— Он всегда вот так вот командует, — обратился я к нему, когда мы все уселись в машину. — Не позволяй его ботанским вязаным жилетам тебя обдурить. Он был на обложке

“Властных ботаников” и всякое такое.

Эндрю завел машину и уставился на меня.

— Ненавижу тебя.

Я взял его за руку и поцеловал костяшки.

— Не правда.

Я обернулся к Янни. Он улыбался.

— Вам двоим стоит перестать вести себя так мило.

— Ну, Спэнсер сможет, — невозмутимо заявил Эндрю. — Я же, к сожалению, круглосуточно милый.

Я засмеялся.

— Правда. Он такой.

Мы подвезли Янни до дома родителей Эндрю и по — быстрому поздоровались с миссис Лэндон. Она читала какой — то отчет и, несмотря на столь поздний час, выглядела гламурнее обычного. Ткань ее блузки струилась позади нее, как во время театрального представления. Она чмокнула Эндрю в щеку, а потом, к моему удивлению, и меня. Она заметила мой наполовину расстегнутый смокинг.

— Вечер был насыщенным, — объяснил я.

Она очаровательно улыбнулась.

— Вижу.


Эндрю взял меня за руку и потащил к машине.

— Увидимся в следующее воскресенье.

Она вздохнула, потом посмотрела на меня.

— Спэнсер, пожалуйста, приходи к одиннадцати. И не слушай, если он назовет тебе другое время.

Эндрю расхохотался и забрался в машину. Я ей помахал, а Эндрю подрулил к воротам, где ввел код безопасности, и вывернул на улицу. Я взял его за руку и опустил ее на свое бедро.

— Было любезно с твоей стороны вытащить Янни.

— Две недели он провел в одиночестве и посещал терапию, не говоря уже о проживании с моими родителями. Просто подумал, что ему необходимо провести вечер вне дома.

— Он пытается вернуть свою жизнь в прежнее русло.

Эндрю кивнул.

— А ты отлично повел себя с Питером. Ему явно требовалось поговорить.

— Ему требовалось находиться в компании.

— И то, что ты сказал Янни… — Он перевел взгляд на меня, а потом вернулся глазами к дороге. — Ты так хорошо ладишь с людьми. Ты находишь правильные слова, которые помогают людям почувствовать себя лучше. Ты делаешь это не в снисходительной манере.

А потому что ты замечательный человек.

— Сказанное мной Янни было правдой. — Я вспомнил, как Эндрю глядел на меня, весь такой сексуальный, глаза потемнели. — Тебе понравилось то, что я говорил.

— Так сложилось, что я нахожу сострадание и искреннее сопереживание… привлекательными.

— Да неужели? — Я обратил внимание, что мы ехали в неверном направлении. — Хм, разве мы едем не ко мне?

— Нет. Мы едем ко мне. Может, ты надел этот смокинг и не ради меня, но совершенно точно из — за меня его снимешь.

Я ухмыльнулся.

— М — м — м, командир Эндрю. Мой любимчик.

— Мне казалось, тебе нравится Эндрю — Халк.

— Мне нравятся все Эндрю.

Он рассмеялся, но где — то в промежутке между сейчас и прибытием к нему домой командир Эндрю испарился и его место занял соблазнитель Эндрю. Не успели мы войти, как он забрал мой пиджак и осторожно положил его на спинку дивана. Он притянул меня ближе, наши губы почти соприкасались, его взгляд был пристальным, а выражение лица серьезным. Не проронив ни слова, он неспешно расстегнул мою рубашку, одну издевательскую пуговицу за другой, и снял белую ткань с моих плеч. Я позволил ей упасть на пол, и тогда он заметил свежую татуировку на моей руке.

— Новая татуировка болит? — прошептал он.

— Вообще нет, — прохрипел я. Честно говоря, я о ней забыл. “Боже, неужели все произошло лишь этим утром?”.

Он поднял мою руку и медленно прижался губами к чувствительному месту. Потом поднял руку еще выше и покрыл поцелуями мой бицепс. Черт. Он мягко постанывал, и мой член отреагировал на эти звуки. Эрекция уже имела место быть, а яйца пульсировали от желания.

Эндрю коснулся ладонью моего подбородка и резко притянул меня для поцелуя.

Требовательные губы, нежный язык, его вкус…

Потом он отстранился, оставив мне жажду и отчаяние. Он дразнил меня, доказывал, что мог завладеть моим телом в любое время.


— Эндрю, — пробормотал я.

Не отрывая от меня взора, он неспешно опустился на колени. И прямо там, в его гостиной, он расстегнул мои брюки, освободил мой страждущий член и принял меня в рот.

Моя рука нашла точку опоры в его волосах, а он простонал. Звук срезонировал в моем члене. Руками он обвил мои бедра, дотянулся до зада и втянул меня глубже. Прорабатывал он меня тщательно, потом впустил меня в горло, сглотнул, и я кончил.

Глава 5

Стоило признать: мне нравилось просыпаться рядом с Эндрю. Не только потому что его постель была божественно удобной. В его нахождении рядом присутствовали незнакомый уют, спокойствие, безопасность.

Его рука лежала на моем животе, и он громко посапывал. Я переплел наши пальцы и выдохнул то тепло, что наполнило мою грудь. Вроде бы простой и милый жест, но держаться в постели за руки было довольно интимно. Еще одно “впервые” для меня.

Глядя в потолок, я удовлетворенно вздохнул. И если быть честным самим с собой, нужно сознаться: я был немного напуган. После всех прошедших лет позволить себе открыться, стать уязвимым, свободно вручить свое сердце другому человеку — пугающий поступок. Я не сожалел и не хотел уходить.

Боже, да я вообще этого не хотел. Но мне необходимо было быть уверенным, что я все равно буду в норме, если Эндрю решит со мной попрощаться.

Хватит ли мне сил пережить его уход?

Что со мной будет?

Вернусь ли я к эмоциональной отрешенности, с которой жил раньше? Вдруг я изменюсь настолько, что не соображу, с чего стоит начать? Может, состоять в отношениях означает потерять часть себя? Или я лишь выиграю, выучусь и вырасту? Стану ли я лучшим человеком или останусь полностью опустошенным?

Наверно, в действительности вопрос должен был звучать так: с чего вдруг мне думалось, что Эндрю меня бросит?

Ответа я не знал. Но не сомневался лишь в том, что я, Спэнсер Коэн, парень, который однажды поклялся, что он никогда не подпустит к себе никого достаточно близко, чтоб его вдруг не обидели, делал совершенно противоположное.

Я был влюблен в Эндрю.

Мое глупое сердце игнорировало глупый мозг. Ну, хотя бы мой глупый рот не выпалил ему все до того, как он был готов услышать, и до того, как я был готов признаться. И пускай я подслушал его разговор с матерью, когда он говорил, что любит меня. Что это вообще значило для парня вроде меня?

— Не хочешь рассказать, зачем пытаешься сломать мои пальцы? — сонным голосом прохрипел Эндрю.

Я и не осознавал, что стискивал его руку.

— О, прости.

Я отпустил его руку, но он резво ее сцапал и опустил наши переплетенные руки мне на грудь.

— В чем дело? Тебя что — то тревожит?

Черт, черт, черт.

— Ну, я задумался об известных мне чайных домах, которые в это время смогут доставить зеленый чай. Или, если уж на то пошло, в любое другое время. Не сомневаюсь: Зинеб рассмеялась бы и обзывалась бы по — арабски, если б я позвонил ей с вопросом о доставке на дом.

Эндрю хмыкнул и провел свободной рукой по лицу.

— Ни хрена ты не умеешь врать. Не об этом ты думал. Но раз уж тут такое дело, я куплю для тебя зеленый чай, чтоб здесь тоже был. И ту фигню, что стоит у тебя в кухне на стойке. Как она называется?

— Электрический чайник? Или заварочный чайник? У меня есть и то, и другое.

— Электрический. Но я куплю оба. — Он радостно и удовлетворенно вздохнул. — В обмен на проигрыватель, что ты мне купил.

— Знаешь, впервые приехав в Штаты, странно было осознать, что здесь почти никто не пользуется электрическими чайниками. В каждом доме в Австралии он есть. И чайник, и тостер. Они необходимы. Как тарелки и приборы.

— Потому что австралийцы чудные, — со смешком сказал он. — Который час?

— Половина шести.

— Видишь? Чудно. И что это означает?

— Шесть тридцать.

— Почему бы тогда так и не сказать?

— Потому что сейчас половина шести.

Он хохотнул.

— Вы правда в Австралии так говорите? Это реально означает шесть тридцать? Или же три часа? Потому что фактически половина шести — три.

— Не так уж все и сложно. Но означает шесть тридцать.

Эндрю опять расхохотался и покачал головой.

— Может, все — таки стоит сделать лоботомию, и тогда я пойму.

Я ахнул и его защекотал. Он взвизгнул и одновременно засмеялся, и с легкостью меня оттолкнул. Он явно был гораздо сильнее меня. Он перекатил меня на спину и оседлал, мои руки были пришпилены к подушке. Он, как и я, был обнажен. Поэтому мне достался прекрасный обзор на его член. Набухший и отяжелевший, его член был направлен прямо на меня.

— Тебе стоит больше заниматься, — пошутил Эндрю. — Может, тогда ты сможешь лучше драться.

Я засмеялся и, глазея на его член, облизнул губы.

— Кто сказал, что я хотел выиграть?

Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули азартом и озорством.

— Правда?

Он спрашивал, действительно ли я хотел ему отсосать?

— О, да.

Эндрю сел прямо, член величественно возвышался, яйца касались моего живота.

Он слегка подался вперед, и я вновь облизнулся. Он еще чуть — чуть приблизился, но не достаточно близко, что, даже напрягая шею, я не мог дотянуться. Я рухнул обратно на подушку.

— Хочешь, чтоб я начал умолять?

Он злорадно усмехнулся и сместился вперед таким образом, что кончик его члена доставал до моих губ. Я открыл рот и в ожидании на него смотрел.

— Боже, — пробормотал он. Качнул бедрами и оказался у меня во рту. Его член был разбухшим и мускусным, и офигеть каким огромным. Я облизывал его и вбирал сильнее, ласкал одной рукой его яйца, а второй — стискивал у основания.