— Вот покрашусь в другой цвет, и как тогда звать будешь? — не выдерживаю, когда нам приносят луковый суп.

— Зачем? — Исаев настолько искренен в своем удивлении, что улыбаюсь. — Рыжий цвет тебе идёт.

— Зато не будешь звать меня «морковкой».

— Буду. Ты же останешься всё такой же рыжей бестией в душе. Так что черный цвет волос это не исправит.

— Я думала в блондинку, как Лиза.

Не думала, на самом деле. Вообще не собиралась трогать натуральный цвет волос, зная, как потом портятся волосы. Вот Ника выкрасилась в платиновый блонд, и уже год мается с кондиционерами и масками. Ей безумно идёт, особенно со стилем рок-девочки. Но я к такому, пока, не готова.

Не знаю, зачем вообще вспоминаю за Лизу. Поездка с ней выбила из колеи. Она вела себя как обычно, огрызалась и использовала мой любимый сарказм. Но при этом Лиза была такой и в дружбе. Думала одно, говорила другое, а делала четвертое. Куда девалось «третье» — не знала даже она сама.

Поэтому я не представляю, что задумала девушка. Подобраться ближе к Роме через меня? Он ей нравится или нет? Или просто хочет как-то подставить, задеть больнее.

С тех пор, как я поддержала Нику, а не Лизу, мы почти и не общались. Так, спорили, задевали друг друга и расходились. Лиза не смогла принять, что я выбрала не её, а я не особо старалась наладить отношения. Откровенные фотографии Ники слили в общие чаты, все обсуждали это. И ей нужна была поддержка, а не разговоры о том насколько у неё отсутствует разум.

— Никакой краски, — авторитетно заявляет Рома, будто он что-то решает. — Ты и так очень красивая. Давай, попробуй луковый суп.

Рома уселся на плетенную софу рядом со мной, хотя было прекрасное место напротив. Мы расположились на улице, где пасмурно, но очень тепло. А Исаев ещё и клетчатый плед нашел, набрасывая на меня.

— А разве это должен быть суп-пюре?

— У каждого повара свой рецепт. Но так ты будешь меньше думать, что там лук, а насладишься вкусом.

— Ты фанат еды, да? Не думал сменить специальность?

— Мой старший брат повар, а тренировался на нас. Братьев и сестер у него же много, не жалко. Меня к кухне лучше не подпускать.

— Отравишь?

— Если сначала сам выживу в пожаре. Так как тебе? Скажи, что я был прав.

Не скажу, хоть действительно неплохо. Вкус нежный, лёгкий. Немного чем-то напоминает грибной крем-суп, но более насыщенный. Исаев бесит, но умеет выбить блюда.

— Эй! — возмущаюсь, когда парень берёт чистую ложку и ворует часть моего обеда. — Себе закажи.

— Вообще-то, я заказал на двоих. Ещё будет Буйабес, суп с морепродуктами. И несколько закусок, то, что обязательно нужно попробовать в Париже. Так что не наедайся раньше времени.

— Ты решил меня откормить? Я столько не бегаю, поправлюсь и будешь мне гардероб обновлять.

— Поверь, морковка, я знаю отличный способ сжечь калории. И бегать не нужно. Разве что в сторону кровати.

— Пошляк!

Бросаю в парня салфетку, отворачиваясь. Я не была совсем невинной, но и один парень опыта не прибавляет. Все эти откровенные намеки для Исаева были в порядке вещей. Может, и не предлагал ничего такого на самом деле, но дразнил и заставлял смущаться.

— Зато честный.

— Ты меня убьёшь.

Заявляю, когда этот деспот заказывает ещё и второе блюдо. Суп из морепродуктов — просто бомба. Даже не хочу думать, сколько он стоит, учитывая мидии, креветки, угорь, молюски и прочую морская живность.

Я обожала Том Ям, но Буйабес уверенно вытолкнул его с первого места. Ладно, если Исаев будет меня так кормить эту неделю в Париже — я смогу пережить его общество. Сытой и до безобразия довольной.

— Крок-мадам и Крок-месье, — Рома двигает ко мне одну тарелку, где на сэндвиче лежит глазунья. — Тебе обязательно понравится.

— Ты обо всём так говоришь.

— И везде прав. Да ладно, морковка, не выпускай колючки. Просто, когда я что-то рекомендую, то мне важно, чтобы людям это понравилось. Знаешь, как какую-то ответственность чувствую.

— Ну, не твоя же вина, если приготовят что-то плохо.

— Не моя, но это не помогает. Так что пробуй и хвали.

И я пробую, и хвалю. Мне не сложно, и если уж гренка немного горчит, то парню знать не обязательно. Потому что Рома улыбается так широко и довольно, что даже его рука, заброшенная на спинку дивана и касающаяся моего плеча, не мешает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Касается и касается, мне не жалко. Я сыта, подставляю лицо майскому солнцу, и, немножко, счастлива. И Исаев удивительно гармонично вписывается в эту картину.


Марго, улочки Парижа


— Ты меня убить решил.

Уверена, что в этом план Исаева. Понял, что я в него не влюблюсь, вот и пошел нечестным путем. Потому что другой причины того, что он закармливает меня до смерти, я не нахожу.

— Это самое важное в Париже, морковка.

— Ага, важнее Эйфелевой башни и Диснейленда. Ты прав, жаренные каштаны самое главное.

— Рад, что ты со мной согласна.

Он не выносим. Прекрасно знает же, что это сарказм, но так искренне подыгрывает, что мне хочется его чему-то ударить. Но могу лишь взять протянутый стаканчик.

— Ты решил уместить весь гастро-тур в один день?

— Ну да, — Рома ерошит русые волосы, улыбаясь. — Завтра буду тебя другими способами соблазнять.

— Пока не очень получается.

— Зато оригинально. Спорим, в твоих конвертах не было такого?

— Спорить с тобой, Исаев, себе дороже.

Но ведь он прав. Я, кажется, писала что-то о ужине и ресторане. Но явно не представляла себе такого. Что вторую половину дня проведу с парнем, пробуя разные вкусности. После обеда я уже выкатывалась с кафе, решив не ехать дальше на экскурсию.

Под настойчивыми уговорами Исаева, конечно же. Но он был прав. Стипендий в тех высших школах не дают, максимум занижают цену в связи с финансовым положением учеников. А мне что пятнадцать тысяч платить за семестр, что десять…

Поэтому я и соблазнилась. Не на Рому, пускай даже не мечтает, а на прогулку по Парижу. С дегустацией. И даже с бокальчиком белового вина, маленьким таким. О котором никому не признаюсь, потому что обычно являюсь противником алкоголя.

Но зато сейчас мне тепло и хорошо, хотя на город медленно опускается ночь. Всё загорается разноцветными огнями, оживая. Мелкие торговцы сувенирами сворачиваются, туристы гуляют по улочкам. Такая потрясающая атмосфера, что я едва не подпрыгиваю от нетерпения. И с сомнением поглядываю на упаковку каштанов.

— Давай, морковка, попробуй. Тебе понравится. Их нужно есть, пока горячие. Потом вкус не тот.

Я не раз читала, что в Европе продаются жаренные каштаны. Но ощущение, что Рома просто разводит меня, не покидало. В детстве на спор мы как-то пытались есть каштаны, и они были совсем невкусными. Пока не появилась Лиза и не сказала, что это другие можно есть, а не наши. Но к тому времени я уже плевалась дальше, чем видела.

Но Исаев ловко расправляется со своей порцией, и вроде как, жив. Но я подхожу ещё пару минут, прежде чем самой соглашаться на такую авантюру. Мне ещё магистратуру заканчивать, семью заводить, а его не жалко.

— Правда так вкусно? — с сомнением смотрю на парня и на жаренные каштаны, от которые исходит заманчивый аромат. — Если я умру, то ты автоматом проиграешь, ясно?

— Если ты умрешь, то станешь призраком и будешь до конца жизни изводить меня. Давай, морковка, — Рома сам расправляется с кожурой и протягивает мне. — Может это именно то, что заставит тебя влюбиться.

Решаю, на свой страх и риск, довериться парню. Всё то, что он советовал до этого, мне действительно понравилось. Так что, включаем презумпцию невиновности и открывает рот.

— Ммм.

Странный, совсем непонятный вкус. Легкая сладость, похож на орех, только горячий. И действительно очень неплохо. И, судя по довольному взгляду Исаева, он это прекрасно понял. Даже не спорю, принимая ещё один каштан.

— Ладно, — бурчу недовольно, не желая признавать правоту парня. — Сносно.

— Сносно?! — Рома оскорбляется так искренне, словно он сам готовил эти орехи. — Ну-ка.

Парень толкает меня в сторону парапета, самостоятельно усаживая. Я даже пикнуть не успеваю, как его руки оказываются на мне. Сжимают бёдра, не давая спрыгнуть и оттолкнуть.

Едва успеваю сжать край платья, чтобы оно не разлетелось от прохладного ветра с речки.

— Ты что творишь, Исаев?

— Собираюсь разобраться с одной врушкой. Не понравились, значит? Давай-ка, морковка, открывай ротик. Будем тебя переубеждать.

— Ладно-ладно!

Сдаюсь, когда понимаю, что Рома не собирается останавливаться. Скармливает мне половину своего стаканчика, обиженно сопя. Кто бы знал, что его так легко вывести из себя?

Может за эту неделю собрать досье на Исаева, а потом продавать всем ду… девушкам, влюблённых в него? Сколочу свой бизнес, перееду жить на остров.

— Они вкусные, ты прав.

— Нет, ты сказала — сносно. Так что теперь не отвертишься.

Рома протягивает ещё один каштан, последний в его упаковке, и я думаю, как незаметно отодвинуть свой стаканчик подальше. Во избежание всякого…

Но послушно открываю рот, потому Исаева не переубедишь. Всего на секунду он задевает пальцами мои губы, а меня словно простреливает. И хоть Рома меня больше не касается, но ощущение остается со мной. Таким лёгким, ненавязчивым теплом.

— Итак, раз я оказался прав… Я заслуживаю награду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И какую награду ты хочешь?

— Поцелуй, — парень стучит указательным пальцем по своей щеке. — Давай, морковка, это ведь не так страшно.