— Это здесь. — Кивком Льюис указал направление и остановился возле простецкой могилы из белого мрамора. Цветов не было, и я задумался, приносили ли их сюда в принципе. Мысленно я отметил: нужно будет организовать ежемесячную доставку ее любимых роз.

Я прочитал выгравированное на надгробии имя.

— Мэрион Коэн.

По указанным датам можно было подсчитать, что не стало ее в возрасте семидесяти пяти лет, а чуть ниже были строчки из ее любимой песни. Те самые, что я вытатуировал на руке поверх роз.

Я приподнял рукав футболки и показал Льюису.

— Она всегда любила эту строчку. — Я не сумел сдержать улыбку. — «Беги туда, куда даже храбрец не пошел бы». Это про нее. — Глаза наполнились слезами. — Она была самым храбрым человеком из всех, кого я знал.

Эндрю молча обвил меня рукой и стал моей опорой, что у него великолепно выходило.

Мраморное надгробие было прекрасным, и у меня не осталось сомнений, что она проработала каждую деталь задолго до смерти. Но кое — что было упущено.

— Если слово «мама» означает человека, который о тебе заботится, любит, обеспечивает и поощряет, то она была моей мамой. Не она дала мне жизнь, но в каком — то смысле все — таки дала. Грустно, что прохожие не будут знать, что она была любима. Здесь должно говориться: «Обожаемая Спэнсером мама».

Эндрю протянул мне букет, и, сделав шаг вперед, я положил розы на могилу.

— Я думаю о тебе каждый день, — обратился я к ней. — В твою честь по — прежнему пью зеленый чай. По — прежнему проигрываю твои любимые пластинки. По — прежнему готовлю по твоим любимым рецептам. Я стал тем, кем стал, потому что ты мне разрешала.

И я всегда буду тебе благодарен. — Я позволил слезам скатиться, плакать мне было не стыдно. — Она меня любила, тогда как никто больше не любил.

Эндрю встал рядом со мной, обнял за талию и прислонился лбом к моему плечу. Не произнеся ни слова, он дал мне понять, что я не был одинок. Я развернулся, и, притянув к себе, он крепко меня обнял. Обвил рукой мою шею и чмокнул в висок. Я вдыхал его аромат и наслаждался этой надежностью, этим теплом, которые отыскал в его руках.

Удерживая Эндрю одной рукой, я посмотрел на Льюиса. Они с Либби стояли чуть позади, у обоих слезились глаза.

— У нее была похоронная служба?

Он кивнул.

— Только на кладбище.

Я улыбнулся.

— Она ненавидела церкви.

— Пришло море людей.

— Жаль, я не знал.

Льюис насупился.

— У тебя есть полное право злиться, что тебе не сообщили. Прости, что не сказал. Я должен был. Извини.

— Я злюсь не на тебя, — заверил я.

— Какая — то лажа, — прошептал Льюис. — Кругом.

Я глубоко вдохнул и неспешно выдохнул.


— Знаешь что? Да. Кругом. Кроме сегодняшнего дня. Мы же можем начать с этого момента, да? Ты и я, у нас же все хорошо?

Вытирая остатки слез, Льюис провел руками по лицу, захохотал и кивнул.

— Я был бы не против.

Я отпустил Эндрю и обнял брата. Годы обид никуда не делись, но начало было положено. Он крепко меня сжал, потом похлопал по спине и шагнул назад. И от души улыбнулся.

— Хотите перекусить? Я очень хочу. Может, пообедаем?

В знак благодарности за нахождение рядом я вновь обнял Эндрю.

— Хочешь есть? — поинтересовался я.

— Ты ж меня знаешь, — ответил он. — Я всегда хочу есть.

Я улыбнулся Льюису.

— Звучит отлично.

По пути к машине Льюис задал вопрос:

— Могу я кое о чем спросить?

Я пожал плечами.

— Разумеется.

— Почему вы остановились в «Атолле»?

Я хмыкнул.

— Ну, понимаешь, изначально я подумывал остановиться в другом месте и вместо того, чтоб платить отцу хотя бы цент, сделал бы выручку конкуренту. Но потом до меня дошло, что возможность поспать с мужчиной в одной из его постелей просто превосходная, и я решил от нее не отказываться.

Льюис остановился и уставился на меня поверх крыши машины. Потом откинул голову назад и расхохотался.

— Боже мой, ничего смешнее за весь день не слышал.

Мы забрались в машину, и Эндрю явно пребывал в замешательстве.

— В одной из постелей твоего отца?

— Сетью отелей «Атолл», — отозвался я, — владеет мой отец.

Рот Эндрю распахнулся, и он охнул.

Льюис фыркнул и втиснулся в поток машин.

— Если б ему было известно, что ты остановишься с парнем в «Атолле» в Бонди, у него случился бы удар.

Я засмеялся и поднес руку Эндрю к губам.

— Именно по этой причине я так и поступил.

Глава 12

Выбранный Либби ресторан располагался в северной части пляжа Бонди. Льюис припарковался возле отеля, и мы отправились как были, переодеваться не стали. Одежда наша была повседневной, практичной и вполне подходящей.

Мы выпивали и смеялись. Витавшее в воздухе настроение было смесью облегчения и счастья. Появилось ощущение, что Льюис давненько не испытывал подобных эмоций. И если хоть на миг мне показалось, что мое отлучение от семьи никак не повлияло на братьев, то я ошибался. Арчер столь рьяно сражался со своими собственными тайнами, что больше не смог выносить их тяжесть, а Льюис страдал в одиночестве.

Да, мой мир перевернулся с ног на голову, и меня, точно мусор, не принимали во внимание. Но у меня была тетя Марви. У меня был человек, который меня забрал и показал, что такое любовь безо всяких условностей. У моих братьев ничего подобного не было.

Я начал подумывать, что, по сути, мне повезло больше.

Льюис поднял бокал.

— За новое начало.

Мы чокнулись бокалами и повторили тост:

— За новое начало.

Льюис сделал глоток.

— Знаешь, вернувшись домой после похорон Арчи, я позвонил твоему адвокату.

Пришлось набирать несколько раз, потому что не удавалось вспомнить его имя. Помню, что из — за завещания тети Марви отца чуть не хватил удар, и он привлек целую кучу адвокатов. Но я его все — таки отыскал и попросил передать новости об Арчи. По прошествии двух дней я позвонил снова, и он сказал, что говорил с тобой и передал мои контакты. Мне казалось, ты давно уже плюнул на эту семью. Я ни на секунду не осудил бы тебя, но должен был попробовать.

— Эти два дня длились бесконечно, — с любовью посмотрев на Льюиса, произнесла Либби. — Стоило телефону зазвонить, он тут же подскакивал.

— Спэнсер лежал в больнице, — не дав мне шанса пояснить самостоятельно, выпалил Эндрю.

— Чего? — Льюис улыбался, но смотрел озабоченно.

Я попытался снизить значимость произошедшего.

— Да… э — э… случилась неожиданная стычка с крабовым мясом.

Эндрю не стал мне подыгрывать.

— Он почти умер. Доктор сказал, что аллергические реакции становятся хуже, и следующая может стать последней. Ничего страшнее в жизни не видел.

— Ты был там? — спросил Льюис.

— К счастью, — ответил я. — Мы были дома у его родителей. Я танцевал с его матерью рок — н — ролл в стиле пятидесятых, а потом мы, — я махнул на Эндрю, затем указал на себя, — танцевали медленный танец под Рэя Чарльза. Как вдруг я рухнул на пол в их гостиной. Эндрю и его отец спасли мне жизнь.

— Это было в воскресенье? — прошептал Льюис. Я кивнул. — Боже. Я практически тебя потерял в день похорон Арчи. — Льюис несколько раз моргнул, словно не мог разложить в голове только что сказанные слова.

— И вы прилетели спустя всего несколько дней? — спросила Либби. Казалось, она была ошеломлена ничуть не меньше Льюиса.

— Конечно. Меня же позвал Льюис. — Я пожал плечами и послал ей улыбку. Я чувствовал на себе взгляд Льюиса, но посмотреть на него не мог. День и без того прошел эмоционально, и, честно говоря, от слез уже тошнило.


— Я рада, что вы приехали, — произнесла Либби.

— Я тоже рад своему приезду, — отозвался Эндрю и сжал мою лежавшую на бедре руку.

Я приподнял наши соединенные руки, опустил их на стол и переплел наши пальцы.

— И я.

Льюис обнял Либби.

— Эндрю, Спэнсер рассказывал, что твои родители руководят фондом для нуждающихся в помощи людей?

— Да. Фонд «Акация» — третий ребенок моей матери.

Льюис пересказал наш разговор насчет возможного основания центра для детей из ЛГБТКИ — сообщества, который будет финансироваться из наших с Льюисом дивидендов от компании отца.

Мы пообедали и выпили вина, и безостановочно болтали обо всем на свете. И сидя вместе с братом и Либби, и Эндрю, я не мог не размышлять о том, насколько все было сюрреалистично. Если б можно было остановить время и посмотреть на этот момент со стороны, впитать его в себя, я бы отметил, что все было идеально. Мой брат, которого я никак не ожидал вновь увидеть, не говоря уже о том, чтоб заслужить полнейшее одобрение и дружелюбие, и Эндрю, мой любимый мужчина… Как уже было сказано: все было идеально.

Мы решили закруглиться и вернуться в отель, попрощались, и Льюис пообещал увидеться с нами завтра. Когда мы с Эндрю добрались до нашего номера, он драматично рухнул на постель.

— Я выдохся.

Я поднял его левую ногу и стянул ботинок, потом сделал то же самое с правой ногой, после чего забрался на него и нежно поцеловал.

— Насколько выдохся?

Улыбка неспешно растянула его губы.

— Не настолько.

— Прекрасно. — Я поцеловал его глубже, основательнее. Дождался стона, оторвался от него и, присев, стащил с него кофту. Швырнул ее на пол, а он уложил меня на спину, головой на подушки, словно я ничего не весил, и разместился у меня между ног. Он углубил поцелуй, склонил голову для удобного ракурса, и его язык ворвался в мой рот.

Ну, ясно.

Командир Эндрю вернулся.