– Нет, ни капли.

– Если его нет рядом, мне его не хватает, – продолжаю я. – Но у каждого из нас своя ноша…

– Он бы не стал тем, кем является сейчас, без своего прошлого, – замечает Айрин, – да и ты тоже.

– Мы оба были бы менее сложными.

– Возможно, простой Нилл не привлекал бы тебя так сильно. Не исключено, что тогда он не был бы таким внимательным.

Над этой фразой мне необходимо подумать.

Однако Айрин не дожидается, пока я разберусь со своими мыслями.

– Так что же делает его таким сложным? – осторожно спрашивает она. – В смысле… если ты хочешь об этом поговорить.

Хочу ли я? Да, определенно. Но правильно ли выкладывать все Айрин? Мы с ней уже столько раз обсуждали, как Эмми и Нилл относятся друг к другу.

– На Кэйрахе Эмми впервые упомянула свою мать, – помедлив, начинаю я. – Ее зовут Кара. Или, точнее, ее звали Кара…

Делаю себе пометку позже рассказать Ниллу, что говорила об этом с Айрин и в паре предложений сообщаю, как Нилл за одну ночь узнал, что у него есть дочь.

– Боже мой. Бедняжка Эмми! – Очевидно, подруга в шоке. – Это же ужасно.

– Да, – тихо соглашаюсь я. Сажусь прямо на пол возле холодильника и упираюсь взглядом в противоположную стену между ножек стола.

– Это многое объясняет, – заключает Айрин. – Но с чего ты взяла, что это делает Нилла сложнее? Он же великолепно обращается с Эмми, разве нет?

– Ну…

Айрин права. Разумеется, права, и я тотчас же это осознаю. Дело не в Нилле. Само собой, вся ситуация с Эмми непростая, мы оба продвигаемся на ощупь, постоянно боясь допустить ошибку, но Нилл из-за этого не становится сложным. Дело во мне. Во мне и всем том дерьме, которое я продолжаю таскать за собой, во мне и чертовой неспособности открыться кому-то, неспособности открыться даже Ниллу. Или по какой еще причине я не призналась ему в своих планах на завтра? И почему я уверена, что все равно так и не признаюсь? Не только ведь из-за беспокойства, как он на это отреагирует, из-за страха, что он не позволит мне так поступить, а еще и до сих пор из-за потребности улаживать все, что касается моей семьи, исключительно самостоятельно.

– Ты права, – говорю я. – Так нечестно. Нилл отлично относится к Эмми, и он не сложный. То есть… не сложнее, чем остальные люди. Тут речь в первую очередь обо мне.

Подруга настолько тактична, что не переспрашивает. К этому времени достаточно ее знаю, чтобы понимать, что она будет терпеливо ждать, пока я не созрею и сама с ней этим не поделюсь.

– Послушай, Сиенна, даже сейчас, не зная точно, почему ты считаешь сложной себя… дай Ниллу шанс. Поговори с ним.

Если честно, в этот момент мне стоило бы сказать Айрин, что мы с Ниллом уже поговорили, вот только, к сожалению, от этого в моих проблемах вряд ли что-то изменилось. Я все так же ненавижу приоткрывать посторонним людям окошко в свою прежнюю жизнь. Хоть я уже сблизилась с Ниллом настолько, как совсем недавно и представить себе не могла, этого все же не хватает, чтобы раз и навсегда прекратить молчать или избегать той темы.

– Думаю, Нилл со многим способен справиться, – нарушает Айрин молчание.

– Послушать тебя, так ты с ним словно уже сто лет знакома.

– Ну да, – негромко смеется она. – Кроме того, что ты только что рассказала про них с Эмми – у тебя же тоже есть чувство, что вы знакомы с ним вечность. Так уж он влияет на окружающих. Потому что люди ему по-настоящему интересны. Мне не кажется, что это показное. И ты ему куда более чем просто интересна. Кстати, это даже Кьеру бросилось в глаза, а он, как правило, мало на что обращает внимание, если это не связано с Лив.

– Почему? Кьер что-то сказал?

– После того как в четверг побывал у вас, он заявил, что ему надо срочно искать Хейзел и везти ее на остров. Чтобы у Нилла хотя бы в теории появился шанс побыть с тобой наедине. Или везти Эмми к Хейзел.

Неделя на Кэйрахе наедине с Ниллом. Только он, я, маяк и море. Ничего не могу с собой поделать, когда перед глазами вспыхивает картинка, где мы с ним стоим у скал и целуемся. Неуклюже поднимаясь с пола, врезаюсь головой в столешницу и проглатываю ругательство. Очень кстати боль возвращает меня в реальность. За неделю на Кэйрахе наедине с Ниллом у нас появилось бы достаточно времени, чтобы во всех подробностях разобрать мое дрянное прошлое.

– Поговори с ним, Сиенна. Все наверняка станет гораздо менее сложным, если ты объяснишь ему, в чем твоя проблема.

– Завтра мы вместе едем в Талламор, без Эмми. Возможно… что-нибудь да прояснится.

– О, ты навестишь семью?

– Да.

– И познакомишь с ними Нилла?

– Нет. Нет, это не… мне надо кое-что обсудить с сестрой и мамой, Нилл едет в качестве эмоциональной поддержки.

«Даже если не будет непосредственно там присутствовать», – добавляю мысленно и впервые замечаю, что все равно нахожу какое-то утешение в знании, что завтра он будет рядом.

– Звучит так, будто предстоит серьезная беседа… я морально с тобой, хорошо?

После того как прощаемся, слова подруги продолжают эхом отдаваться у меня в ушах. Чувствую себя ничтожной, потому что я такой, блин, ни на что не способный, трусливый, сложный человек, а Айрин, несмотря ни на что, очень со мной терпелива. Решаю с ней тоже обо всем поговорить. Может, уже на следующей неделе.

Во мне все сильнее нарастает паника, стоит лишь подумать о завтрашнем дне, и это длится довольно долго, пока мне все-таки не удается стряхнуть с себя противное ощущение. А выходит у меня это только тогда, когда после похода в магазин стою на пляже, у моих ног два бумажных пакета с покупками, волосы треплет ветер, и я глубоко вдыхаю запах соли и водорослей.

Чтобы воплотить в жизнь свой план, я должна отнестись к делу с минимальным запасом оптимизма и верить, что до крайностей не дойдет. Если буду, трясясь от страха, постоянно думать о том, как все закончится, у меня ничего не получится. Закрыв глаза, я позволяю звуку накатывающих друг на друга волн целиком захватить мое сознание и долго стою так, пока они полностью не вымывают из головы все посторонние мысли.

Я свободна. Я ушла. И все, что случится завтра, я и второй раз смогу так же оставить позади.

* * *

Хейзел пунктуальна, Нилл пунктуален, я пунктуальна. Еще нет и четверти восьмого, а мы в старенькой «Тойоте» Нилла с детским креслом на заднем сиденье двигаемся по улице вдоль побережья в сторону Кэрсивина. Солнце уже немного выползло из-за линии горизонта, редкие обрывки облаков плывут по светло-голубому небу, и, хотя день обещает быть прекрасным, на меня нападают уныние и депрессия, как только из виду пропадает море. Еще до того, как выехать на трассу номер двадцать один, мы договариваемся, что я буду сменять Нилла за рулем – на чем настояла я – и что длительных остановок делать не станем. Помимо этого после некоторых препирательств мы все-таки нашли радиостанцию, которая устроила обоих.

– Эмми уже проснулась, когда пришла Хейзел? – спрашиваю, когда мы едем по усаженной зелеными кустами и деревьями улице навстречу бледно-голубому горизонту.

Нилл кивает.

– Она спросила, можно ли ей пойти к тебе, если меня целый день не будет дома. И должен тебе признаться: когда Нобс узнал, что из этого тоже ничего не выйдет, он сказал, что это отвратительно.

Не сдерживаю улыбки. В любой коммуникации с Эмми все еще очень часто участвует Нобс. Мне уже самой иногда трудно видеть в нем просто плюшевую игрушку, какой он и является.

– Неделя на Кэйрахе… я и не предполагал, что за такое короткое время может в принципе что-то измениться. Но она стала более расслабленной, и она… разговаривает. Я имею в виду со мной. – Нилл быстро поворачивается ко мне и широко улыбается, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

А я на мгновение забываю о нашей цели и вообще обо всем, что меня сегодня ожидает, разглядывая его профиль. Счастливая улыбка, вызванная дочерью и принадлежащая ей одной. Карие глаза под слегка нахмуренными бровями, так как его слепит яркий дневной свет. Волосы он зачесал назад, но некоторые пряди уже начинают сопротивляться воде и гелю. При условии, что за утро Нилл уже пару раз провел рукой по своей густой шевелюре, скоро он будет, как всегда, выглядеть немного растрепанным, чуть диковатым и очень-очень сексуальным. А прямо сейчас я сижу в машине рядом с этим шикарным мужчиной, и, не направляйся мы именно в Талламор, это мог бы быть обычный приятный день.

Нилл снова оглядывается на меня, и я рывком поворачиваю голову в сторону. А в следующую секунду смеюсь сама над собой. Во-первых, мы уже миновали стадию, где я тайком пялюсь на Нилла, а во-вторых, все это время он совершенно точно был в курсе, что его рассматривают.

Он кладет руку мне на бедро, и я закрываю глаза, чувствуя исходящее от нее тепло, пока мы молча проезжаем залитую солнцем местность. Слева и справа больше не появляется ничего примечательного, кроме полей, лугов и периодически какого-нибудь домика в окружении деревьев или с миленьким огородиком.

«Поговори с ним, – посоветовала мне Айрин. – Думаю, Нилл способен справиться со многим».

С тем, что я собираюсь вытворить сегодня, он навряд ли справится. Прямо сейчас я даже уже не уверена, что сама смогу.

– Итак, выкладывай, – спокойно произносит Нилл, – что ты сегодня задумала?

Порой мне реально кажется, что он умеет заглядывать мне в голову.

– Ничего особенного, – уклоняюсь я. – Просто спрошу Пиппу, не хочет ли она по крайней мере до конца каникул пожить в Каслданнсе.

– Только до конца каникул?

– Для начала. Если она хотя бы туда приедет…

– Значит, она ни разу не была в Каслданнсе?

– Была один раз. На мой день рождения.

– Не очень-то часто.

– Без машины это не так уж и легко. – И, кроме того, Пиппа боится надолго уезжать из дома.

Провожаю взглядом длинную низкую стену из необработанного камня, по другую сторону которой на фоне неизменно голубого неба выделяется симпатичный белый домик. В саду играет ребенок, бегает с собакой на лугу, и я готова поспорить, что его отец совсем не похож на моего. Как минимум я на это надеюсь.