Нас прерывает ослепительный свет: по улице медленно проезжает автомобиль, и я опять одергиваю футболку Нилла, которую только что задирала выше.

Выдохнув, он запрокидывает голову, затем опять выпрямляется и вдруг широко улыбается мне.

– Залезай, – говорит он, распахивая дверцу машины. – Я отвезу нас кое-куда, где будем только ты и я.

* * *

Пока мы едем сквозь ночь мимо деревень, на названия которых я не обращаю внимания, мне совершенно все равно, куда направляется Нилл, главное, что мы с ним наедине. Он едет быстро и сосредоточенно, и в какой-то момент перед нами возникает море. Сердце у меня начинает колотиться еще сильнее.

Отдельно стоящая пустая парковка, где Нилл в итоге останавливается, находится на обочине дороги, на которой уже довольно долго нам не встречалось ни одной машины. Фары, отбрасывающие свет на высокую, спутанную траву, гаснут, и «Тойота» становится незаметной темной тенью. Когда я открываю пассажирскую дверь, меня окружает соленый морской воздух, прибой бесконечно перекатывается по ровному побережью, которое простирается перед нами в ярком сиянии луны. Тепло, слабый ветерок почти не чувствуется. Нилл берет меня за руку.

Вниз к воде по заросшему травой склону ведет тропинка, оканчивающаяся практически у самого пляжа полосой скал и гальки. Мы аккуратно ступаем по ним, пока мои ступни не погружаются в песок. Нилл бросает наши куртки, которые захватил с собой, и тянет меня туда, где оставляет пену отхлынувшая волна, и мы скидываем ботинки и носки.

Вода холодная и, не удержавшись, я хохочу, потому что недооценила силу первой волны, которая размывает песок у меня под ногами. Нилл ловит меня, не давая упасть и, несмотря на то что слабая боль в спине пытается напомнить мне о страшных событиях дня, она моментально меркнет, когда мы вновь целуемся. Теплые руки Нилла у меня под футболкой поднимаются вверх по позвоночнику. Злость, волнение, страх спадают с меня слой за слоем, и мы целуемся, и целуемся, и целуемся, а потом Нилл просто подхватывает меня и несет обратно к скалам.

Требуется всего пара секунд, чтобы расстелить наши куртки на земле, и все же для меня это слишком долго. Я мешаю Ниллу, прижимая сзади руки к его животу, и лишь на миг отпускаю, чтобы он смог повернуться и снова поцеловать меня. Я первая стягиваю с него через голову футболку, и первая расстегиваю пуговицу на его джинсах, прежде чем пальцы Нилла смыкаются у меня на запястьях. Слишком спешу, знаю, но черт возьми, я так сильно его хочу.

Сантиметр за сантиметром руки Нилла движутся по моему телу, поднимая выше ткань футболки, пока он целует мои губы, щеки, лоб. А когда большие пальцы добираются до основания моей груди и проскальзывают под бюстгальтер, я делаю резкий вдох и льну к нему, чувствую его теплое крепкое тело и с готовностью вскидываю руки вверх, чтобы он наконец освободил меня от футболки. Застежку лифчика я расстегиваю прежде, чем Нилл успевает мне запретить, и слышу его тихий смех.

– У нас впереди много времени, – бормочет он.

Но его руки оставляют покалывание на каждом квадратном сантиметре моей кожи, его губы пробуждают во мне страсть, которую я не узнаю, которую никогда в себе не ощущала. Это немного пугает, и Нилл, наверное, заметив, что мои движения становятся лихорадочными, заключает меня в кольцо своих рук. Я чувствую, как его сердце гулко бьется в груди, быстро, мощно. Знание, что он жаждет этого так же сильно, как и я, успокаивает и заводит одновременно.

Он целует меня в плечо и вдруг отрывисто втягивает воздух. Лучше не буду спрашивать, где именно на моем теле луна подсвечивает синяки.

– Я не хочу сделать тебе больно. – Гораздо осторожнее, чем несколько секунд назад, он ладонью гладит меня по руке.

– Не сделаешь, – шепчу я в ответ.

– Твоя спина…

Я прижимаю палец к губам Нилла.

– Ничего из этого я сейчас не чувствую, я чувствую лишь тебя. – Это правда. Для Нилла только правда и ничего, кроме правды.

В первый момент он очень медленно отвечает на мой поцелуй, но через пару секунд его руки, едва касаясь, движутся к поясу моих джинсов, проникают сначала под него, а потом скользят мне в трусики, и я воспринимаю это как разрешение повторить то же самое с ним.

Через полминуты скомканная одежда уже валяется возле нас на песке, ночной воздух вызывает на моей разгоряченной коже те же мурашки, что рождаются от рук Нилла.

Не отрываясь друг от друга, нам удается улечься на расправленные куртки, я верхом сажусь Ниллу на бедра и, вжимая его плечи в песок, наклоняюсь над ним, чтобы провести языком по нижней губе. У него вкус соли, ветра, моря. Краем глаза вижу, как Нилл нащупывает рукой свои джинсы и догадываюсь, что он достает из кармана. Когда его мускулы напрягаются, лунный свет рисует тени на его теле; он красив как бог, и в этот миг моя потребность в нем настолько велика, что просто дыхание перехватывает.

Желать кого-то так сильно.

Нуждаться в ком-то так сильно.

На мгновение тьма внутри меня предпринимает последнюю попытку, ловит ослабевшими щупальцами мое сердце… а затем я встречаю взгляд Нилла.

Что-то во мне открывается, высвобождается, растекается по всем клеточкам, и теперь, когда Нилл сжимает мои бедра, я на несколько секунд привстаю на коленях, чувствуя себя легкой, свободной и сильной, как волны, которые беспрестанно выбрасываются на берег.

А потом, на этот раз медленно, без нервной спешки, с которой подгоняла нас обоих до этого, опускаюсь обратно, пока он не оказывается полностью во мне. Пока Нилл и я уже не можем стать ближе друг к другу. Пока на краткий миг его глаза не затуманиваются. Пока я снова в них не тону. Пока у меня не взрывается сердце.

Я аккуратно начинаю двигаться, и грудь Нилла поднимается. Кончиками пальцев неторопливо пробегаюсь по линии, тянущейся до пупка, очерчиваю каждый бугорок мышц и понимаю, что этот образ – Нилл, распростертый передо мной на песке, море и пляж – будет запечатлен во мне навечно.

Чувство, которое накапливается внутри, заставляет меня замереть. Я обхватываю Нилла за плечи, когда оно накатывает на меня, как морской прибой. Отмечаю идеальный изгиб его шеи и как сокращаются мышцы у него на руках, а затем Нилл вдруг садится одним плавным движением и берет мое лицо в ладони. А когда он целует… меня уносит. Выбрасывает за все известные мне прежде границы.

Отправляет меня ко дну.

Но я не одна.

Эпилог

– Вот бы мы познакомились раньше!

Тео выпускает меня из объятий не меньше чем через пару минут, и я театрально глотаю ртом воздух, когда он шагает назад.

– Тео! – сиплю я. – Человеку нужно дышать!

– Тогда не надо было столько недель запрещать мне это делать, – отвечает он и подмигивает. – До встречи завтра утром. Мы же не опоздаем, да, Рори?

Рори все еще принимает немного угрюмый вид, стоит разговору зайти о пробежках, на которые мы уже несколько недель выходим вместе по вторникам и пятницам. Поначалу темп быстрой ходьбы этих двоих еще был идеален для меня и моих синяков, но теперь я все время убегаю гораздо дальше, а потом возвращаюсь к ним – из-за этого Тео прозвал меня Живчиком.

Это Нилл спросил у Тео и Рори, не хотят ли они периодически составлять мне компанию на пробежках, потому что вместе веселее, а ему, к сожалению, надо сидеть с Эмми. Тео моментально загорелся этой идеей. У меня же возникло подозрение, что он уже некоторое время подыскивал пути отхода от своей интеллигентной оборонительной позиции против любых физических упражнений, а Рори пришлось согласиться в принудительном порядке.

Тем не менее здоровому питанию Тео до сих пор сопротивляется. Он не в курсе, что Элейн, его жена, уже пообщалась с Нелли по поводу низкокалорийных рецептов.

Тео и Рори – одни из последних, кто отправляется домой. С тех пор как большинству здесь стало известно, что мы с Ниллом теперь вместе, все меньше женщин засиживается до закрытия в надежде его подцепить. Нилла это повеселило, когда я рассказала ему о результатах своих наблюдений, однако Ив, которая две недели назад впервые приезжала ко мне в гости в Каслданнс, тоже бросилась в глаза та блондинка, которая так и продолжает носить чересчур откровенные майки. Когда-нибудь я подарю этой женщине водолазку.

Я заканчиваю считать выручку, когда Нилл последний раз протирает тряпкой барную стойку и вытирает руки, прежде чем притянуть меня к себе и чмокнуть в лоб. Он уже почти выпустил меня из своего захвата, как вдруг передумывает, и из непринужденных объятия превращаются в страстные.

Рассмеявшись, я отвечаю на поцелуй.

Вскоре, так же тесно обнявшись, мы пересекаем улицу и отрываемся друг от друга, только чтобы перелезть через каменную стену.

Прошло приблизительно восемь недель с той ночи, которую мы провели вдвоем на другом пляже, и луна сегодня светит так же ярко.

Пиппа живет в моей квартире. Две стены в спальне мы выкрасили в нежно-фиолетовый, и сестра более чем гордится своим новым жилищем. Она окончит школу в соседнем городке, и, хотя мама действительно переехала в Килбегган в собственную квартиру, я невероятно счастлива, что Пиппа рядом со мной.

Эмми влюбилась окончательно и бесповоротно. С Пиппой она впервые громко и радостно засмеялась. Возможно, в эту самую секунду они обе лежат на моей кровати и спят спокойным, крепким сном. Как сестры.

– Ты точно уверен? – спрашиваю я, поднимая тему, которую мы уже обсуждали сегодня вечером. – Мы остаемся в Каслданнсе?

– Остаемся. – Говоря это, он смотрит на море. – Будем управлять «Брейди», теперь, когда Дину требуется долгосрочное решение, и я подыщу какое-нибудь помещение, которое смогу арендовать под студию. С этим не должно возникнуть проблем.

– Но твои клиенты действительно станут сюда приезжать?

– Клиенты? – повторяет он и ухмыляется. – У меня фанаты.

Отвечаю на его ухмылку и прижимаюсь к нему.

– Эмми счастлива здесь, – произносит Нилл.