– Я привез ее из Нью-Йорка, – продолжал Мойсов, – она у меня в кабинете стояла в самом углу. Они сказали, что все, чем я бы смог воспользоваться для защиты – они спрятали, но потом выяснилось, что ничего не тронули. Кроме одного пистолета, конечно… Но и он потом оказался на своем месте. – Задумчивый взгляд снова остановился на Алексе. – Они следили за мной. Интересно, как долго это продолжалось.

Три с половиной месяца.

– Их поймали? – спросил Алекс, невольно бросив взгляд на дальнюю стену. Именно там, отвернувшись и закрыв глаза, сидела Белла. Грязные руки и ноги, бледное лицо. На ней было короткое золотое платье, слишком блестящее. Она так сильно старалась натянуть его до колен, что Алексу казалось, вот-вот и плотная ткань разойдется по швам.

С тех пор он ненавидел золотой цвет.

– Никаких следов и отпечатков. Ни один дверной замок не взломали. Ни чертового волоска не свалилось, ниточки, пуговки – все чисто! Только потолок прострелили, но с моего же пистолета.

– Надеюсь, никто не пострадал? – с расстановкой спросил Алекс, взглянув на хозяина дома. Тот, со взглядом побитого бойца, потерпевшего поражение на ринге, устало глядел за его спину, и Алекс знал, почему.

– Ранили мою дочь ножом в бедро, – сухо ответил он, опустив веки. – Мне попало в плечо. Я позвал вас сюда, Алекс, для того, чтобы вы осмотрелись и… Сделали все возможное… Такого больше не может повториться. Несколько недель назад обчистили дом моего знакомого, не только обчистили, но и сожгли дотла. Ублюдки. А наша полиция как обычно только глазами хлопает и плечами пожимает.

В гостиную вошла Арина и сообщила, что ужин готов. Мойсов поднялся с дивана, слабо улыбнулся Алексу и пригласил его в столовую. Круглый белый стол был накрыт для двоих. Домашние булочки в корзине, жаркое в глубоком блюде, овощная нарезка и салат, заправленный майонезом. Из напитков – сок и вода.

Несколько минут мужчины ели молча, потом Мойсов стал говорить о ремонте дома, который он затеял после ограбления. Алекс ничего не спрашивал, просто ел и слушал. Он был уверен, что опасность миновала. Мойсов не являлся обладателем безупречной памяти и совершенно не умел подмечать детали. Будь Алекс на его месте, то попытался бы запомнить голоса, сравнить их с каким-нибудь звуком. Например, голос самого Мойсова напоминал гул и кряхтенье дизельного двигателя. Голос его дочери – громкие и писклявые звуки игровых автоматов для детей, от которых трещала голова.

– У вас есть семья, Алекс? – спросил хозяин дома, сложив локти на столе. Он с интересом смотрел на своего гостя, ожидая по-видимому, какую-нибудь захватывающую историю.

– Нет, я, кажется, одиночка по жизни.

– Моя вторая жена была уверена, что именно благодаря ей я добился успеха в бизнесе. И с чего она это взяла! – усмехнулся Мойсов, несколько скривив лицо. – Конечно, без женщин никуда, они красивы, привлекательны, нежны и порочны, но разве это им мы обязаны своим положением в обществе и успехам? Вот если говорить о провалах и неудачах, то да, здесь не спорю, – засмеялся он, бросив короткий взгляд на Алекса. Тот лишь слабо улыбнулся. – И моя дочь тому идеальный пример.

Что верно, то верно, думал Алекс, разглядывая в тарелке поджаристый кусочек мяса. Тот вечер в баре семь лет назад мог стать обыкновенной посиделкой с кружкой пива, и невзрачная жизнь Алекса так и продолжала бы свое ленивое движение по замкнутому кругу. Однако судьба послала ему шибко болтливую девицу, и он не мог не воспользоваться шансом изменить свое будущее.

– Я тут слышал вы сделали крупный взнос в «Майский аукцион», любите участвовать в благотворительности? Вы ведь прежде там не бывали, да?

– Не приходилось.

– Мероприятие то еще! Я несколько лет подряд был его спонсором, но потом отказался от этой затеи. Там появились более молодые и уверенные в себе бизнесмены, которые любят быть в центре внимания. Конечно, среди них есть и старички , – усмехнулся он, цокнув, – но вся эта заварушка уж точно не для меня. А как вы относитесь ко всеобщему вниманию?

– Крайне негативно.

Мойсов согласно кивнул и выпил оранжевый сок.

– Боюсь, что с вашим невероятно крупным взносом, вам не удастся остаться незамеченным. Будьте осторожны, Алекс, именно на этом аукционе незамужние женщины высматривают себе богатых кавалеров. Согласитесь, удобно же они устроились! Сидят тихонько и смотрят у кого из мужиков глубже карман, а потом нападают, как львицы.

В столовую вошла Арина и, улыбаясь, предложила вишневый чай с яблочным пирогом. Алекс вежливо поблагодарил ее за вкусный ужин и согласился на предложение, хотя планировал убраться из дома Мойсова намного раньше.

И как только женщина вышла, за столом тут же возобновился монолог:

– Моя дочь – страстная любительница сего мероприятия. Сначала приходила туда, чтобы на людей посмотреть, а последние два года высматривает себе жениха. Поэтому, говорю еще раз, – усмехнулся мужчина и на этот раз слишком продолжительно, – будьте осторожны, Алекс. Попадете в сети какой-нибудь лисицы и все! Заглотит и не подавится. И я не только свою дочь имею в виду.

В который раз изобразив полуулыбку, дабы продемонстрировать увлеченность и внимание, мысленно, Алекс вновь приоткрыл шкатулку с самым прекрасным и драгоценным камнем, цвет и блеск которого отражался в распахнутых глазах Беллы. В ее взгляде танцевали сапфиры цвета глубокой синевы, а фарфоровая кожа только подчеркивала их насыщенность.

И почему же трепет, что родился в нем семь лет назад, когда он только впервые увидел эту девушку, не исчез спустя столько времени? Их двоих связывал лишь трехчасовой страх не более. Он пугал – она боялась.

За прошедшие годы у него было много женщин, но ни их имена, ни лица так и не могли сохраниться в его памяти. Бывало, что на светских мероприятиях к нему подходили привлекательные девушки и мило здоровались, приобняв его за спину и склонив голову на плечо, словно между ними были теплые отношения. И даже тогда, он не просто не мог, а даже не пытался вспомнить, что и когда их связывало. В такие моменты у него напрочь отсутствовало чувство неловкости, а девушки, видя как брутальный красавец с сомнением оглядывал их, тут же капитулировали, заливаясь краской смущения.

Алекс стремительно выстраивал свою новую жизнь, отбросив все лишнее в сторону. И этим «лишним» были женщины с запросами выше допустимой высоты полета пассажирского самолета и тесная дружба с заносчивыми снобами, считающими себя правителями мира лишь потому что имеют полный дом прислуги. В первом случае отношения носили исключительно интимный характер, во-втором – деловой.

– В этот раз я пропущу аукцион, – продолжал говорить Мойсов, и Алекс вдруг понял, что несколько секунд совершенно не слушал его. – Улетаю в четверг на Мальдивы. Всегда останавливаюсь в одном и том же бунгало, он для меня как дом родной стал.

– Никогда не бывал там.

– А зря, но все еще впереди, да? – улыбнулся Мойсов, склонив голову. – А вы, Алекс, немногословны. Я вам тут уже полжизни своей поведал, а о вас знаю лишь самую малость.

Пожав плечами, Алекс поблагодарил Арину за чай и кусочек яблочного пирога. Он не просил рассказывать о дочери, про которую он знал намного больше, чем Мойсов думал, как и про ограбление, которое Алекс и спланировал. Вот так ирония! Они ведь давно познакомились, просто знал об этом знакомстве лишь Алекс.

– А мне и рассказывать нечего, – сказал он, нарочито задумавшись, – сколько себя помню всегда возился с проводами и компьютерами.

– И хобби превратилось в процветающий бизнес?

– Можно сказать и так, – улыбнулся Алекс, размешивая в кружке сахар.

И поняв, что больше его гость не намерен говорить о себе, Мойсов предложил обсудить условия, время и затраты на установку новой охранной системы. Теперь в беседе главенствующую роль играл Алекс, детально объясняя каким образом будет создаваться проект конкретно для этого дома и прилегающей территории и предложил Мойсову подумать над определенными зонами, на которые он бы хотел поставить защиту.

– Имеете в виду сейф? – спросил мужчина, разложив руки на столе. Серьезные глаза неотрывно глядели на Алекса, словно сканировали на честность и надежность.

– Не стоит говорить чужим, где вы храните деньги в своем доме и храните ли их вообще. Вам нужно лишь указать на подготовленном проекте точки, на которые нам следует обратить внимание.

Повисла долгая пауза, во время которой Алекс уверенно откинулся на широкую спинку кремового стула и расставил руки на столе, а Мойсов с задумчивым видом глядел в пустую тарелку перед собой и часто моргал.

– Алекс, пройдемте со мной, – вдруг сказал он, поднявшись, – я хочу вам кое-что показать. Арина!

В столовой тут же появилась женщина, как будто все это время она стояла прямо за дверью и ждала команду.

– Мы с моим гостем хотим прогуляться по дому, оставьте все здесь на столе и отдохните у себя.

Без лишних вопросов, женщина кивнула и, улыбнувшись Алексу, направилась в сторону гостиной.

– Единственная женщина, которая понимает меня и не требует ничего взамен. Ну, разве что зарплату каждый месяц, – усмехнулся Мойсов, бросив взгляд на стол. – А теперь, пойдемте со мной.

Немного сгорбившись, он направился к светлой двери, за которой расположилась та самая кухня, где Алекс уже бывал. Здесь ничего не меняли, разве что столешница была заставлена различными новшествами кухонной техники, и от этого помещение казалось более живым и востребованным.

Когда Мойсов остановился перед двумя дверцами в кладовку, у Алекса защемило в груди.

– Нужно обратить внимание на эту зону. Проходите, не бойтесь.

Внутри удлиненной комнаты загорелся свет. Мойсов подошел к дальней стене и, просунув руку под широкую полку с соленьями, слегка надавил. Панель в стене со скрипом отъехала, заставив Алекса по-настоящему изумиться происходящему.

«Там дверь… Я пыталась, но… изнутри она не открывается…только снаружи… Там камни и…»