Помощь приходит неожиданно. В запертую мною дверь так и продолжает кто-то биться, а сверху – колотят с такой силой, что потолок не выдерживает и обрушивается вниз, образуя внушительную дыру.

– Давай сюда! Быстро! – командует Саша.

Его облик вижу словно бы в дыму.

– Марк здесь! – едва не рыдаю, протягивая на вытянутых руках мальчика.

Дарьялов забирает его. Мгновение, и сын Верниковского вне опасности. Задираю голову и смотрю туда, где только что скрылись Марк и Саша.

– Руку давай! – приказывает Дарьялов.

Свисает через разбитую в потолке дыру, тянет ко мне ладонь. За неё и хватаюсь, а уже через мгновение оказываюсь вызволенной из этого жуткого заточения.

Не сразу понимаю, что меня окружает. Когда же осознаю – есть лишь одно желание – сбежать. Дом охвачен пламенем, а мы уцелели лишь чудом, да и то потому, что пристройка, в которой оказались, всё ещё не горит.

– Бери Марка. Бегите подальше, – распоряжается Саша, ощутимо подогнав меня в ту сторону, где мы окажемся в безопасности.

– А ты? – выкрикиваю истерично, прижимая Марка к себе с такой силой, словно в нём – вся моя жизнь.

– Даня твой ринулся вас спасать. Вытаскивать его нужно.

Я не успеваю сделать ровным счётом ничего. Ни подумать о том, что мне сказал Саша, ни запротестовать.

Он исчезает из поля моего зрения. Скрывается где-то там, среди пылающих стен.

Пожарные приедут нескоро… я ведь это знаю. Как же теперь просто остаться в стороне и не ринуться туда, где сейчас находится тот человек, который стал настолько быстро слишком важным?

– Саш! Саша!

Отпустив Марка, в которого всё это время впивалась так, словно он был моим спасительным якорем, бросаюсь к Дарьялову.

Он выводит из горящего дома целого и относительно невредимого Даню. Вдалеке раздаются едва слышные отзвуки пожарных сирен.

– Всё хорошо, – заверяет меня Саша.

Притягивает с силой к себе. От него пахнет дымом, его всего колотит, когда прижимаюсь и вдыхаю горький аромат.

– Всё хорошо, да, – всхлипываю, и так отчаянно впиваюсь в Дарьялова в ответ, что мне самой становится страшно.

Снова.

Нас окружают так быстро, что мы ничего не можем поделать. Первым делом пожарные начинают тушить разошедшуюся стихию.

Смотрю на это и опасаюсь задать тот вопрос, который так или иначе становится едва ли не основополагающим – где Света?

Марк с Даней чуть поодаль. Мой бывший муж прижимает к себе своего сына и, наверное, именно это единственно правильно.


Дарьялов отпускает меня из своих объятий. Отходит в сторону прибывших сотрудников пожарной охраны. Двигается быстро и чётко, словно не из пожара только что меня с ребёнком вызволил, а попросту прибыл туда, где ему ничего не грозило.

– Слушай, следаки тебя опрашивать будут, – говорит Дарьялов, подходя ко мне после того, как о чём-то с кем-то переговорил. – Расскажешь всё, что знаешь. Раз труп есть, то такая процедура.

Меня от этого выворачивает. Отстраняюсь, смотрю на Сашу удивлённо.

– Труп?

Да, Сонь… труп. И ты, вроде как, должна прекрасно понимать, о чём сейчас речь. Только после всего пережитого ощущение, как будто не со мной всё это произошло.

– Соф… просто расскажи им, как всё было, хорошо? Больше ничего не нужно.

Он смотрит на меня так, словно ждёт, что я просто кивну и сделаю всё, что от меня требуется. А мне кричать хочется от того, что со мной случилось.

– Окей. Расскажу, – говорю тихо, – всё расскажу.

– Я с тобой рядом буду, – заверяет меня Дарьялов.

Осторожно, словно сломать боится, к себе снова притягивает, и в этот момент я выдыхаю с облегчением. Впиваюсь пальцами в его одежду. Утыкаюсь носом в изгиб шеи. Дышу прогорклым ароматом, и ощущаю, как меня пеленают в защитный кокон.

Я не знаю, что и как будет происходить дальше. Да и не хочу этого знать. Однако здесь и сейчас чувствую – мне хорошо и уютно. А обо всём остальном я подумаю, когда вынырну из этих, таких необходимых мне, объятий.

Допрос проводит какой-то парень. Судя по виду, ему лет на десять меньше, чем мне. Отвечаю на все заданные вопросы, а сама фокусируюсь на каких-то ничего не значащих вещах. Например, на погонах этого самого допрашивающего. На то, как он хмурит брови. На чём угодно. Лишь бы только не обращать внимание на происходящее кругом.

Здесь скорые, здесь отовсюду сверкают мигалки. Неужели, чёрт бы всё побрал, их попросту нельзя отключить, когда не нужно ехать, сломя голову, на помощь людям?

Меня трясёт от всего, что творится. Но я вынуждена сделать вид, что ничего такого не произошло.

Заверив следователя, что буду готова приехать по любому требованию, отхожу в сторону.

Чувствую себя всего лишь винтиком в происходящих событиях. Для тех, кто сейчас здесь выполняет свою работу – я лишь какая-то безликая часть. И наверное, именно так будет правильным относиться к самой себе в сложившихся обстоятельствах.

Только я не могу. Не получается дистанцироваться. Не выходит приказать себе не реагировать на всё настолько остро и последовать этому приказу.

Я окончательно выпотрошена. Когда совсем недавно думала, что меня будто бы вскрыли и выставили все мои органы напоказ, я жестоко ошибалась. Это надругательство произошло в данный момент.

– Сонь! – окликает меня Верниковский.

Они с Марком подходят ко мне. Сын Дани впивается в ладонь отца с такой силой, что даже в относительном полумраке я вижу, как побелели крошечные костяшки его пальчиков.

Интересно, знает ли он уже о том, что его мать мертва? Хотя, если уж так разобраться, какое мне сейчас до этого дело?

– Спасибо тебе…

Верниковский шагает ко мне, я же – инстинктивно отстраняюсь. Это как сделать шаг назад в тот момент, когда тебя это может спасти. Вот только беда – спасти меня уже ничто не способно. Я во всём этом добре по самое не балуйся.

– Не за что, – пожимаю плечами, сама удивляясь тому, как отстранённо и холодно звучит мой голос. – Если все дела решил свои, так вези ребёнка домой. Ему здесь не место.

Верниковский не успевает ответить, когда ко мне вдруг шагает Марк. Быстро и неловко обхватывает руками, насколько дотянулся, и шепчет:

– Спасибо, тётя Соня.

А мне в этот момент рыдать хочется. Только я держусь. Держусь прежде всего ради самой себя.

Взъерошиваю волосы Марка рукой, осторожно, но настойчиво отстраняю его.

– Не за что, Марк. Надеюсь, теперь у тебя всё будет хорошо.

Развернувшись, бреду, сама не зная, куда. На душе то, что меня выворачивает наизнанку. Но это нормально. Да, это совершенно нормально, ведь я побывала в том, к чему совсем не была готова. Только сказать себе это и остаться спокойной совсем не получается.

– Соф!


Меня окликает голос Дарьялова. Оборачиваюсь на оклик, но продолжаю шагать в неизвестном даже мне направлении.

– М? – вскидываю брови, засовываю руки в карманы толстовки. – Скажешь, что до дома подвезёшь? Так не стоит, сама доберусь.

Во мне – слишком много обиды по отношению к Саше. Прежде всего за то, что он попросту сделал какие-то свои выводы. Не обсудил ничего со мной. Не обговорил. Но при этом дал возможность поверить в то, что в моей жизни, которая с некоторых пор кажется мне рухнувшей, есть то, за что смогу ухватиться и держаться, как за самый светлый из возможных маяков.

– Довезу.

Дарьялов подхватывает меня под руку, ведёт куда-то. Высвобождаться и протестовать не хочется. Я слишком устала. Мне слишком нужно просто довериться. Даже если за этим ничего не стоит.

Мы садимся в машину Саши. Обхватываю себя руками – мне жутко холодно. Дарьялов словно бы читает меня – сразу врубает климат-контроль на максимум.

Едва выбираемся на трассу и за нашими плечами остаётся тот сгоревший дом, меня начинает колотить крупной дрожью.

– Я тебя как услышал… всё. Со мной такого никогда не было.

Саша закуривает. Подносит зажигалку к зажатой во рту сигарете дрожащими руками. Затягивается так долго, что спаливает Винстон едва ли не до фильтра.

– Спасибо, что приехал и вытащил, – тихо говорю в ответ.

Дарьялов мотает головой. Да, Соня, самая идиотская фраза из тех, которые ты могла произнести.

– Я сам к тебе приехать хотел, – сделав несколько затяжек, произносит Саша. – Имею ввиду… после нашего последнего разговора.

Наш последний разговор – он словно бы из другой жизни. И сейчас то, что сказал мне тогда Дарьялов, кажется таким… незначительным.

– А чего не приехал? – всё же устало отвечаю, покосившись на Сашу.

Он уже уничтожил сигарету, выбрасывает окурок в окно. Снова что-то крутит на приборной доске, прибавляя температуру, потому что меня всё ещё колотит так, как будто я посреди ледяной пустыни без одежды.

– Времени немного нужно было, – словно бы виновато говорит Дарьялов.

Я киваю – скорее машинально, чем осознанно. Сейчас думать о том, что не относится к сегодняшнему дню, слишком неправильно. По моим ощущениям. Хотя, вроде бы, нужно отвлечься, переключиться, забыть. Но я не могу. Мне бы всё это пережить, а потом уже подумаю о том, что делать дальше.

– Мне тоже нужно… хоть немного времени, – говорю, откинувшись на спинку сидения и глядя в окно.

Саша касается моей руки. Кажется, хочет переплести наши пальцы, но я отдёргиваю ладонь. В данный момент я уж точно не готова к таким проявлениям со стороны кого бы то ни было. А буду ли в принципе готова – покажет время.

– До встречи, – говорю едва ли не весело, когда Дарьялов останавливается возле моего подъезда.

– Соф! – окликает он меня, выходя из машины.

Потому что я бегу. Просто выхожу из авто и устремляюсь в сторону дома.

– Саш… сейчас меня просто оставь, хорошо?

Голос дрожит. Даже скорее звенит, натянутый, словно струна.

– Я хочу всего лишь лечь спать и завтра проснуться и ничего не бояться.

Дверь за мной закрывается через долю секунды. Поднимаюсь на свой этаж, вхожу в квартиру. Запираю за собой все замки.