Я так задумалась на обратном пути, что не сразу поняла, что мой мозг такого важного заметил на краю дороги. А поняв, так резко затормозила, что шины взвизгнули от такого обращения. Сдала назад.

— Какого худенького ты тут ползаешь? — Проорала я, благо окна машины были открыты. Колька вздрогнул, услышав мой голос. — Я тебя куда отправила? Ты что в лесу делаешь, придурочный? — Мы были в трех километрах от развилки на город, и здесь действительно был лес кругом.

Парень что-то невнятно пробормотал. Заглушила двигатель, вышла из машины и обвинительно на него уставилась.

— Ну? — Потребовала ответа на поставленные вопросы.

— Денег на автобусе только досюда доехать хватило. — Пробурчал он недовольно.

Я глаза закатила.

— Я тебе денег дала, чтоб ты до интерната доехал. На кой ляд тебя сюда понесло?

Ребенок шмыгнул носом и явно приготовился разреветься. Этого мне еще не хватало. Что делать с сопливыми детьми, я не знала. И вообще в няньки не нанималась.

— Я к Веньке Кулаеву. — Наконец, сознался малец, справившийся со слезами. И серьезно добавил. — По делу.

Что-то в его голосе меня напрягло. Я после… той давней попытки изнасилования так же разговаривала. Вроде слезы на глазах, а в голосе ни грамма эмоций нет. Очень похоже на психоэмоциональную травму. Ну и что, что ребенок? Разве детские проблемы они менее значимые?

— Садись в машину и рассказывай, что случилось. Как расскажешь, отвезу к Кулаеву. Не раньше. — Пригрозила.

Парень весь как-то сжался, но послушно сел на переднее сиденье и принялся изучать интерьер. Я завела двигатель, съехала с дороги и снова заглушила.

— Говори. — Развернулась к пассажиру всем корпусом.

Он потер свои руки, явно нервничая. Я заметила несколько укусов на ладони и заледенела. Явно сам кусал, пытаясь болью что-то заглушить.

— Я рано утром из интерната сбежал. — Признался он, всхлипнул, закусил губу и отвернулся от меня.

Спокойствие. Главное спокойствие. Как там Гек учил? Дышать.

— Почему? — Вопрос вышел действительно спокойным.

Парень бросил на меня удивленный взгляд и снова отвернулся.

— Утром мимо воспиткиного кабинета проходил. Там она с директрисой говорила. У меня, оказывается, ночью мамка умерла, болела долго, а они не знали, как мне сказать. Еще и директриса сказала готовить мои документы в приют. — Он вдруг резко развернулся и почти прокричал. — Они же меня там убьют! Эти, сегодня пообещали. Верите?

Я опешила от такой истории. Мда, его реально надо срочно к Веньке, чтобы он травок каких-нибудь успокоительных позаваривал. У ребенка явно крыша поехала, раз он один по лесу после таких новостей бегает.

— Верю. — Кивнула и снова завела двигатель. — Пристегнись. — Велела.

Едва ремень щелкнул в замке, я рванула в сторону поселка. И думала…, думала. Ну, допустим, отвезу я его в Кулаеву. Чем тот поможет? Ребенка-то явно надо куда-то пристраивать. А у Веньки жена молодая, об которую он, как кот об валерьянку, обтирается. Да и вообще, сейчас день, Полька на работе. Венька на объект обещал съездить. А ребенка уже сейчас трясет. Тут нужен человек, который детей не только на картинках видел. Кира с Таней отпадают. У них там мелкие, а по этому страдальцу могут блохи всякие скакать. Или какие болячки у них там приняты? Анжелика…? Тогда Андрей мне шею нежненько открутит. С Надей та же история, только откручивать будет Виталик.

Решение пришло на подъезде к деревне.

— Голодный? — Бросила взгляд на притихшего ребенка, который явно деревню видел впервые. И как он собирался тут Веньку искать?

Он неопределенно передернул плечами. Ладно, еду увидит, сам набросится. Вряд ли он вообще сегодня ел, если с утра самого сбежал. Подъехала к нужному дому.

— Выходи. — Велела. Парень неохотно вышел и подозрительно огляделся. Я захлопнула дверь и направилась к дому. — Идем. — Прошла через сени и вошла в дом. — Анна Николаевна! — Крикнула громко.

— Ну, ты и орать. Глотка луженая. Давно ль шепотом говорить не могла? Вот счастье-то всем было. — Возмутился голос на… кухне. Я взяла за плечо мальца, который при звуке совсем не Венькиного голоса дернулся к двери. Подтолкнула парня вперед, направляя к кухне. — Чего замолчала? — Баба Нюра подняла взгляд от перебирания каких-то сушеных ягод.

— Вот, — впихнула ребенка на кухню и принудительно усадила за стол. — Знакомьтесь: Николай. — Представила.

Анна Николаевна, привыкшая уже ко всему в жизни, меланхолично оглядела нас и принялась за ягоды дальше.

— И что Николай в моем доме забыл? Не помню, чтобы я Николаям что-то должна была, чтобы они за мой стол усаживались. — Хмыкнула старушка.

Парень снова дернулся, я вздохнула.

— У него сегодня мама умерла, его в приют хотят сдать, а еще он не ел весь день. — Сдала я сжавшегося на стуле парня.

Старушка медленно отодвинула в сторону ягоды, дотянулась до деревянной лопатки и легонько щелкнула ей меня по лбу.

— Совсем язык обескостился в последнее время. Думай, что говоришь! Ты чего ребенку по нервам ездишь? Вообще совести нет. На, поешь лучше.

Перед нами тут же были поставлены тарелки с наваристым супом. И когда она успевает все приготовить? Как ни приду, всегда еда есть.

Колька молча смотрел на еду и даже к ложке не потянулся.

— Не поешь, в город верну. — Пригрозила.

На меня посмотрели, как на особо крупного тарантула, но есть начали. Я тарелку быстрее опустошила, так что бабулька чуть не за шкирку вытащила меня из-за стола и приволокла в гостиную.

— Ну, где ребенка откопала, и чего ко мне притащила? — Потребовала она ответов.

Я нахмурилась

— На дороге подобрала. К Веньке шел. До этого в городе спасла от приютских. — Коротко обрисовала ситуацию. — К вам привела, потому что парня нужно куда-то пристроить. Лучше к людям, имеющим хоть какое-то отношение к детям.

— Хмм, — Анна Николаевна задумчиво пожевала губу. — И кому ты хочешь подсунуть такой «подарочек».

Я отвела взгляд.

— Не знаю еще. — Призналась.

Старушка посмотрела на меня так, как будто это я Ленина убила.

— Хужее Анжелки моей. Та хоть всякую живность в дом тащила. Ты вообще за людей принялась. — Обвинила она меня в очередном грехе. — Его в интернат надо было увезти, там бы решали все обученные люди. — Отрезала она грубо.

— Нет. — Отрезала я. — Они ничем ему не помогут. Только хуже сделают.

— Ну, тогда себе забирай. Или обратно….

— И заберу, — выпятила я подбородок.

— Так его ж кормить надо будет. — Принялась отговаривать меня бабулька.

— К вам водить буду. — Съехидничала.

— Одевать, учить, стирать. — Как будто не слыша меня, продолжила она.

— Магазин, школа, стиральная машинка. — Отрезала, понимая, что меня только что развели и взяли на «слабо». Но сдавать назад было не в моих правилах. — Колька! — Крикнула в сторону кухни.

Через десять секунд хмурый парень появился в дверях.

— Ты с этой полоумной жить будешь? — С порога спросила баба Нюра.

Парень как-то распрямился немного, приосанился и часто-часто закивал. Он что, подумал, что я его сейчас здесь оставлю и уйду? Ну и мысли в голове у ребенка бродят….

— Ты поел? — Спросила мальца.

Он снова закивал. Вздохнув, взяла его за руку и, не прощаясь, вывела из дома. Сейчас довезу до Яшкиной хаты, а там видно будет.

Яков

— Насть, что там с пробами? — Я уже был дома и сейчас звонил химичке, чтобы узнать о результатах.

Контейнеры мы уже установили, воду завели, но пробы нужно было брать несколько раз на дню. В идеале, нужно очистители поставить, но их еще не завезли, в отличие от мальков, которых и пришлось выпустить в резервуары, чтобы не сдохли раньше времени.

— Пока норма. Небольшое превышение по органике, но биологичка вредных бактерий не нашла. — Отчиталась Видякина.

За неимением опытных специалистов, воспользовался услугами девчонок из школы. Тем более они обе с красными дипломами в свое время университеты позаканчивали, так что можно было положиться на них немного.

— Хорошо. Завтра еще посмотришь. Я пока ставки на вас запишу, вдруг Виталик ни кого не найдет в ближайшее время. — Предупредил.

— Как хочешь. — Весело отозвалась девушка.

Я отложил телефон и задумался. Вот эта же Настя, она молодая, веселая, уверен, что дома уютно…. Но, скучно мне с ней было бы. Не в женщинах дело. Была у меня жена даже. Ребенок. Но они уже лет десять в Индии своей живут, с индусами. Я первое время к ним летал еще, а потом забросил. Ребенок по-русски ни бум-бум, да и меня не особо узнает. Зачем я там нужен?

Жена в свое время от меня ушла, когда я на Саяны поднимался, сорвался с небольшого обрывчика очень неудачно, и позвоночник повредил. Ничего, восстановился. А жена сказала, что я адреналиновый наркоман и сбежала к черту на рога с послом каким-то там. Нет, я не обиделся. Я просто понял, что женщинам спокойствие нужно. А мне наоборот.

А Машка…. Нет, заклинило меня не с первой встречи, а когда она Корсарова спасала. Видел я тогда, что от ее машины тогда осталось. Не баба ж — ураган. А дальше, как я начал ей знаки внимания оказывать, еще веселее стало. Она первое время, кажется, даже не понимала, что я около нее делаю. Потом активно отбиваться начала, подогревая интерес. А уж когда мою машину в утиль отправила, то я понял, что все. Моя. И хрен я ее из вида выпущу.

Чуть на всю лысину не поседел, когда в больницу несся после ее последнего экспромта. И теперь тревожился по поводу того, что в последнее время Марья как-то неестественно затихла. Не похоже это на нее. Никак, подлянку готовит. Может быть, не стоило ее в город сегодня отпускать? Гематомы на ребрах и животе еще не совсем зажили, мало ли что там внутри делается….