

– А папа что?

– Пытался отмазаться, орал, что только в прошлом году новые поклеили.

– И?…

– Что "И"? Не догадываешься, кто победил? В общем, папа один шкаф не передвинет, мама тебя требует. Срочно, Адам!! А меня впусти уже. Где Ужас, почему не встречает?

– Ужас тоже у Евы.

– Так возвращайтесь.

– Не могу, Туська…

Сестра смотрит на меня в упор:

– Адам, ты что-то скрываешь. Давай, выкладывай все, как есть. Да, я уже взрослая…

Можно ли рассказать все ребенку четырнадцати лет? Можно, Адам. Дети, выросшие на просторах Интернета, знают о жизни почти все.

–Ладно, слушай….

И я рассказываю про подлого мужа синеглазки, его новую женщину и про борьбу за квартиру.

– Офигеть! – возмущается Туська. – Да, тебе нельзя уходить. Так что я тоже у Евы поживу.

– Как это?

– Ну, ты же сказал, что Ужас в отдельной комнате, я с ним устроюсь. Адам, я не останусь одна в твоей квартире. Ни за что!

– Ладно, потопали.

Представляю физиономии Фрекенбок и суслика, и становится даже весело. Входим в квартиру напротив, а там… Уже прибыли блонди и Заучка и рамсятся с Фрекенбок не по-детски.

– Выгнать нас хочешь? – орет Алинка на Нору. – А у тебя харя по диагонали зигзагом не треснет?!

– Мы к Еве пришли, никуда не уйдем! – возмущается Анна.

– А ты вообще заткнись, страшила! – рявкает на Аньку Нора.

– Ой, вы тоже красотой мир не спасете! – парирует Заучка.

– Тихоооо! – ору я и пропихиваю Туську вперед. – Знакомьтесь. Моя сестра Наталья, она тут поживет! И надеюсь, никто возражать не посмеет!

Снова раздается звонок по мобильнику. Мама.

– Адам, ну ты где? Туська у тебя? Она все объяснила? Может, ты чего-то недопонял?

– Мам, а че, нельзя грузчиков позвать или соседа дядю Гришу?

– Еще чего выдумал! Зачем я буду посторонних людей звать шкафы таскать, если у меня сын – шкаф!

Логично, не поспоришь. Панда тоже тут, в коридоре, пытается отстоять свои права на посещения гостей. Вот только горло у нее явно болит, еле хриплым шепотом жалуется мне:

– Совсем говорить не могу, Адам!

– Не страшно! Все, что хочешь сказать, твои подруги проорут. Ева, мне срочно отлучиться нужно. Ненадолго. Ты без меня справишься?

– А сам-то как думаешь? – отвечает синеглазка, улыбается и показывает взглядом на блонди и Заучку.

Нора уже сдает позиции, сусел вообще спрятался за рекламной газетой и делает вид, что скидки на памперсы его интересуют настолько, что он не замечает происходящего. Трус ты, сусел, девчонок испугался, бросил свою кисоньку одну на передовой.

– Ты топай, Адам! – торопит меня сестра. – Сам знаешь, маму лучше не злить.

– Иди, иди! – пихает меня к выходу Ева и чмокает в щеку. – Это же такое счастье, когда есть мама, Адам. – Беги, раз ты ей нужен. И не переживай, меня никто не обидит…

В этом я даже не сомневаюсь. Конечно, Фрекенбок лидирует в своем весе, но вот численное преимущество на стороне противника…