В последующие дни граф помогал виконту решать хозяйственные вопросы и разбирать бумаги. Мисс Макнот всё так же подавала мужчинам на стол, но оставалась холодной и сдержанной с графом, несмотря на все его добрые слова и ласковые взгляды. Зато мадемуазель Девернье не оставляла Трампла своим вниманием. Она сопровождала его в обходах школьной территории, приглашала на свои уроки и напрашивалась на совместные обеды и чаепития. Её навязчивость несколько раздражала Остина, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы без видимой причины оттолкнуть женщину, проявлявшую столько заботы.

Однако мысли молодого человека были заняты только юной мисс Макнот. Остин не раз наблюдал, как Мирабель заботится о младших девочках, играет с ними и читает им книжки. В эти минуты она была такой, какой он увидел её в первый день знакомства: весёлой, открытой и энергичной. Малышки тянулись к ней, как тонкие ростки тянутся к солнцу — и она согревала их, лишённых материнской ласки.

Как хотелось графу, чтобы хоть капельку этого тепла, хоть маленькую толику своей любви она подарила ему. Однако какая-то бесплотная тень встала между ними. Остину было досадно, тоскливое настроение всё чаще посещало его. Чтобы хоть немного отвлечься, он стал совершать длительные конные прогулки.

В воскресенье, пользуясь выходным, Остин заехал особенно далеко. Возвращаясь к школе, он проезжал невдалеке от реки, огибавшей близлежащий холм. Когда он подъехал к воде, чтобы дать вороному напиться, то услышал девичьи голоса в рощице у излучины. Привязав коня к дереву, несколько проголодавшийся граф побрёл на эти звуки, надеясь встретить местных поселянок и купить у них хлеба и молока.

Каково же было его удивление, когда, выглянув из зарослей на берег, он увидел учениц старшего класса. Девчонки, сбросив чепцы и платья, плескались на мелководье. Одна же девушка плыла со стороны противоположного берега. Движения её были сильными и уверенными. Тёмные волосы купальщицы были собраны на затылке в тяжёлый узел. Граф даже не удивился, узнав в этой опытной пловчихе Мирабель. «Конечно, — подумал Остин. — Кому, как не мисс Макнот, с её статью и энергией, плавать на другой берег! Она даже не сбилась с дыхания!» — с невольным восхищением отметил он.

Его восхищение стало ещё больше, когда девушка, добравшись до мелководья, встала на дно и направилась к берегу. Она неторопливо выходила из воды, и изумлённому графу медленно открывались её голые смугловатые плечи, высокая, идеальной формы грудь с большими розовыми сосками, на которых поблёскивали капельки воды… «Венера Пенорождённая! Красота несказанная! — зароились в голове графа восторженные эпитеты. — Да она же плавает без одежды!» — запоздало удивился он.

Мирабель вышла на берег, распустила узел на затылке и принялась расчёсывать свои длинные тёмные волосы. Трампл почувствовал, что у него перехватило дыхание и зашумело в ушах, а его плотные лосины для верховой езды внезапно показались ему слишком тесными. «Как ты хороша, моя дикая кобылка, — задыхаясь, пробормотал он. — Пусть сейчас ты не хочешь даже разговаривать со мной, но настанет день, — и ты сама придёшь в мои объятия — не будь я граф Остин Трампл!!!»

Тем временем Мирабель закончила расчёсывать свои густые пряди, оделась и водрузила на голову накрахмаленный чепец. «Эта школьная форма безобразна и уродует юных воспитанниц! — про себя отметил граф. — Наверное, стоит пересмотреть отношение к туалетам дядиных воспитанниц, сделать их хоть немного изящней, чтобы у девочек с ранних лет формировался хороший вкус!»

Тихо, чтобы не потревожить купальщиц, граф пробрался сквозь заросли, отвязал вороного и, вскочив в седло, направился к каменным стенам школы, видневшимся меж деревьев на склоне.

VIII Искус и соблазн

После позднего обеда в тот же воскресный вечер виконт показал графу письмо от своего управляющего. В письме говорилось, что сын управляющего с радостью и благодарностью принимает оказанную ему честь и даёт своё согласие стать управляющим в графском имении. Молодой человек, в соответствии с просьбой виконта, уже выехал в Нортгемптоншир, и будет там через три дня.

— Что ж, дядя, значит, пора и мне отправляться в родные пенаты, — заметил граф. — Юношу надо будет ввести в курс всех моих дел, да и помощь на первых порах ему наверняка понадобится.

— Да, Остин. Тебе обязательно нужно заняться своими делами, — согласился Антуан. — Ты очень помог мне за эти дни. Сейчас я в состоянии справиться сам, к тому же, думаю, ты не оставишь меня надолго?

— Конечно, дядя. Я всерьёз собираюсь помочь тебе в твоём благородном деле. Знаешь, я ведь взял на воспитание сироту — сына моего погибшего управляющего. Мальчик в течение двух месяцев потерял обоих родителей! — Остин сокрушённо покачал головой.

— Твоё благородство, мой дорогой племянник, достойно восхищения! — воскликнул виконт.

Простившись, мужчины разошлись по своим комнатам.

Остин, оказавшись в одиночестве, скинул пиджак и развязал галстук. Перед его мысленным взором снова встала невольно подсмотренная прелестная картина купания, и он глухо простонал, вспоминая обнажённую Мирабель. И в этот момент, когда граф готов был предаться светлым грёзам, раздался стук в дверь.

— Входите, не заперто, — откликнулся он, мысленно проклиная того, кто посмел нарушить его покой. В спальню графа вплыла, благоухая тяжёлым сладким ароматом, его головная боль — мадемуазель Девернье. Вот уж кого Остину меньше всего хотелось сейчас видеть!

— Остин, дорогой, твой дядюшка сообщил, что ты намерен покинуть нас, — промурлыкала она низким бархатным голоском. — Расскажи мне, как надолго ты намерен уехать? Твоё присутствие здесь так необходимо! Виконт уже немолод, и ему трудно справляться с возложенными на него обязанностями.

Элеонора грациозно опустилась на обитую цветным ситцем оттоманку и зазывно взглянула на Трампла. Грудь её в глубоком декольте взволнованно вздымалась.

— Угостишь меня бокалом вина? Я так устала сегодня, и очень хочу пить, — её язычок плавно облизал подкрашенные губки. — У меня даже губы пересохли, — кокетливо заметила она.

Остин обречённо вздохнул и отправился выполнять её просьбу. Получив вино, Элеонора принялась неторопливо отпивать его маленькими глотками, смакуя букет вкусов.

— Ах, как восхитительно! — лепетала она. — Какой божественный вкус! Не желаешь ли попробовать, Остин?

Граф жестом выразил отказ.

— Дела требуют моего присутствия в имении, — ответил он на ранее заданный вопрос, — так что завтра поутру я уезжаю. Думаю, ненадолго: дяде действительно нужна моя помощь.

Присев в кресло возле окна, он смотрел на закат, разливавший по небу багровое свечение. Элеонора, поднявшись, тихо подошла и обняла его за плечи.

— Возвращайся скорее, Остин. Здесь так тоскливо! Ты вносишь оживление в наш замкнутый мирок, — прошептала она, касаясь губами его уха. — И мне здесь так одиноко!

— Почему ты чувствуешь себя одинокой, Элеонора? Ведь вокруг тебя столько чистых и светлых душ, нуждающихся в твоей любви, — ответил граф. — Я уверен, что они любят тебя и восхищаются тобой со всем пылом восторженной юности!

— Всё это не то, разве ты не понимаешь, Остин?! — на этот раз в её отчаянном восклицании не было притворства. — Ни одна девочка не заменит мне мужское плечо, не даст мне того внимания и тепла, по которому я так соскучилась!

Её шёпот становился всё более страстным, она всё ближе прижималась к плечу графа. Лорд Трампл повернул голову и увидел, что Элеонора уселась на подлокотник его кресла, а её глубокое декольте оказалась в опасной близости от его лица. Сладкий дурманящий аромат ворвался в его ноздри, её рука властно обняла его шею, а пальчики игриво запутались в его густых волосах. Опытная обольстительница, она разбудила в Остине самые низменные желания: схватить её, бросить на кровать и, задрав пышные юбки, дать волю своему темпераменту.

Граф напрягся, сжал кулаки и медленно поднялся из кресла. Нет, не для того он несколько лет провёл на континенте, не для того страдал и сдерживал свои страстные порывы, чтобы сейчас пасть жертвой очередной кокетки. Судорожно вздохнув, Трампл обернулся к женщине.

— Мадемуазель Девернье, — холод в его голосе был ощутим физически, и Элеонора почувствовала, как мурашки побежали по её коже. — Если Вы выпили своё вино и получили ответы на все интересовавшие Вас вопросы, то мне хотелось бы остаться одному, с Вашего позволения, — граф отвесил в её сторону подчёркнуто-вежливый поклон.

— О, прости, прости меня! Сама не знаю, что со мной! — Элеонора попыталась изобразить смущение. — Это, наверное, вино вскружило мне голову!

Она встала и, покачивая бёдрами, направилась к двери.

— Спокойной ночи, Остин, — многозначительно прошептала мадемуазель и выскользнула за дверь.

Ещё несколько минут задыхающийся и тонущий в густом аромате её духов, несчастный Трампл метался по комнате. Физические страдания, смешавшись с болью душевной, вызванной старыми воспоминаниями, причиняли ему невыносимые мучения. «Коварная! Коварная!! — восклицал граф. — Недаром дядя предупреждал меня, просил быть осторожным!»

Если бы Остин узнал, что его светлая мечта, его чистый ангел — Мирабель — стала невольной свидетельницей этой сцены, его страдания стали бы в десять раз мучительней. А Мирабель, вызванная звонком из комнаты виконта, видела мадемуазель Девернье, сидящую на коленях у графа. Так, по крайней мере, показалась девушке, взглянувшей снизу на окошко графских покоев. И в ту минуту, когда Элеонора интимным голосом пожелала Трамплу спокойной ночи, Мирабель спускалась по лестнице из покоев Антуана фон Эссекса и прекрасно расслышала каждое слово.

«Он соблазнил мадемуазель Девернье! — с ужасом думала девочка. — Даже мадемуазель, взрослая и имеющая опыт общения с мужчинами, не устояла против его чар. Мне действительно нужно держаться как можно дальше от графа Нортгемптонширского!»