— Они что покрасили твои глаза? Они сегодня просто нереально голубые.

— Наверное, это капли. У меня в пятницу была лазерная операция по коррекции зрения. Круто, да? Иногда у меня кружится голова, но врач сказал, что мой мозг все урегулирует, и у меня будет почти идеальное зрение.

— Вау! Теперь тебе совсем не нужны очки?

— Не начинай, пожалуйста. Меня слегка потряхивает. Возможно, лучше бы было остаться сегодня дома.

— Нет-нет-нет. Конечно, нет. — Он кладет свою ладонь где-то посередине моей спины в знак поддержки и провожает к местам теноров. — Конечно, это очень важно. Это изменит твою жизнь. Даже не представляю, как КОСМО-команда додумалась до этого.

Я еще не села на свое место. Опереться на его руку, находящуюся на моей спине — так приятно.

— Это сделали не они. Моя мама настояла на этом. Помнишь начальную школу?

Сочувственное «Ага» Скотта влетело в моё ухо.

Беличье лицо. Тупая. Мальчики крали мои очки каждую перемену. Сломали четыре пары. Линзы были настолько тяжелыми, что постоянно выпадали. Скотт выкрал одну пару из мужского туалета, за что потом был побит.

— Это беспокоит мою маму.

— Не тебя? — Его рука перемещает к моему локтю, и он сажает меня в кресло.

— Ну, это же я.

— Больше нет, Бет. — Он садиться рядом.

— Не так-то легко больше не быть той девчонкой. Понимаешь, что я имею в виду?

Он кивает. Он тоже там был. И увидев, какая я несчастная, я полагаю, обратил внимание на меня и стал действовать как мистер Очарование, чтобы заполучить подругу. Он — парень. Никаких чувств. Ему просто полагается играть этого самого мистера.

— Давай начинать новую жизнь вместе. — Его рука возвращается на мою спину, двигается верх и вниз, нежно успокаивает. — Что скажешь?

— Помнишь, когда мы собирались сбежать? В пятом классе? Я снова сделаю сэндвичи, мы можем взять мою машину. Сколько у тебя наличных?

— Я думал, мы должны столкнуться со всем этим лицом к лицу. — Его рука перестала двигаться. — Пошли на выпускной?

Я смеюсь.

— Будто меня кто-нибудь позовет на него.

Он наклоняется ближе.

— Я только что тебя позвал, глупышка.

Я смотрю на него.

— Ты хочешь пойти со мной? — Я качаю головой в полнейшем недоверии к происходящему. — Я же такая высокая.

— А я слишком низкий, — усмехается он.

Черт. Он говорит серьезно.

— Ты заставишь меня танцевать?

— А ты умеешь? — Его рука движется к моему высокому плечу. — Сомневаюсь в этом. — Он сжимает меня в объятиях на доли секунды. — Я могу научить тебя, если хочешь. — Скотт танцует? — Я натренировался на свадьбах.

— Есть кто-то другой, кого ты можешь пригласить?

— Ты, наверно, шутишь?

— Скотт, ты очень милый, но я не думаю, что это хорошая идея. — Моя голова продолжает медленно двигаться, показывая «Этого не случится». — Я не хочу портить нашу дружбу.

Его ладонь опадает, и руки замирают между нами. Он хмурится.

— Почему друзья не могут пойти вместе на выпускной?

— Тебе не кажется это противным? — Я не могу посмотреть ему в лицо. — Идти со мной?

— Нет.

— Думаю, мне нужно платье. — Я показываю ему язык. — Мэдоу пробьет нервная дрожь.

Скотт садиться и вытягивается, как только может, чтобы казаться хоть чуть выше.

— Я просто обязан на это посмотреть.

Глава 8. Выпускной

Выпускной с нашим концертом в один и тот же вечер. Какая «радость»! Скотт пришел в своем черном смокинге, и выглядит не слишком похожим на моего старого школьного приятеля. Мы уезжаем сразу после концерта. Школа Порт Хай традиционно празднует выпускные вечера в местном клубе. Мы немного припозднились и это к лучшему. Вечеринка продолжится, и мы сможем скрыться где-то на задворках в течение нескольких песен, а потом спокойно уехать.

Мэдоу украдкой смотрит через боковую дверь храма перед тем, как начнется концерт и замечает в зале Скотта. Она приняла его за шпиона из Эмебайл, окидывая взглядом толпу в поисках Дерека.

— Нет, это мой друг Скотт.

— Твой партнер на выпускном?

— Ага. Мы друзья уже много лет.

— А он — сексуальный, — вникла в разговор Сара. — Познакомь нас потом.

Не в этой жизни. Я бы никогда не пожелала Сару для моего бедного, беззащитного Скотта.

Терри выходит из боковой двери и кланяется. Она выглядит великолепно в своем черном наряде. Догадываюсь, что мама Мэдоу добралась и до нее. Она приветствует публику, говорит пару слов о золотой Олимпийской мечте в Лозанне, и затем мы поем. Все начинают суетиться. Каждый аплодирует изо всех сил. Публика — это наши семьи и друзья. Они будут аплодировать всему.

Наша финальная песня — «Забери меня домой». Я начинаю своё соло. Зал буквально сходит с ума, когда я заканчиваю партию. Они стоят и хлопают в ладоши, пока мы кланяемся на сцене. Сначала Терри делает поклон. Потом пианист. Затем я должна выйти вперед и поклониться. А потом мы кланяемся все вместе. Аудитория все еще аплодирует. Они не замолчат, пока мы не споем снова.

Я окружена толпой, когда выступление заканчивается. Моя мама расталкивает всех, пробивая себе дорогу, и крепко меня обнимает.

— Ты — красавица. И не только снаружи. — Это её подарок, который заставляет меня сиять. Это единственная стоящая прекрасная вещь, которая у меня есть. Она снова стискивает меня в объятиях. — Я так тобой горжусь.

Скотт ждет где-то позади толпы. Он и правда выглядит шикарно в своем смокинге. Он подчеркивает его плечи. Та-дам! Снова эти плечи. И почему они меня так привлекают? Скотт собирался пойти к парикмахеру сегодня вечером, но я сказала, что не пойду, если он подстрижется. Ему это почему-то очень понравилось. Надеюсь, я смогу контролировать себя сегодня вечером. Мне не хочется совершить что-то глупое и опозорить его. Он был так мил со мной, пригласив на вечер.

Я пожимаю последнюю руку, обнимаю какую-то старую леди и сбегаю, чтобы переодеться.

Моё выпускное платье — кремовая шелковая материя, почти в том же стиле, что и наши платья для выступлений, кроме юбки, которая отрезается в нескольких сантиметрах над коленом и выреза, который немного открывает ключицы. Это Мэдоу настояла. Я рада, что прыщи на моей груди канули в лету. Но не думаю, что этот боекомплект полностью сработает. Я израсходовала целую бутылку лосьона для загара на свои ноги. Они выглядят неплохо. Моё платье делает их нереально длинными.

Мама и Скотт ждут снаружи моего выхода из раздевалки. Она разражается слезами и говорит Скотту, чтобы мы были дома к часу.

К часу? Будто мы собираемся пробыть там до такого времени.

— Конечно.

— И что ты водишь? — Она становится близко настолько, что ощущает его дыхание.

Я становлюсь такой же малиновой, как наши платья для выступлений.

— Мам. Это же Скотт. Остынь.

Он смеется.

— Папин БМВ. Не беспокойтесь. Я буду осторожен.

Мы выходим, и я, наконец, могу расслабиться на фирменном ковшеобразном сидении. Кожа славно пахнет. И что-то еще тоже. Скорее всего, это Скотт. Гель после бритья? Этот запах слегка опьяняет. От меня разит лаком для волос или чем похуже. Концерт был слишком трудной работой. Такое ощущение, что Скотт не знает, что я в машине. Это его способ водить авто. Парням так легко угождать. Крутая тачка в его руках, и Скотт на седьмом небе от счастья.

— Эй, — он выравнивает руль, — дотянись, пожалуйста, до холодильника на заднем сиденье.

Я расстроена. Я не ожидала, что Скотт принесет выпивку. Он не такой. И он знает, что я не такая.

— Не могу поверить…

— Открой ее.

Я достаю охладительную камеру с заднего сиденья, ставлю ее на пол у своих ног и открываю крышку. Поверх всего лежит большая розовая тканевая салфетка.

— Моя мама положила это…чтобы не испачкать твое платье.

Я заглядываю под салфетку. Там лежит бутылка игристого сидра, пластиковые стаканчики, пара выпуклых оберток заключенных в пластик и два больших брауни.

— Что это?

— Исключительно куриная еда, как сказали мои старшие сестры. Я хотел вывезти тебя в какое-нибудь приятное местечко, но с этим концертом ничего не вышло.

Я сглатываю ком слюны, подступившей к горлу.

— Это так мило.

— Ешь. Ты должно быть проголодалась.

Я начинаю с брауни.


Мы добираемся до вечеринки как раз, когда делают фото.

— Вам лучше поторопиться! — Учителя, которые берут наши пригласительные, толкают нас в холл. — Они закрываются через 10 минут.

— Фотки? — Как Скотт может быть таким глупеньким? Даже я знаю про фотки.

— Мне нужно привести в порядок лицо.

Он смотрит на меня, нахмурившись.

— Нет. Не нужно.

Я быстро мажу губы новым слоем блеска, пока он платит фотографу.

— Если они не получатся, мы сможем заказать новые?

— Скотт!

— Просто интересуюсь. Может моя бабушка захочет копию?

— Она сможет забрать мою.

Его лицо грустнеет.

— Нет. Просто я отвратителен на фото. Через двадцать лет наши дети наверняка попросят фотографии в доказательство того, что мы действительно были на выпускном.

— Наши дети?

Он заметно краснеет.

— Наши дети. Мои дети. Будущим гипотетически отвратительным подросткам.

— Как мы?

Фотограф просит нас встать перед идиотской аркой, обернутой в шелковые ветви и гирлянду. Она переводит взгляд с меня вниз, на Скотта.

— Думаю, нам понадобиться стул. Тебе нужно присесть, милая.

Скотт смотрит на девушку фотографа.

— Нет. — Он смотрит на мои ноги. — Хочу, чтобы они были на фотографии.

— Ты — подлый засранец.