Меня отвлек голос спасителя, рассказывающей о конечной цели нашего пути. Мы направлялись в закрытое поселение, где обучали юных драгхварцев управлять стихиями. Не пешком, а почему-то снова на корабле. Шахджахан сопроводил нас к летучему средству передвижения, где и попрощался с нами. Вовремя полета Тафар искупал меня. Правда, я почти сразу перехватила мочалку, чтобы меньше чувствовать его руки на своем теле. Его прикосновения будили во мне воспоминания об испытанных ночью ощущениях. Все же мужчина против моей воли дотронулся до меня, чтобы смыть с моего лица дорожки от кровавых слез.

— Так члены королевской семьи узнают о смерти близких родственников, — пояснила я ему.

— Ты плакала кровью только раз, — заметил воин, отходя от меня и напоминая о том, что мы должны поменьше контактировать друг с другом.

Я ничего не ответила из-за кома в горле. Умер мой отец. С его смертью открылась правда, незамеченная мною на протяжении многих лет. Папа любил меня и старался уберечь. От мачехи. Она видела во мне соперницу на пути к власти. Веара ни перед чем бы не остановилась, если бы знала о том, что на трон готовили меня, а не ее сына. Мне не удавалось представить, как трудно было моему единственному родителю скрывать свои чувства ото всех. Ведь никто не догадывался об истинных мотивах его поступков, направленных на мою защиту.

Но если плакала только раз, то Эрлан жив. Скорее всего развлекался с новой игрушкой — магострелом. Несколько дней назад отдала его брату для изучения. Хотела бы снова увидеть глаза принца, зажигающиеся азартом при виде очередной загадки.

А может, ко мне еще вернется зрение? Ведь сила каким-то образом у меня появилась же! Вдруг и тут повезет. Надежда зажглась тоненьким лучиком, хотя разум отказывался верить в подобные чудеса. Да и правитель Драгхвара что-то упоминал о блокировке сил. Ответить на все мои вопросы мог только один человек — регина Скаршия. В следующую нашу встречу ей не избежать разговора. Она расскажет правду! А я пока научусь управлять открывшейся силой.

Через несколько часов мы сошли с корабля. Меня снова несли на руках. Стихийный поведал что принес меня в свой дом. Он поднял меня на второй этаж, где в ближайшей от лестницы комнате одел меня — все время нашего путешествия я была в простыне за неимением одежды. Мужчина уложил меня в кровать и посоветовал отдохнуть, пока он будет улаживать вопросы с моим обучением. Я сомневалась, что мне удастся заснуть, но стоило голове коснуться подушки, как я провалилась в сон.

Мне снились кошмары. Я снова и снова переживала прошедшую ночь. Измученный ужасными событиями разум дополнял их кровавыми эпизодами. Мне привиделась гибель фрейлин. То, как их безжалостно уничтожили предатели. И смерть отца. Только в этот раз я все отчетливо видела своими глазами. Мне удалось освободиться из объятий спасителя и кинуться к родителю, чтобы обнять его. Но он вдруг исчез, а я оказалась в кругу калик. Они смеялись и торжествовали. В меня бросили мертвые тела брата и королевы. Я позорно разрыдалась. Сквозь ряды перехожих проступили размытые фигуры древних правителей. Они окружили и выпустили в меня всю свою мощь. Я прикрылась руками — всего лишь защитный жест, и закричала от дикой боли, разлившей от щеки по всей голове.

Сон не желал отпускать меня, но кто-то безжалостно залепил мне еще одну пощечину и грубо стащил с кровати. Я упала на пол. Головой ударилась об край какой-то мебели. Мне не дали прийти в себя, схватили за плечи и подняли, чтобы потрясти.

— Кто ты такая? — закричали мне в лицо. — Что ты забыла в моей комнате? Или ты хотела пробраться в спальню к моему отцу? Так вот, милочка, ты ошиблась, — непонятная девица выплескивала на мне ярость, продолжая тряся так, словно хотела вытрясти душу.

— Да, когда же вы его оставите в покое? — истеричка все никак не успокаивалась. — Он же в трауре! И папа любит маму!

— Тогда почему он переспал со мной? — вопрос вырвался сам собой, я даже не подумала о последствиях.

— Хотела по-хорошему с тобой обойтись, но не люблю, когда врут, — мстительно проговорила девушка. — Тебе знакомо выражение «спустить с лестницы»? — не дождавшись моего ответа, она продолжила: — Вот сегодня и проверим.

Меня швырнули. Спиной я открыла дверь и врезалась в стену, приложившись головой об нее. Я еще не сползла по стеночке, как меня схватили и в прямом смысле слова спустили с лестницы. Единственное, что успела сделать, так это прикрыть голову руками. Края ступенек больно врезались в и так уже пострадавшее от покушений тело, добавляя синяков.

Когда я остановилась, то попыталась на ощупь определить свое местонахождение. Кто ж знал, что это был только один лестничный пролет! Я остановилась на самом краю. Мои хаотичные движения привели к тому, что я вновь покатилась по ступенькам. На этот раз прикрыться не удалось — ободрала колени и локти, вывихнула левую кисть. В довершении моего унижения я скатилась прямо к кому-то под ноги. Стон боли сорвался с моих уст. Однако мне никто не помог.

— Ты вовремя, Фарах, — обратилась девица предположительно к тому, у чьих ног я сейчас возлежала.

— Фарита, повежливее, — голос принадлежал еще мальчишке, чей голос едва начал ломаться. Он отошел от меня.

— Эта врунья спала в моей комнате! — прокричала дочь Тафара.

До меня постепенно стало доходить происходящее. Стихийный оставил меня в своем доме, но совсем не рассказал о том, что у него были дети. И, кажется, он не оповестил их о гостье. Вот теперь докажи, что ты — это ты, а не охотница за их папочкой!

— Ты про нее? — уточнил Фарах у сестры.

— У меня, между прочим, есть имя, — я вклинилась в их диалог. — И где ваше почтение? Перед вами наследная принцесса Скаршии, — встала и выпрямилась, хотя тело болело после падения.

Тишина взорвалась хохотом. Смеялась, правда, только Фарита.

— Я же сказала, что она — лгунья, — заметила она.

— Забыл предупредить тебя, — прервал ее брат. — Отец сказал, что у нас будет гостить его знакомая. И походу ты ее спустила с лестницы, — все это было сказано таким тоном, словно ничего страшного не случилось.

— Что значит, ты забыл? — вскричала я в ту сторону, откуда слышала его голос. Когда ничего не видишь, ориентироваться приходится на звуки. — Меня тут убивать собрались, а он забыл!

— Не кричи на моего брата! — вступилась за парня сестра. — Ты все равно лгунья! Ты его знакомая, а не любовница!

— Да, я не его любовница, — мне надоели разборки с его детьми. Откуда в них столько желчи? — Он меня изнасиловал, а после нужно было жениться, потому что траур по вашей мамочке еще не закончился.

— Врешь! — заверещала Фарита и вцепилась в мои обрезанные волосы.

Я ничего не видела, а потому была легкой добычей. Меня били, кидали. Все, что я могла сделать, так это смягчать удары при падениях, да и то не всегда получалось. Последней каплей стал удар головой об стену. Я почувствовала, как по венам заструилась мощь, подпитываемая яростью. Инстинкт самосохранения затих.

Ничем не сдерживаемая, сила вырвалась на свободу. Четыре стихии, сплетенные воедино, ударили по обидчикам. Грохот, стоны детей — звуки на миг исчезли для меня. Кровь зашумела в ушах.

Во рту появился металлический привкус. Ноги подкосились, и я сползла по стеночке на пол, оглушенная выбросом собственной силы. На меня накатила усталость. Я сжалась в комочек, пряча разбитое лицо в коленях. Пробрал непонятно откуда взявшийся озноб.

— Папочка! — раздался рядом со мной совсем детский вскрик. Затем кто-то заплакал, испуганный произошедшим.

— Что здесь происходит? — прогремел своим низким голосом отец семейства. — Асия, не плачь, — уже намного мягче обратился Тафар к младшей дочери. — Иди ко мне.

Мимо меня пробежали.

— Тише-тише, — успокаивал мужчина девочку. — Тебя на пару часов нельзя оставить одну. Непременно постараешься все уничтожить вокруг себя.

Даже без имен было ясно, к кому он обращался. Слезы брызнули из глаз. Меня обуяла несправедливая обида.

— Ты всегда винишь во всем меня, но сам не замечаешь своих ошибок, — я повернулась к нему, чтобы он разглядел ссадины на моем лице. — Ты — отвратительный отец! Твои дети не умеют вести себя, — меня совсем не заботили ничьи чувства. Почему я должна о ком-то беспокоиться, когда обо мне никто не подумал?! — Хотя откуда у них возьмутся хорошие манеры, когда их отец — насильник.

— Прекрати, Налин, — тихо попросил Стихийный.

— Нет уж, ты сам напросился, — придерживаясь за стену, я поднялась. Слабость из тела никуда не делась, но я боролась с ней. — Почему это всем позволено унижать меня? — меня просто прорвало. — Твои дети избили меня, приняв за очередную охотницу за их папочкой. Из-за этого у меня снова произошел неконтролируемый выброс силы. Тут заявляешься ты и обвиняешь меня во всех грехах, — я кричала, срывая едва восстановившийся голос. — Назвал меня своей знакомой! А ты рассказал своим деткам, как надругался надой мной, когда я была без сознания?

— Замолчи! — взревел взбешенный Тафар. Но еще громче оказался плач его дочери, напуганной ссорой взрослых.

— Что у вас здесь происходит? — раздался голос незнакомой мне женщине. — Тафар, давай мне Асию.

— Ба-абу-уш-к-ка, — заикаясь, проплакал ребенок.

— Ну-ну, не плачь! — успокаивала она внучку.

Девочка назвала ее бабушкой. Мать Тафара? Только не этого не хватало!

— Фарита, Фарах, быстро привели дом в порядок. Нечего разыгрывать из себя обиженных. Сами кого угодно в могилу сведете! — раздавала указания женщина. — Приезд отца не означает, что вы можете отлынивать от своих обязанностей. Тафар, представь меня своей гостье, — ее тон требовал беспрекословного подчинения.

— Это Хидда, — представил Стихийный женщину. — Мать Латифы, моей покойной супруги.

— Рада знакомству с вами, ваше высочество, — ее голос звучал твердо. В нем чувствовалось некоторое напряжение, выдававшее ее волнение. Кто бы в этом дурдоме не занервничал! — Думаю, принцесса предпочтет жить в другом месте до начала обучения.