И вот ее мир снова перевернулся вверх дном, из горла не могло вырваться и слова в ответ, а в груди теплым ручьем растекалось тепло. Алекс выпрямился, остановив свой взгляд на ее чуть раскрывшихся губах, и это волнующее мгновение, словно солнечный удар, помутнило ее сознание. Тело тот час обмякло и рука, что лежала на его плече, безжизненно рухнула вниз.

Если бы Алекс не поддержал свою партнершу по танцу, в мгновение ока потерявшую связь с внешним миром, она бы так и приземлилась на глянцевый пол.

– Кажется, я все же задел твои чувства, Белла, – с усмешкой прошептал он, подхватив ее на руки.


* * *


– Милая, как ты?

Обеспокоенный голос Кати заставил ее нахмуриться.

– Что… В чем дело? – спросила Белла, приподнявшись на кровати. – Где я?

– Мы в гостинице. – Подруга опустилась на край двуспальной кровати с высоким темно-коричневым изголовьем и провела рукой по оголившейся ноге Беллы. – Тебе лучше?

– Да, но… Что происходит? И почему я… Где мое платье?!

– Пришлось его ликвидировать, – сконфуженно улыбнувшись, Катя пожала плечами. – Тебе стало плохо, корсет был так туго затянут, что пришлось его разорвать.

На последних словах ее лицо заметно побагровело, и Белла тут же округлила глаза:

– То есть как «разорвать»? Оно же не мое! Оно же… О, боже… Соня убьет меня. Зачем ты это сделала?

– Я?! Я не Геракл, вообще-то. Все сделал Алекс.

– О, нет! Он видел меня голой? Он видел меня голой?!

– Бог, мой, успокойся, все не так как ты думаешь! Вы танцевали, а потом ты обмолвилась, что тебе трудно дышать, что корсет слишком давит и тут же потерла сознание. Алекс принес тебя в номер и одним рывком разорвал платье… Он тут же вышел из комнаты и поверь, ничего не видел. Мы с Соней раздели тебя, она, кстати, очень переживает за тебя. И ей пофигу на это платье.

Проведя рукой по рассыпавшимся волосам, Белла закрыла глаза, представляя, как же постыдно должно быть все это выглядело со стороны. И когда в голове всплыли слова Алекса, что он произносил шепотом, ее словно ударило резким, но приятным разрядом электрического тока.

– Тут все Герман порывается попасть к тебе…

– Что? Нет!

– Он беспокоится о тебе, – улыбнулась Катя. – От двери не отходит. Соня с Гришей уже уехали, сказали завтра обязательно тебя навестят.

Закусив щеку, Белла изобразила усталый вид и спросила, изображая зевок:

– Алекс тоже здесь?

– Он сразу уехал. Ему здесь уже нечего было делать. – С минуту Катя смотрела на заметно расстроившуюся подругу, совершенно не заметившую ее хитрую улыбку. – У него самолет через три часа, – добавила Катя, поправляя края мягкого одеяла, – Всевышний услышал мои молитвы, и теперь я не увижу своего босса пять месяцев!

Белла резко набрала в легкие воздух и мгновенно замерла, впиваясь округлившимися синими глазами в чуть улыбающуюся подругу.

– А вообще еще не факт, что он вернется сюда, – продолжала она, расправляя ткань на своем платье, – у него есть дом в Майами, а за бизнесом есть кому приглядывать.

– О… Ну, да… Конечно, – прочистив горло, Белла опустила взгляд и решила назвать все, что случилось этим странным вечером, жутким и одновременно приятным сном, о котором она будет вспоминать всю свою жизнь.

– И все-таки ты далеко улетела, – с издевкой подметила Катя, качая головой. – Говорю про Германа – ты превращаешься в старую ежиху, а говорю про Алекса – как у тебя тут же розовые слюни вытекают. И я уверенна, что если еще раз скажу про его отъезд, который выдумала, у тебя подбородок начнет дрожать, а из глаз станут ручьями литься слезы.

Несколько секунд Белла обдумывала ее слова, а потом резко подскочила с кровати, продолжая натягивать на себя одеяло, и протянула громкое и недовольное «ы-ы-ы-ы», с раздражением выпучив глаза.

– Ты просто… Ты просто… Знаешь, кто?! – рявкнула она, выставив указательный палец.

– Ой, глядите-ка, – с иронией протянула Катя, – кажется, я только что пробудила бешеного зверя, который скрывался в этом дружелюбном создании!

Поджав губы, Белла крепче сжала одеяло и открыла было рот, чтобы ответить на смешки в свой адрес, да тут же передумала, закрыв глаза. Что ей было сказать в ответ?

– Ладно тебе, не нервничай. А лучше вернись обратно в постель и отдохни. Скажу Герману, что ты проснулась, сказала, что в норме и хочешь отдохнуть.

Молча, Белла вернулась в кровать и приподняла подушку, чтобы деревянное изголовье не давило в спину. Вот теперь-то она почувствовала неприятную боль в ребрах и невольно скривилась.

– Представляешь, каково невестам, которые целый день обтянуты вот такой штуковиной! Интересно, как у них еще хватает сил на брачную ночь?

– Все было жутко, да? – тихо спросила Белла, глядя на Катю провинившимися глазами. – Какой позор.

– Ничего подобного. Хорошо, что перед обмороком ты сказала Алексу про корсет. Иначе бы мы решили, что ты просто перенервничала, а не то, что у тебя воздух в легкие едва поступал!

Задумчиво кивнув, Белла попыталась вспомнить, когда она говорила нечто подобное во время танца. Сначала, оцепенев от ужаса, она таращилась на него, не в силах что-либо ответить. Потом Алекс сказал, что вовсе не хочет назначать ей свидание, от чего ее тут же сжала в тиски женская обида, и даже сейчас Белла почувствовала вкус горечи во рту, стоило ей только вспомнить те слова.

«А дальше, про платье и его «фи», про мои чувства, которые никак не потревожить, и…».

Вытаращив глаза, Белла поднесла к лицу ладонь, и на несколько секунд замерла, точно статуя. А Катя тем временем задернула шторы, достала из мини-бара бутылку воды и вновь вернулась к кровати.

– Что такое? – спросила она, открутив крышку. – Тебе снова плохо?

Прочистив горло, дабы придать уверенности голосу, Белла сообщила, что все в порядке и забрала бутылку, выпив больше половины. Ее глаза бесцельно бегали по комнате, а в голове тем временем снова и снова прокручивались слова Алекса. Такие странные и волнующие слова…

– Оставайся сегодня здесь, а завтра я привезу тебе одежду, идет?

– Погоди, нет! Я не могу оставаться, у меня дома кот, и знаешь, я хочу как можно скорее покинуть это жуткое место!

Катя вскинула бровь и хмыкнула:

– Действительно, оно просто кошмарное! Белл, отдохни, ладно? К тому же, завтра у тебя юбилей, проснешься в шикарном номере, насладишься ванной, завтраком в постель, а там и я подъеду.

– Я серьезно хочу домой, – требовала Белла. – Господи, какой же позор мне довелось пережить там!

– Ты ведь в курсе, кто выдвинул твою кандидатуру?

Проследив за взглядом Кати, устремленным к входной двери, Белла снова протяжно завыла.

– Как он мог?! Мы знать не знаем друг друга, а он просто берет и без моего ведома выставляет меня на продажу! – злилась она, цепляясь пальцами за взлохмаченные волосы.

– Точно! Продавать тебя можно только с твоего разрешения! – хохотнула Катя, получив от Беллы визуальный удар. – Не понимаю только, почему твой Герман не довел дело до конца, – хохотнула она, еще сильнее разозлив Беллу. – Сначала дал возможность всем мужикам разглядеть тебя вдоль и поперек и только потом подал голос. А когда ситуация стала выходить из под контроля, – захохотав во все горло, Катя плюхнулась на кровать, – он начал верещать как резаный поросенок! Даже подскочил с места! Клянусь тебе, я искренне забавлялась!

Звонкий смех несколько приободрил, однако вспомнив, чем те торги закончились, Белла вновь помрачнела как туча.

– Слов нет, как он мог такое сделать!

– Хотел произвести на тебя впечатление, – продолжала заливаться Катя, уже развалившись на кровати. Ее туфли валялись у двери, и Белла даже представила, с каким наслаждением подруга скинула неудобную обувь. – Да вот только силенок не рассчитал.

«А сделал я это, потому что не мог смотреть, как сотня мужских глаз жадно разглядывает вас, как будто перед ними стоит бесчувственная резиновая кукла.»

Катя что-то говорила и смеялась, а Белла согласно кивала, продолжая тихонько прокручивать в голове слова Алекса. Ей нравилось вспоминать эти спокойные и убаюкивающие нотки в его голосе, но одновременно с этим, она ощущала тяжесть внутри, предчувствуя что-то необъяснимо плохое. Многое в Алексе вызывало у нее вопросы, даже то, что, находясь в отношениях с некоей особой, которой и приобрел ту сапфировую подвеску, он имел наглость купить свидание с совершенно незнакомой девушкой! Ладно, может и не совсем незнакомой, но ведь их связывали сугубо деловые отношения. В сущности, какая разница? И хотя он сказал, что не намерен это свидание назначать, тогда зачем же позже поведал об истинных причинах своего поступка? Как будто спас щенка, утопающего в океане посреди голодных акул и ждал сиюминутную благодарность.

И вновь собственное умозаключение оставило лишь горькую обиду.

– Ладно, пойду скажу твоему кавалеру, чтобы перестал ходить туда-сюда под дверью.

– Прекрати называть его моим! И прошу, принеси мне какую-нибудь одежду, я поеду домой сегодня!

– Хорошо, тогда пойду дам по голове какой-нибудь девке, затащу ее в подсобку и раздену, – рявкнула Катя, поднимаясь с кровати. – Ты останешься сегодня здесь, – твердо заявила она, расправляя платье. – Я не ношу с собой запасную одежду. Завтра после одиннадцати приеду к тебе. А за Каспера не переживай, с голоду не умрет и сам уж одну ночку как-нибудь переживет.

Отправив Белле воздушный поцелуй, Катя с трудом уместила слегка отекшие ноги в узкие туфли и, ковыляя, покинула номер.

Несколько секунд Белла пялилась на дверь, в надежде, что подруга распахнет ее и велит собираться домой. Однако, угнетающая тишина незнакомых стен и приятный, но в то же время такой чужой запах, все явственнее давали понять, что сегодняшнюю ночь Белла проведет здесь.

Интересно, для скольких людей это место становилось ночлегом? И впервые внимательно оглядевшись, Белла осознала, что находится в слишком шикарном номере, ночь в котором явно стоила немалых денег. Здесь и небольшой кремовый диванчик на золотых ножках, больше похожий на дорогой антиквариат нежели на предмет мебели, и огромное круглое зеркало в широкой золотистой раме, и такого же цвета огромные аксельбанты с большущим прозрачным камнем на плотных темно-синих шторах. Куда бы Белла не взглянула, а ее глаза отчего-то цеплялись именно за предметы в золотом цвете.