– Лучшие умы мыслят одинаково, да? – Я протянул руку для пожатия.

Он ее пожал, но явно испытывал дискомфорт.

– Спэнсер? Что ты здесь делаешь?

– То, за что вы мне платите, – тихо ответил я. Разговор не предназначался для чужих ушей. – Проверяю зацепки и надеюсь найти Янни. Могу, кстати, спросить то же самое.

– Ну, ты упомянул, что он здесь работает, – сказал он. У него даже хватило наглости изобразить смущение. Потом он вздохнул и нахмурился, на лбу от беспокойства залегли морщины. – Просто хочу его увидеть.

А он был хорош. На очень краткий миг я задумался: а вдруг я лоханулся? Может, он в самом деле переживал за Янни, а я не неверно его прочитал? Ошибся с оценкой всей ситуации? Пришлось признать: теперь я сомневался. Но продолжая придерживаться лжи по поводу Янни, я произнес:

– Его здесь нет. Я уже поинтересовался.

– Но он здесь работает?

– Я пообщался с девушкой наверху. По ее словам, она трудится здесь недавно, но сегодня никакого Янни не было. Персонал работает до закрытия. Больше она ничего не сообщила. По расписанию его смена может быть завтра или на следующей неделе, или никогда. Без понятия.

Лэнс вздохнул и медленно кивнул.

– Хорошо.

Воспользовавшись возможностью, я глянул в сторону стеклянной стены. К счастью, Эндрю до сих пор находился в кафе.

– На улице уже стемнело. Вы только закончили работать?

– Да, – пробормотал он. – Наверно, мне стоит отправиться домой.

– О, конечно, – отозвался я.

Лэнс шагнул в сторону, потом остановился.

– Так ты об этой зацепке говорил? Вроде у тебя есть еще вариант его отыскать.

– О, да, есть. Вернее был, – быстро исправился я. – Если хотите, завтра я сделаю еще несколько звонков.

Он опустил глаза в пол, потом поднял на меня.

– Не знаю… Кажется, он исчез.

Черт. Либо парень вел себя искренне, либо заслуживал Оскара.

– Послушайте, завтра я посмотрю, что еще можно сделать. И буду на связи. Не принимайте решение сейчас.

Он кивнул, выдавил из себя улыбку и ушел. Я наблюдал за ним, а когда он исчез в ночи, нашел глазами Эндрю.

Он до сих пор сидел на прежнем месте, но теперь смотрел на меня. На лице отражались любопытство и немного беспокойства.

Я послал ему улыбку и припомнил игру, в которую он хотел сыграть. Я поднял палец, как бы говоря «секундочку», и испарился за стеллажами книг. Нужно было подобрать идеальную книгу… На это дело потребовалось больше секунды, но я нашел. Даже две.

Держа одну из книг за спиной, чтоб он не смог разглядеть, я подошел ближе и остановился возле стоявшего перед ним стула.

– Простите, не возражаете, если я присяду?

Он улыбнулся, но подыграл.

– Пожалуйста.

Я уселся, вторая книга так и осталась вне зоны видимости.

– Можно задать вам вопрос?

– Безусловно.

– Вам никогда не было любопытно, почему самые распространенные проявления любви – цветы и конфеты?

Эндрю тихонько фыркнул.

– Никогда не задумывался, нет.

– А я задумывался.

– Да неужели? – поразился он, стараясь сохранять серьезность, и положил журнал на стол. – И к какому выводу пришли?

Я вздохнул.

– Хороший знак внимания. Даже приятный, если человек, которого желаешь впечатлить, любит цветы и конфеты. Но все это очень безлико. Словно особо не заморачиваешься, чем порадовать получателя. Думаю, подобные поступки сохранились со времен наших дедов, когда жить было проще

Он задумчиво кивнул.

– Проще просто–напросто не бывает.

– Верно, – согласился я. – Но если б речь шла обо мне, хотелось бы думать, что я наверняка угадал бы с выбором. Подарок должен иметь какое–то значение. Что–то более личное, чем цветы.

Эндрю явно пребывал в восторге. Глазами он впился в книгу на моих коленях, пытаясь прочитать название.

– Даже так? Умоляю, расскажите, если б пришлось подбирать подарок – кому–то вроде меня – каким был бы ваш выбор?

– А, видите ли, тут–то и раскрывается суть моей дилеммы. Если была бы возможность выбирать, я бы склонился в пользу винилового альбома.

– Или целого проигрывателя…

– Да, и его тоже. Но я бы выбрал альбом Джеффа Бакли или Билла Уитерса.

Эндрю рассмеялся.

– Но мы не в магазине пластинок.

– Как проницательно! Ты прав! Вот почему я выбрал книгу. – Я протянул ему первую книгу.

Он прочел название вслух.

– «Кулинарное руководство для чайников». – Он оторвал взгляд от книги и посмотрел на меня, склонив голову и сощурив глаза, пребывая в шоке от моего выбора. – Реально? Мне стоит польститься, оскорбиться или посмеяться?

Я старался не лопнуть от смеха.

– Все сразу, разумеется.

– Ну, два пункта из трех не так уж и плохи. – Он пролистал страницы. – Таким образом ты пытаешься меня «склеить»?

Я медленно покачал головой и презентовал вторую книгу, вытащив ее из–за спины. Я держал ее перевернутой, поэтому ему была видна лишь задняя часть обложки, и мое сердце забилось в два раза быстрее. Я надеялся, что сделал правильный выбор.

– Вот.

Нервничая, я передал книгу.

Он прочитал название и стрельнул в меня взором. Улыбка медленно растягивала губы, глаза светились теплом. Он прошептал:

– Спэнсер… Она идеальна.

От облегчения я засмеялся.

– Правда?

Он кивнул и рассеянно перечитал название.

– «Мечтают ли андроиды об электроовцах?». Абсолютная классика, Спэнсер. «Бегущий по лезвию» снят по этой книге.

– Знаю, потому–то ее и выбрал.

Он посмотрел на меня, потом на книгу, словно эмоции взяли над ним верх.

– Ты знаешь меня… – Он покачал головой, вроде как будучи не в состоянии закончить.

Я постучал ногой по его ботинку и дождался, пока он поднимет на меня глаза.

– А ты знаешь меня.

Он таращился на меня. Просто таращился. В конце концов, сглотнул и протяжно выдохнул.

– Мы можем уйти отсюда?

Я кивнул и встал. Протянул ему руку, которую он принял и позволил поднять его на ноги.

– Сначала мне нужно заплатить за книги, – сказал я. А потом эмоции одолели и меня. – Так я сдал?

– Сдал что?

– Тест по пикапу.

Эндрю хмыкнул.

– Бесспорно.

Я ухмыльнулся и заговорил так, чтоб было слышно только ему.

– Сегодня мне повезет?

Он покраснел.

– Дай подумать… Ты покупаешь мне одну из самых крутых книг и ведешь в джаз–бар. С уверенностью можно предположить, что по возвращении домой удача определенно будет иметь место.

– Удача в чем именно? – прошептал я. – Знаю, мы договорились дождаться выходных, но парню позволено надеяться, да?

Эндрю злобно усмехнулся.

– Все зависит от того, чем ты меня накормишь.

– О, все ясно, – пошутил я. – Твои ожидания: книги, джазовая музыка и ужин.

Он фыркнул.

– У меня есть стандарты.

Я засмеялся и, взяв его за руку, повел к кассе. Эндрю посмотрел на книгу с рецептами.

– Ты серьезно купишь мне кулинарную книгу для «чайников»?

– Естественно. Миссия всей моей жизни – научить тебя готовить.

Он нахмурился, но вряд ли всерьез. Больше походило на улыбку, чем на обиду.

– Буду готовить, только если ты поможешь.

– По рукам. – Я заплатил за книги и, получив от кассира пакет, повернулся к Эндрю. Глубоко вдохнул и медленно, словно букет, протянул ему. – Для тебя.

Я ждал язвительного комментария или хотя бы закатившихся глаз, но он лишь слегка зарделся и смущенно улыбнулся. И любезно принял книги.

– Спасибо.

Хотелось его поцеловать. Так сильно хотелось скользнуть рукой вдоль его подбородка до шеи, что аж ладонь покалывало. Но не стал. В магазине было полно народу, а мы еще не обсуждали публичные проявления чувств, если только речь шла не о темном баре. Держаться за руки – одно дело, целоваться – другое.

– Нам стоит уйти, – прохрипел я и откашлялся. – Бар недалеко отсюда.

Эндрю облизнул губы, словно столь же сильно желал меня поцеловать, но вместо поцелуя секунду разглядывал меня , а потом кивнул.

– Да, стоит.

Я направился к выходу, напоминая себе, что обещал ему джаз–бар. Хотя вернуться к нему и улечься в постель казалось более привлекательной идеей. Но, как хороший мальчик, вместо поездки домой на такси, я указал вверх по улице.

– Сюда.


Глава 10


Свежий воздух, словно волшебный антидот, остудил возникшее между нами сексуальное напряжение. Потребность прижать его к стене в темном переулке и, проскользнув между бедер, целовать до тех пор, пока он не сдастся, будто растворилась в ночном ЛА. Но полностью не исчезла, а всего лишь спряталась, подбивая начать с места остановки, как только подвернется идеальный момент отправиться домой.

По пути мы по–быстрому перекусили, стремясь поскорее заценить джаз–сцену. А приблизившись к бару, нам пришлось перебегать улицу, и Эндрю взял меня за руку и отпустил только возле входной двери. В баре было темно и не особо людно, так что спокойно можно было остаться незамеченными и пристроиться в уголке со всеми удобствами. Стиль «потертый шик» напомнил мне о притоне богемных поэтов, однако смотрелся элегантно, видимо, только им и объяснялся смехотворный ценник на напитки.

Я велел Эндрю занять столик, а сам направился к барной стойке. Пока ждал, обратил внимание на расположенную вдоль дальней стены сцену. Там разместились старое фортепиано, контрабас, кларнет и тромбон на подставках. Инструменты без музыкантов выглядели немного тоскливо и одиноко. А глянув на сидевшего за столиком Эндрю, я заметил, что тоже смотрел на сцену. И светился от радости.