Арне еще какое-то время слушал своего собеседника, но, потом торопливо с ним распрощался и нажал на отбой. Глубоко вздохнув, он устало потер лицо ладонью и повернулся ко мне. Ну, наконец-то, и столетия не прошло.

— Привет, у тебя ко мне какое-то дело? Проблемы с «Алтитюд»? — Арне взъерошил волосы на затылке и ненадолго закрыл глаза. Он оперся о стол и слегка наклонился вперед, больше не имея сил держать при себе прежнюю строгость. Смотря на его измотанный вид, мне стало жаль Арне, но слегка кольнуло то, что в моем визите он не видел ничего, кроме деловой выгоды. В какой момент, я стала для него одной из всех тех стервятников? Когда он поставил меня на одну планку с ними? Неприятно. Даже немного злит то, что он такого мнения обо мне.

— Нет, с «Алтитюд» все отлично. Я просто пришла проведать тебя и принесла тебе… — я сняла свой рюкзак и, расстегнув змейку, выудила оттуда упаковку печенья, после чего положила его обратно. Мне стоило быть аккуратной, так как картонная коробка не спасла печенье от повреждений, в следствии моей любви швырять рюкзак, и оно превратилось в крошку. Такое, как подарок я точно преподнести не могла. — Или не принесла. В общем, забудь. Как у тебя дела? Какие-то проблемы на работе? Ты выглядишь измотанным.

— Нет, на работе все, как обычно, — Арне пожал плечами, после чего обогнул стол и сел за кресло. — Обычный рабочий день, со всеми его вытекающими проблемами, — последние слова Арне произнес тихо, но с ощутимым недовольством. Парень достал из стола какие-то бумаги и, не смотря на меня сказал: — Так ты, Клоди, просто пришла проведать меня? Не обижайся, но ты выбрала не самое лучшее время для визита.

— Арне, сейчас уже почти девять часов вечера, — я отвела взгляд от парня и посмотрела на часы, висящие на стене. Длинная черная стрелка мерно шла по белоснежной поверхности, переходя от одной цифры к другой и издавая при этом еле слышное тиканье. Завораживающий и нудный звук. — Сколько ты еще будешь работать? Оставь все свои дела назавтра и расслабься. Знаешь, у тебя кабинет мрачнее некуда. Может, выберемся отсюда и сходим попить чая? Мы так давно не виделись и я бы хотел с тобой поговорить.

Я чувствовала, что поступаю неверно, пытаясь поучать парня насчет того, как ему нужно проводить свое время, но ничего не могла поделать с собой. Арне выглядел ужасно изнуренным. Кожа слегка посерела и под глазами легли темные круги. Казалось, что еще совсем немного и он превратится в робота, в программе которого будет заложена лишь возможность заниматься работой, вытесняя собой время для сна и отдыха. Сколько себя помню, Арне был мне безразличен, но увидев его таким, я почувствовала, как сердце сдавливает от переживаний. Но, судя по всему, в моей заботе Арне не нуждался.

— Я не могу отложить свои дела назавтра иначе, потом выбьюсь из графика, — Арне говорил таким тоном, будто я ранее сказала несуразную чушь. — Я понимаю, что мой кабинет для тебя неприятен, но уйти сейчас нет возможности. Поэтому, если ты хочешь поговорить со мной, то мы можем сделать это и тут.

С таким Арне было невыносимо разговаривать. Вся знакомая мне дружеская теплота, будто выветрилась оставляя место леденящему душу безразличию. Парень казался далеким и чужим, словно мы совершенно незнакомые люди, познакомившиеся всего лишь пару минут назад. Но более неприятным было ощущение, будто мы поменялись местами. Раньше Арне звал меня поужинать вместе, а я отказывалась из-за постоянной работы. Теперь же, я предлагала парню вместе выпить чая, но получала его отказ из-за сильной занятости. Оказывается, это неприятно и даже обидно. Интересно, Арне тоже чувствовал себя таким неловко брошенным, всякий раз, слыша мое «Нет»?

— Не стоит, — я отрицательно помотала головой, слегка наклонив голову вперед, из-за чего, несколько прядей темных волос упали на лицо. — Раз ты сильно занят, я не буду отвлекать тебя от работы. Давай встретимся в другой раз. Только скажи, когда тебе будет удобно.

— Хорошо, Клоди, — Арне согласился, но на меня, он по-прежнему не смотрел. Листая бумаги, парень скользил взглядом по мелкому шрифту и водил пальцем по строчкам. — Я завтра посмотрю свое расписание и перезвоню тебе насчет встречи.

И опять слова показались мне неприятными. Слишком отчужденно они были сказаны. Врезавшись в мой разум острыми когтями, эти слова спустились густым осадком на душу, пачкая голову невнятными мыслями. Жутко хотелось, чтобы он оторвался от этих чертовых документов, поднял голову и, посмотрев на меня, своим беззаботным взглядом, вновь улыбнулся. Что имеем, мы не ценим, а потеряв — плачем. Теперь я скучала по вниманию Арне.

— Хорошо, я буду ждать твоего звонка, — больше мне нечего было сказать, хотя хотелось подойти к парню и, схватив за ткань идеально выглаженной рубашки, хорошенько встряхнуть его, намереваясь сорвать с лица это надоевшее выражение отчуждения. Пусть мои действия разозлили бы его или удивили. Все это было бы лучше, чем этот холод.

— До встречи, Арне, — я встала с дивана и, закинув лямку рюкзака на плечо, пошла к выходу. На душе грустно и тоскливо. Все же, мрачность этого кабинета передалась мне.

— До встречи, Клоди, — такое же тихое и безразличное.

Арне так и не поднял голову, когда я выходила из кабинета.

***

Валяясь в кровати и нежась в первых лучах, еще не жаркого, утреннего солнца, я довольно потянулась, утопая в смятом одеяле и разбросанных подушках. Легкий запах цветов, исходящий от постельного белья, приятно щекотал обоняние и, через приоткрытое окно, с улицы, веял свежий воздух. Мягко, тепло и удобно. Идеально.

Редко утро бывало таким прекрасным. Не было сонливости и усталость ушла вместе с красочными сновидениями. Хотелось улыбаться и встречать предстоящий день с прекрасным настроением, наплевав на весь негатив.

Вроде ничего необычного. Время от времени, в жизнях людей, возникают вот такие вот беспричинные моменты полные счастья, но, для меня, это утро стало некой чертой, ставящей меня перед веским выбором.

Вспомнив об Реми, я ненадолго перестала улыбаться и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в мягкую подушку. Я не хотела о нем думать и больше всего на свете, желала, чтобы этот парень, раз и навсегда исчез из моей жизни. Поэтому, это решение далось само по себе. Я поняла, что не хочу мстить своему насильнику, таким образом, опять погрязая в липком болоте и с головой уходя в свой личный Ад. Выбери я тропинку мщения, мои дни опять наполнились бы мраком, нервами и переживаниями. И вновь моя душа повисла бы над глубоким обрывом, готовая, в любой момент, сорваться вниз. Зачем мне это? Почему бы мне просто не попытаться забыть про случившееся? Да, тот случай мерзкий и противный, но я была бы последней слабачкой, если бы поддалась нервам и впала в глубокую депрессию, каждый день жалея себя и страдая по утраченной невинности.

К черту все. Хочу начать жизнь с нового, белого и не испачканного черными каракулями, листа. Пусть я все еще ненавидела Реми, но омрачать свою жизнь этими негативными чувствами не собиралась. Стоит вычеркнуть этого ублюдка из своей жизни и попытаться больше не встречаться с ним. Но, если Реми вновь будет лезть ко мне, присылая сообщения и цветы, тогда я буду действовать.

Пока все тихо и моя жизнь возвращается в прежнее русло, я хочу радоваться вот таким вот дням.

Приняв это решение и переступив через воображаемую черту, чтобы в дальнейшем пойти, как мне казалось, по светлой тропинке, я решила окончательно вернуться к прежней жизни и наполнить ее новыми красками, создавая смесь невероятно интересных дней.

В то утро, еще немного повалявшись в кровати, я решила сходить в Булонский лес. И, черт, как же я скучала по этому месту. Бодрящий кофе и ароматные маффины в руках. Вокруг зелено и яркие цветы пестрят вдоль бесконечных тропинок, скрытых под тенями пышных деревьев. Тут кипела своеобразная жизнь, веющая сказкой и витала атмосфера волшебства. Просто невероятно.

Единственное, что слегка утяжеляло настроение, это апатическое чувство одиночества. Женевьева оказалась стервой, но, раньше, она была хорошей подругой, не дающей мне ощутить себя уязвимой, из-за отсутствия рядом близких людей. Мадлен, как всегда, работала и я не могла украсть хотя бы час ее времени. Гросье хорошая женщина, но она не являлась моим другом и, думаю, если я приду к ней с задушевными разговорами, Гросье посмотрит на меня, как на умалишенную. Почему-то я вспомнила про Арне. Хорошо было бы прогуляться с ним по Боуленскому лесу. Но чтобы парень был привычно улыбчивым, а не сосредоточенно хмурым. Вот только, Арне тоже не являлся моим другом и наскучать ему своими звонками, навязывая свое внимание, я тоже не могла. Поэтому, сев на лавочку, я положила рядом с собой бумажный пакет с маффинами и, отпив глоток уже немного остывшего кофе, достала из рюкзачка телефон, намереваясь позвонить маме. Мы, в последнее время, редко созванивались и за это мне было стыдно. Мои родители одни из немногих, кто всегда был рад мне, а я временами совершенно забывала про них, погружаясь свои проблемы.

Я долго разговаривала с мамой. Она спрашивала про то, как я питаюсь, чем занимаюсь и как мои дела. Обычные вопросы от которых мне стало невероятно тепло на душе. Так приятно знать, что за меня переживают и меня любят. Мама даже спустилась в папину мастерскую, где он трудился над новой скульптурой, и дала ему телефон. Папа был, как всегда, неразговорчив. Истинный представитель мужского пола, не разменивающийся на пустую болтовню. Но мне было приятно услышать его глубокий, слегка охрипший, голос.

Ближе к обеду, когда я возвращалась домой, у меня зазвонил телефон, донося из рюкзака приглушенную мелодию. Сразу я подумала, что это Арне, так как парень все еще не перезвонил мне, хотя обещал это сделать сегодня. Но оказалось, что звонил Этьен. Еще на выставке, мы договорились встретиться и парень хотел уточнить день и время. Я была рада звонку этого парня. В конце концов, мне хотелось поговорить еще с кем-нибудь, за исключением своих родителей, поэтому, предложила встретиться после обеда, надеясь, что у Этьена найдется свободное время. К счастью, все сложилось более чем отлично и, после того, как я зашла домой для того, чтобы переодеться, сразу же поехала к назначенному месту.