Прошло три дня — и Трампл, усталый, но полный праведного гнева, въехал в ворота поместья. Не пожелав отдыхать, граф тот час же приказал подавать на стол и пригласил к обеду управляющего.

— Итак, мистер Хендрикс, — обратился он к вошедшему молодому человеку, — что нового произошло с тех пор, как Вы отправили мне своё письмо? Были ещё нападения на наших людей?

— К сожалению, были, Ваше сиятельство. Пострадали ещё две семьи. Разбойники не просто ограбили их дома, но и сожгли все постройки. К счастью, самих арендаторов и их семей не было дома — иначе их уже не было бы в живых.

— Есть ли у Вас сведения, Джон, где сейчас могут находиться бандиты? Можно ли предположить, куда они направятся дальше?

— Скорее всего, господин граф, эти лихие люди добрались до Оленьего леса, что расположен на севере вашего имения. Эти земли хорошо заселены, так что мародёры могут рассчитывать на богатую поживу.

— Это нам на руку, Хендрикс. Мы вооружим наших арендаторов и всех мужчин, которые есть в их семьях, и устроим облаву. Я напишу письмо моему егерю, и завтра же отправим обоз с оружием и охраной к этому лесу. Облаву я планирую на послезавтра: нужно время, чтобы все собрались и вооружились. Только мы должны сделать всё тихо, без шума, чтобы не спугнуть раньше времени нашу двуногую «дичь».

Два дня прошли в сборах и подготовке. Егерь подтвердил, что бандиты прячутся в лесу. Он выследил их и нашёл их стоянку, но в одиночку был бессилен против группы вооружённых людей. Утром третьего дня, едва забрезжил свет, граф, его управляющий и егерь организовали засаду, расставив арендаторов и их взрослых сыновей по кругу возле бандитского бивака, после чего был дан сигнал и кольцо начало медленно сжиматься.

Разбойников удалось застать врасплох: они не выставили часового, так как были уверены в своей безнаказанности. Тем не менее, разбуженные сигналом охотничьего рога, они впотьмах отыскали своё оружие, похватали самые ценные пожитки и направились в сторону, противоположную необъяснимому шуму. Не прошло и десяти минут, как группа людей, возглавляемая графом, столкнулась с бандитской шайкой.

— Сложите оружие, — приказал им Остин, — вы окружены!

Вместо ответа прозвучал выстрел. Ожесточённые потерями, фермеры открыли ответный огонь. Граф, великолепно владевший оружием, старался не убивать, а лишь ранить противников. Уже все они лежали на земле, но даже сейчас не желали признавать своё поражение. Извернувшись, один из разбойников выстрелил в Трампла. Это был его последний выстрел, но он оказался самым метким: пуля ударила графа в левое плечо, и, прошила руку насквозь. Застонав от боли, Остин выпустил поводья вороного и здоровой рукой попытался зажать рану.

— Не убивать! — кричал он своим людям. — Всех, кого можно, взять живыми!

Чувствуя, что силы покидают его, граф мелено сполз со своего коня и прислонился к дереву. К нему тут же подбежал Хендрикс.

— Ваше сиятельство, Вы ранены?

— Ранение неопасно, Джон, — отвечал Трампл. — Собери людей, проследи, чтобы всех бандитов обыскали и связали. Нам пора выбираться из этого леса.

Хендрикс поклонился в знак согласия и отправился выполнять указания. Ещё через полчаса в лесу стало тихо и безлюдно, словно и не было в нём перестрелки, и только примятая трава да капли крови на земле напоминали о свершившейся здесь трагедии. Бандитов под конвоем отправили в городскую тюрьму Нортгемптона, где им суждено было дожидаться суда и приговора.

Едва выбравшись из леса, Остин понял, что дальше идти не в силах. Вынужденный прилечь, он попросил подогнать телегу, и уютно устроился в сухой траве, покрывавшей её дно. Телега ехала, разбрызгивая комья грязи, по узкой сельской дороге, а граф, ослабевший, но довольный, наблюдал за низко плывущими дождевыми тучами и думал о том, что теперь он может вновь покинуть поместье и отправиться, наконец, к леди Мейплстон, чтобы просить у неё руки её внучки.

Этим мечтаниям суждено было сбыться лишь через неделю: потерявший много крови, Остин не мог даже встать со своей постели. Восхищённые его мужеством, домашние трогательно ухаживали за ним. Маленький Дэвид, крестник графа, готов был часами играть возле Остина. Словно понимая, что раненую руку тревожить нельзя, ребёнок вёл себя на удивление смирно. Трампл всё больше привязывался к своему маленькому воспитаннику.

Тем не менее, через восемь дней, невзирая на мольбы своих служащих и на протесты доктора, приглашённого из Нортгемптона, граф Трампл засобирался в дорогу. Нетерпение снедало его, словно тропическая лихорадка. Исполненный решимости завоевать своё счастье, Остин вновь пустился в дорогу.

XXIII Граф Трампл знакомится с бабушкой мисс Макнот

Визит к леди Мейплстон

Новое путешествие изрядно утомило ещё недостаточно окрепшего Трампла. Ночёвки на постоялых дворах и дни, проведенные в тряской карете, не способствовали заживлению раны. Каждое утро, сбривая щетину и поглядывая в поданное камердинером зеркало на своё бледное осунувшееся лицо, Остин не без волнения думал о том, какое впечатление произведёт он на престарелую леди.

После долгих лет отсутствия Лондон показался графу не таким большим и красивым, каким виделся в юности. Видимо, время, которое провёл он на континенте, и впечатления, вынесенные им из жизни за границей, сделали его юношеские воспоминания не такими яркими и значительными. Однако особняк, занимаемый леди Мейплстон, был великолепен, и даже такой бывалый путешественник, как Остин, не мог не признать этого.

Трёхэтажное величественное здание, облицованное белым мрамором, казалось волшебным дворцом, перенесенным сказочным джинном из далёких восточных стран. Конусообразные башенки и шпили устремлялись в небо, тонкая ажурная лепнина украшала каждую колонну и каждую арку. Высокие окна сияли зеркальным блеском. Широкие ступени вели к тяжёлым резным дверям из тёмного дерева.

Поднимаясь по этим ступеням, Трампл не мог избавиться от ощущения, что здесь и сейчас раз и навсегда решится его судьба. Взволнованный, но полный решимости, граф постучал медным молотком по пластине, укреплённой сбоку от дверей. Лакею, отворившему дверь, Остин представился и вручил письмо, адресованное герцогине Мейплстон. Попросив подождать, лакей величественно удалился. Вскоре он вернулся и проводил Остина в рабочий кабинет герцогини.

Едва взглянув на герцогиню, Остин понял, на кого похожа его возлюбленная — мисс Макнот. Тот же высокий рост, та же гордая стать, те же тёмные, чуть выбеленные временем густые волосы, и тот же живой и открытый взгляд тёплых карих глаз — фамильное сходство было неоспоримым! Леди Дженнифер встретила гостя весьма приветливо. Заметив, что молодой человек необычайно бледен, она тут же усадила его и приказала подать ему подогретого хереса.

— Я рада приветствовать Вас в моём доме, граф Нортгемптонширский, — в низком грудном голосе женщины звучало радушие. — Рекомендации Вашего дядюшки, виконта фон Эссекса, весьма серьёзны. Впрочем, и без них я готова выслушать Вас, мистер Трампл. Я была хорошо знакома с третьим графом Нортгемптонширским, Вашим дедом. Впрочем, Ваших родителей я так же знала довольно близко. Мужчины вашего рода всегда славились своей добротой и благородством. Надеюсь, Вы в полной мере унаследовали эти замечательные черты. Так что же привело Вас ко мне?

Остин, несколько успокоенный добрым тоном женщины, легко вступил в беседу:

— Позвольте поблагодарить Вас за тёплый приём, леди Мейплстон. Как Вам, наверное, известно, недавно я лишился и отца, и старшего брата. Когда случилась эта трагедия, я был на континенте. Мне пришлось оставить все свои дела и вернуться на родину, чтобы принять титул и вступить во владение наследством. Конечно, я не мог не навестить своего дядю, виконта фон Эссекса. Посетив школу, которую он возглавил, я обнаружил, что старик слишком много взвалил на свои плечи, и предложил ему свою помощь. Именно там я познакомился с Вашей внучкой, мисс Мирабель Макнот. Эта чудесная девушка пробудила в моей душе самые тёплые и возвышенные чувства. Мне удалось познакомиться с ней, и дальнейшее общение лишь утвердило меня в моих впечатлениях. Я полюбил Мирабель, леди Мейплстон! Со всем жаром нерастраченной любви я потянулся к ней… К Вам, леди Дженнифер, я явился с мольбой: позвольте мне взять в жёны вашу внучку — мисс Макнот! Клянусь, я сделаю всё для её счастья, я буду беречь её, как самое дорогое, что есть в моей жизни!

— Ах, какая приятная новость! — смеясь, воскликнула пожилая леди. — Моя маленькая Мирабель, даже не покидая монастырских стен, нашла себе достойную партию! Успокойтесь, мистер Трампл! Если крошка будет не против, то я буду счастлива видеть вас своим зятем.

— Простите, Ваша светлость, — удручённо проговорил граф. — Просьба моя касается не только Вашего согласия на этот брак.

— Что же ещё? — всё ещё не оставляя весёлого тона, поинтересовалась леди Мейплстон.

— Боюсь, госпожа герцогиня, Ваша внучка не пожелает даже слышать обо мне, — всё так же печально отвечал Остин. — Так случилось, что одна из наставниц в школе, где учится Ваша внучка, оказалась моей давней знакомой. Возможно, Вы слышали о её матери, баронессе Девернье.

— О да! Это была громкая и грязная история, настоящий скандал! Однако какое отношение имеет она к Вам, молодой человек?

— Мой отец, Эдмон Трампл, был дружен с бароном Девернье. Когда у барона родилась дочь, мой отец пообещал, что его младший сын, если не возникнет препятствий, женится на девочке, когда она достигнет брачного возраста.

— Так, значит, мадемуазель Девернье считает, что Вы обязаны жениться на ней?

— К сожалению, это так. Она не хотела ничего знать обо мне, пока я был младшим сыном. Теперь же она строит козни, чтобы завлечь меня в узы брака. Обнаружив, что я уделяю внимание мисс Макнот, госпожа Девернье оклеветала меня в глазах девушки.