Из ее ответов мне удалось выяснить, что мы находились на закрытой территории. Кроме того, несколько раз проскользнуло упоминание того, что городок лежал высоко. В горах? Получалось, что Тафар отвез меня к западным границам Драгхвара. Там было больше всего гор. Узнать что-то больше мне удалось.

Когда мы пришли к месту обучения, Хидда отпустила мою руку. Лишившись поводыря, я потеряла возможность ориентироваться в пространстве. Одна. Испугавшись, что упаду, присела и коснулась ладонями теплой земли.

— Встань! Ты — будущая королева. Тебе не пристало пригибаться к земле, — голос наставницы прозвучал громко и строго.

Я попыталась определить ее местонахождение по голосу, но он звучал со всех сторон. Привстала. Не имея опоры, зашаталась. Страшно. Снова села на землю.

— Не бойся темноты, — звучал голос женщины твердо. — Глаза обманывают, а чувства — никогда. Доверься им. Позволь вести тебя.

— Как? — я не понимала того, что она требовала от меня.

— Чувствуй мир вокруг себя, — был мне ответ. За ним последовала тишина.

Все, что я могла, это слушать легкое дуновение ветерка, пение птиц, доносивший из далека смех людей. Ощущала, как мое сердце медленно билось.

— Встань и пройди вперед, — спустя некоторое время приказала Хидда, и я молча подчинилась.

Когда выпрямлялась, то сердце забилось быстрее. Мне было страшно. Я ничего не чувствовала вокруг, кроме бешено колотящегося сердца в груди. Медленно шагнула вперед и присела. Неизвестность пугала. Наставница хранила молчание. Я снова поднялась и сделала еще пару маленьких шажков на подгибающихся ногах. Ничего. Осмелев немного, продолжила идти вперед, чтобы через несколько мгновений упасть в яму. Быстро ощупала место, куда упала. Яма оказалась неглубокой и с ровными краями, но и этого было достаточно, чтобы ударить по самолюбию. Я присела на край, растирая ушибленные ноги и руки. Правая скула горела. Ей тоже досталось при падении.

За этот день на моем теле появилась куча синяков. На тридцать восьмом падении я сбилась со счета, но не бросила попыток «почувствовать» мир вокруг себя. Слышала, как недалеко от меня ходили люди — до меня доносились отрывки их разговоров, но никто ко мне не подходил. И самое удивительное, никто не смеялся над моими неудачами.

В таком духе продолжалось едва ли не до самого вечера. Я так и не поняла принципа, как управлять стихиями, но безоговорочно выполняла все указания наставницы. Сама диву давалась, потому что не любила, когда мне указывали, что делать. Но я также осознавала хрупкость своего положения, поэтому молча сносила все комментарии Хидды в свой адрес.

Известие о возвращении домой восприняла как краткую передышку. Сегодняшняя тренировка показала, что учеба не дастся легко. Меня ожидал долгий путь, пройдя который, смогла бы вернуться в Скаршию. Но двадцать лет? Через два десятка лет захочется ли мне вернуться в королевство? Там убили отца. Пытались убить меня. Эрлан… В памяти всплыли его слова. Он не хотел власти от слова совсем, его к этому не готовили. А чтобы отказаться от власти, нужно уничтожить полностью правящую династию. Нет! Брата в обиду не дам.

Уставшая, я просто упала на кровать в отведенной мне комнате. И тут же подпрыгнула. На подушке лежала веточка жимолости. Ее свежий цитрусовый аромат я никогда не перепутала бы. Ощупала стебелек, цветки и убедилась в своей правоте.

Улыбка коснулась моих губ. Тафар был здесь. Это он положил ее. Стихийный помнил тот день, когда я робко призналась ему в своих чувствах в беседке, увитой жимолостью. Тот день, когда воин отказал мне.

Тяжело вздохнув, легла на кровать. Нашего союза никто не поддержал бы. Лишь развязали бы войну между нашими странами. В той ситуации мужчина оказался умнее меня. Веточку так и не выпустила, с ней и заснула, сжав в руке.

Дни полетели один за другим. Заметных продвижений в овладении стихиями так и не появилось. Только спустя три недели, лежа в постели утром, я учуяла запах завтрака, который готовила Хидда. Из сонма ароматов смогла распознать яичницу, колбаски и кофе. Даже узнала все ингредиенты, из которых состоял салат. Радость огорчало то, что на усиление обоняния у меня ушло так много времени.

Наставница проявляла чудеса терпения. Она никогда не оскорбляла меня и не опускалась до рукоприкладства, но и не помогла. Порой мне казалось, что женщина специально о чем-то умалчивала, чтобы не позволить мне быстро научиться управлять стихией. Хидда всегда оставалась доброжелательной. В свободное от учебы время она была прекрасной собеседницей.

На мою слепоту никто не обращал внимания, и я привыкла сама обслуживать себя — одеваться и мыться. Мне даже стали доверять мыть посуду. Правда, Фархату приходилось перемывать ее за мной, но зато теперь я ее не разбивала, как в первый раз.

По вечерам часто играла с Асией. В один из таких дней мне открылась тайна того, почему девочка возвела меня на пьедестал обожания. Отношения с матерью у нее не задались с самого рождения — отталкивалась от этого вывода. Латифа вымещала на девочке злобу и ревность. Почему? Малышка не смогла мне этого пояснить. Она поведала, что однажды услышала, как один из подчиненных Тафара рассказал ему об одном из моих «похождений» и о том, как я дерзила отцу и мачехе — Асия не знала, что Веара мне не мать. Однажды ребенок ответил матери моими словами. Та не сдержалась и ударила дочь.

Напрашивался вывод, что именно с этого момента в семье Стихийного начался разлад. Но что-то удерживало меня от его окончательного принятия. Как бы то ни было, но с девочкой мы подружились. Не смогла я отказать ей в общении со своим кумиром. Она быстро перенимала мои интонации и манеру речи. Начала огрызаться с братом. Однако эти попытки я быстро пресекла — я не желала быть причиной еще большего раздора.

С сыном Тафара у нас сложились скорее приветливые отношения, чем дружественные. Паренек принял меня в качестве друга его сестры. Но вот с их старшей сестрой общение на задавалось ни со второго, ни с третьего раза. Пару раз мы с ней встречались, но Хидда не давала меня ей в обиду, хотя Фарита пыталась достать меня, если не силой, то хотя бы слова задеть. Причину ее ненависти я так и не нашла.

Ночью, когда я заходила в свою комнату, на подушке неизменно меня ждала веточка жимолости. С тех пор, как мое обоняние усилилось, стала улавливать нотки сандала и имбиря в воздухе. Иногда они были едва ощутимыми — Тафар давно оставил цветы в моей спальне. Порой его запах окутывал меня с ног до головы — он был совсем недавно, словно пару мгновений назад, и скрылся перед самым моим приходом.

Я не выкидывала скромные цветки, а ставила их в огромную вазу, одолженную у Хидды. Мне дарили огромные букеты из редчайших и красивейших цветов, но стоило им немного завянуть, как безжалостно выбрасывала их. Но не с веточками жимолости. Каждый день утром и вечером я меняла в вазе воду, чтобы подольше сохранить единственную связь с Тафаром. Засыпала и просыпалась с мыслями о нем.

В чувства приводил раскалявшийся браслет. В такие моменты я готова была броситься на поиски Стихийного, но долг перед страной останавливал. А еще мне хотелось прекратить вражду между нашими странами. Сделать это я могла лишь вернувшись домой. И никак иначе.

Утром вставала с надеждой, что именно сегодня у меня все получится. С таким же разочарованием я возвращалась в спальню, где меня ждала маленькая радость — веточка жимолости. Только наедине с собой позволяла беззвучно пролиться слезам, чтобы унестись в сны, где все было просто. Где мы с Тафаром были вместе.

Долго так продолжаться не могло, и наступил миг, когда я взорвалась и накричала на Хидду. Нервы не выдержали. Никто не выдержит, но я должна. Женщина поняла причину моей истерики без слов. Она просто оставила меня в месте, где проходили наши тренировки.

— Дорогу домой сегодня найдешь сама, — сказала наставница перед уходом.

Сначала я ругалась, потом извинялась, но никто мне не ответил. Измотанная легла на землю и раскинула руки. Я размышляла о том, как сдвинуться с мертвой точки. Идей на этот счет не было никаких. Могла лишь тяжело сопеть.

Легкий ветерок пронесся рядом со мной, и я поняла, что больше не одна, но виду не подала. Только прислушалась внимательнее, улавливая любые звуки. Тихий смешок подтвердил мои подозрения.

— Вы упустили из виду один момент, принцесса, — голос принадлежал мужчине, но я никак не могла его опознать. — Мы с вами никогда не встречались, — опередил незнакомец мой вопрос. — Но мы все следили за вами.

— Что именно я упускаю? — сердце забилось в предвкушении разгадки. Откуда-то возникла уверенность, что этот мужчина раскроет мне величайшую тайну. Последнюю его фразу предпочла не заметить. За мной много кто следил — я привыкла.

— То, что вы не только стихийник. Вы — элементаль, — говорил собеседник твердо, что наводило на мысль, что он уверен в своих словах. — Элементаль, в котором собрались все четыре стихии. Они ваша суть. Вы — это они, они — это вы. Вам не нужно их подчинять. Достаточно сотворить нужную вам стихию, и она не сможет не подчиниться вам.

— И как мне этому научиться? — то, что говорил незнакомец, шокировало. Но был смысл в его словах. Замерла,

— Всем стихиям сразу не научиться. Выберите одну. Станьте стихией, растворитесь в ней, — незамедлительно дали мне ответ. — Где больше всего стихии? — мурашки пробежали по моему телу. — Вы знаете, что нужно делать. Идите вперед.

Ощущение легкого ветерка исчезло. Невидимый собеседник ушел, оставив меня наедине с мыслями. Не было никаких противоречий. Только ясность. И решительность.

Медленно поднялась и встала на ноги. За время обучения я привыкла стоять одна в кромешной тьме, поэтому выпрямилась и расправила плечи. Страха не было. Шаг вперед, еще один и еще. Я ускорялись, чтобы не передумать, а потом и вовсе побежала. Спотыкалась, падала, но обязательно поднималась и продолжала бежать вперед.