Несколько недель он глазел на это кресло и даже упоминал, что ему было интересно, настолько оно годно для секса. Поэтому я знал, что ему хотелось попробовать.

Он оторвался от меня.

— Ванная, — прошептал он, а потом скрылся в ванной комнате.

Я тут же начал скучать по вкусу его губ. Но, предположив, что он появится лишь через несколько минут после того, как приведет себя в порядок, я забрал из спальни смазку и презервативы и положил на кресло из ротанга. Потом опустил пластинку на проигрыватель, но включать не стал. Пока что.

Когда он вернулся, на нем было лишь обмотанное вокруг талии полотенце и нервная улыбка на губах. Боже, как он был великолепен. Взглянув на него, я застонал. А еще из — за того, что сулила его нагота. От предвкушения мой член запульсировал.

Неспешно Эндрю подошел к креслу из ротанга и закусил губу.

— Э — э…

— Встань на колени, — пробормотал я. — Держись за спинку, как за руль.

Пока он выполнял, я разделся и швырнул одежду куда — то за спину. Я был слишком занят наблюдением за Эндрю, чтоб замечать что — то еще. Поверх подушки кресла он постелил полотенце и опустился на колени, широко раздвинув ноги и вцепившись руками в спинку. Смотрелся он прекрасно.

Все еще стоя на полу, я протянул руку между его ног, приласкал его яйца и член, а он опустил голову и простонал. Потом я нанес смазку на пальцы и нашел его вход, а затем проник в него кончиком пальца.

К тому моменту, когда я добавил второй палец, он вертел бедрами и издавал самые восхитительные звуки. Он откинул голову назад, а в тоне послышалась нотка нетерпения.

— Спэнсер.

Уловив сигнал, я сделал шаг назад и осторожно опустил тонарм проигрывателя.

Знакомое потрескивание заполнило комнату, а я раскатал презерватив, нанес больше смазки и опустился на колени позади него. Прильнул ближе и хрипло проговорил ему в шею:

— Когда — нибудь занимался сексом под любимую песню?

По его коже побежали мурашки, он нервно выдохнул, а потом безрадостно хохотнул.

— Нет.

Как только раздалась фортепианная мелодия, головкой члена я прижался к его готовой заднице, поддразнивая его точно так же, как музыка дразнила воздух. Когда вступление перетекло в нечто большее, я протолкнулся в него.

От наполненности Эндрю издал стон. Он свесил голову на грудь и обхватил спинку кресла, мышцы его плеч напряглись, отвлекая меня от нараставшего удовольствия и приятных ощущений.

Из — за нашего веса кресло начало накреняться. Поэтому я слегка подтолкнул Эндрю вперед и одновременно сильнее в него вжался. Он вскрикнул. Смесь из боли и наслаждения была мне хорошо известна. Я поцеловал его в плечо, в шею и прошептал на ухо:

— Ты такой сексуальный.

Он выгнул спину и откинул голову назад, предоставляя мне лучший доступ к своей заднице.

— Спэнсер, — пробормотал он. Музыка перешла ко второй части, сложной и изумительной, и я толкался в него под звучавший размер три четверти.

На ощупь Эндрю дотянулся до моего затылка и удерживал мои губы возле своего уха. Он изогнулся дугой, насаживался на каждый мой миллиметр, и вскоре мы с Бетховеном вошли в единый ритм.

Я обхватил его твердый член, и выступившая на кончике смазка помогала руке двигаться. Но я слишком далеко зашел, чтоб его дождаться. Ощущения были невероятными, и я уже подобрался слишком близко к краю.

— Спэнсер, — просипел он. — Твою мать.

Больше ничего и не требовалось. Лишь слетевшее с его губ мое имя и прошептанное ругательство, и оргазм меня воспламенил, как лесной пожар. Я схватил его за бедра, толкнулся в него последний раз и наполнил презерватив. Комната начала вращаться, казалось, что было одновременно тихо и шумно, и я почти потерял равновесие.

Не успел я полностью прийти в себя, как Эндрю уже стоял передо мной. Каким — то образом я очутился на ногах, а он держал меня за плечи.

— Ты в порядке? — со смешком спросил он.

— М — м — м.

Он схватил меня за руку и повел в спальню, где пихнул меня на постель лицом вниз.

— Ложись. Мы не закончили.

Мой смех приглушался подушкой.

— Я пытался продержаться дольше, но было слишком эротично.

Не замечая ничего вокруг, я почувствовал, как прогнулась кровать, а потом он раздвинул мои ноги. Затем последовали прохладная жидкость и без предупреждений и оправданий исследовавшие меня пальцы. Я простонал и схватился за покрывало. В постели мне нравилось грубое обращение. И мне нравилось, что Эндрю, тихий, стеснительный и чудаковатый Эндрю, становился своей полной противоположностью, когда дело доходило до секса. Он был у руля. Никаких сомнений. Я приподнял зад.

— Да. Вот так, — подстегнул я.

Он добавил еще несколько пальцев и минуту меня разрабатывал. Одна рука прижималась к моей спине, вторая находилась у моего входа, а он склонился надо мной. Я знал, что следующим будет его член, и жаждал его. Нуждался в нем.

— Эндрю.

Он вытащил из меня пальцы. Пока он надевал презерватив, я подложил подушку под бедра и улегся лицом в матрас. Время он зря не тратил. А просто — напросто расположился позади меня, приблизился членом к моему входу и протолкнулся внутрь.

Он не был нежен. И не медлил. Он подался вперед и ворвался в меня, растянул меня и наполнил. Я издал громкий стон и стиснул зубы.

— Черт. У тебя огромный член.

Горячо дыша мне в спину, он замер.

— Все хорошо?


— Да, — сказал я. — Боже.

Он дал мне секунду приспособиться, а потом медленно меня пронзил.

— Чуть раньше ты не довел меня до оргазма, — хрипло прошептал он.

Я засмеялся в матрас.

— Напомни, чтоб в следующий раз я опять облажался, если ты трахнешь меня точно так же.

Он толкнулся сильнее, отчего я ахнул. Он повторял снова и снова, а потом замер.

Пальцы вцепились в мои бедра, и внутри меня он начал пульсировать. Господи, я чувствовал, как он кончал. Он задушено вскрикнул, вышел из меня и рухнул сверху. Грудь его тяжело вздымалась, а дыхание было рваным.

Шевелиться я не мог. Я был пришпилен к нему. Было приятно ощущать на себе его тяжесть, а когда он с меня скатился, я сразу же почувствовал себя одиноко. Я перевернулся лицом к нему и поцеловал.

— Ого.

— Никогда раньше так не делал, — прошептал он, закрыв глаза. Словно не мог на меня смотреть.

— Никогда раньше не делал что? — спросил я. — Не вминал парня в матрас? — Все еще не встречаясь со мной глазами, он кивнул. — Эндрю, серьезно, можешь делать так каждый день.

Тогда — то он на меня и взглянул.

— Тебе больно?

Я обвил его руками и притянул к себе.

— Было невероятно. Нет, мне не больно. — Я повертел задницей. — Ну, может, немного, но только потому что у тебя «агрегат» как у коня.

Он отреагировал смесью веселья и ужаса.

— Боже мой. Я сделал тебе больно?

Я захохотал.

— Нет. Сказал же: можешь иметь меня подобным образом в любое время, как только пожелаешь.

— Ох. — Явно засмущавшись, Эндрю усмехнулся. — Не знаю, что на меня нашло.

— Зато я знаю, что на тебя нашло. На кресле из ротанга я подвел тебя близко к оргазму, но кончил первым, потому что… ну… ты чересчур сексуален. И, по — видимому, близость оргазма действует на тебя не очень хорошо.

Он зашелся в хохоте, вспыхнул красным оттенком и уткнулся лицом мне в грудь.

— Господи, Спэнсер. Тебе нельзя произносить такие вещи.

Я глубоко вздохнул.

— Ты меня поражаешь, Эндрю Лэндон. Тигр в постели и котенок за ее пределами.

Он резко вскинул голову и уставился на меня.

— Что?

Он меня рассмешил.

— Ты понятия не имеешь, да? — Я принял его пустой взгляд за ответ. — Вот что меня в тебе увлекает. Ты похож на застенчивого, кроткого парня. Но внутри ты властный «верхний».

Его глаза почти выпали из орбит.

— Властный «верхний»? — Он фыркнул. — Не думаю.

— Ох, прошу прощения, минут десять назад тебя здесь не было? Не сомневаюсь, что ты очень даже решительно мной овладел.

Он всхлипнул и покачал головой. Кажется, он искренне пришел в ужас.

— Я не… Я не… Я не «верхний».

— Да ты и когда снизу, тоже властный.


— Я не властный, — тихо сказал он. — Точнее не хочу таким быть.

Я обхватил его лицо и поцеловал.

— Ты идеален. Ничего не меняй.

Он слегка нахмурился.

— Я не идеален. Ты продолжаешь так говорить, но я не такой.

Я перевернул нас и оказался на нем. Коснулся ладонями его лица и вновь поцеловал, на этот раз глубже. Отстранившись, я дождался, пока он распахнет глаза и посмотрит на меня.

— Знаешь, что сделает тебя абсолютно идеальным?

— Что же?

— Просьба довольно большая, но уверен, что ты заполучишь статус «абсолютно идеален». — Я скатился с него, поднялся с постели и направился к двери. — Выбери фильм и приготовь попкорн.

— И это сделает меня идеальным?

— Ага. А я пойду в душ.

Он крикнул:

— И ты считаешь меня властным?

— Да, считаю. — Я вошел в ванную. Моя улыбка стала еще шире, когда я заметил его зубную щетку по соседству со своей щеткой. Меня до безумия радовали простые вещи. Но я ни за что не сознался бы Эндрю, что из — за стоявших рядом щеток мое сердце билось быстрее. Гарантирую: он посчитал бы меня чокнутым. Или романтичным олухом. Или всем сразу.

Улыбка сошла на нет, когда следом за мной он прошел в душ — буквально в душевую кабину, под бежавшую воду. Он все еще был обнажен, но что — то странное произошло с выражением лица.

— Эндрю?

Что — то явно не могло подождать, словно именно в эту секунду ему требовалось рассказать мне то, что было у него на уме, или он умрет. Брови сошлись на переносице.