Эмма Скотт - Среди тысячи слов

Он поднял взгляд и сразу посмотрел на мои раны. Я увидел боль и сожаление, промелькнувшие на его лице, но он быстро отвернулся.

Я положил в рюкзак сценарий «Гамлета», забрал ключи от машины, пачку сигарет и куртку. Подошел к кофейному столику и взял пульт. Отец дернулся, словно я собирался ударить его. Это было почти так же больно, как удар по лицу.

– Включить новости?

Он кивнул. Я включил телевизор и вышел.

Я пошел к восточной части свалки, к перевернутой фуре рядом с забором из сетки-рабицы. По пути я зажег сигарету и глубоко затянулся. Медленно выдохнул, пытаясь успокоить нервы. Я остановился, услышав певучий голос Бенни.

– Черт возьми, Бенни.

Я услышал грохот, за которым последовало чертыхание. Бенни вылез, потирая голову.

– Черт, ты до смерти напугал меня.

– Почему ты не в школе?

Он пожал плечами, смущенно глядя вниз.

– Не знаю, – сказал он. – Не хочу. – Он оторвал взгляд от своих ботинок, и его глаза расширились. – Что с тобой случилось?

– Ты знаешь, что со мной случилось, – ответил я. – Я хочу знать, что происходит с тобой. Ты не можешь не ходить в школу.

– Почему нет? – выплюнул он в ответ. – Ты не ходишь в школу.

– Я ходил в школу, пока меня не выкинули, а теперь я буду сдавать тест, чтобы закончить ее. Ты в восьмом классе. Ты ко всем чертям испортишь свое будущее, если перестанешь ходить в школу.

– Ладно, ладно, – ответил он, но в голосе не было уверенности. Я не достучался до него. Не знал, как. Я не знал, что нужно делать или говорить. У меня не было нужных слов. Я не был его отцом. Я просто был соседом с пьяницей отцом.

И внезапно я ощутил жуткую усталость. Ощутил себя полностью вымотанным.

– Хочешь помочь мне порепетировать реплики?

– Ты не станешь отвозить меня в школу?

– Я могу отвозить тебя туда каждый день, Бенни, и это не будет иметь значения, если ты не поймешь важности учебы. Пьеса, в которой я сейчас играю, для меня важна. Так что мне нужна помощь.

– Да, конечно.

Я передал ему сценарий и уселся на шину фуры.

– На чем ты сейчас?

– Я пометил.

Он нашел загнутую страничку и открыл ее.

– Быть или не быть?

– Ага, она, – сказал я, сделав последнюю затяжку. Я бросил сигарету на землю и раздавил ботинком. – Я не стану играть, просто пробегусь по словам.

– Я готов, – сказал Бенни.

Я встал посреди пустого места на свалке и закрыл глаза.

Быть или не быть, вот в чем вопрос.

Благороднее ли страдать,

Вынося удары и стрелы злой судьбы,

Или взяться за оружие против моря неприятностей

И, противясь им, победить?

Мои плечи поникли.

– Уснуть. Умереть, – произнес я тихо. – Умереть, уснуть и, может, видеть сны.

– Ты кучу всего пропустил.

– Знаю.

– Что это значит? – спросил Бенни, тоже глухо.

– Он пытается понять, стоит ли оно того. Продолжать жить или нет.

– Стоит ли?

«Не знаю, – подумал я. – Иногда я просто не знаю».

– Какая следующая строчка? – спросил я.

– Ах, вот загвоздка, – сказал Бенни и сморщил нос, засмеявшись.

Я проговорил остальной монолог, а Бенни меня периодически останавливал и исправлял ошибки. Я добрался до конца монолога, момента, где заходит Офелия, и замолк. Мои мысли вернулись к Уиллоу, и я представил, как она выходит ко мне на сцену, на эту жуткую свалку, такая красивая и хрупкая, но сильная и выносливая.

Бенни решил, что я забыл слова.

– Пусть в твоих молениях упомянутся все мои грехи, – он снова сморщил нос. – Что такое моление?

– Молитвы, – ответил я. – Она еще пока его не слышит, но он просит ее вспоминать его в молитвах. Словно прощается.

– Он уезжает? – спросил Бенни.

– Да, именно так, – ответил я. Слова срывались с моих губ, как падают камни. – И взять ее с собой он не может.

Я подошел к Бенни, забрал сценарий из его рук. И закрыл его.

– Бенджамин, если ты мне друг, то ты будешь ходить в школу. Ради меня и своей матери. Тебе нужно самому о себе позаботиться, потому что никто другой этого не сделает. Мама будет изо всех сил пытаться, но в конце все зависит от тебя.

– Куда ты? – спросил Бенни, смаргивая слезы.

– Я остановлюсь в доме друга на какое-то время, а когда «Гамлет» закончится, я уеду из Хармони.

– Я увижу тебя снова? – теперь его голос дрожал.

– Да, конечно. Мы будем периодически видеться. И я приду попрощаться перед отъездом.

Бенни всхлипнул и вытер нос рукавом кофты.

– Это плохо, чувак, – сказал он. – Но я рад за тебя. Буду скучать.

Я протянул руку и пробежался по его коротко стриженным волосам.

– Давай. Я отвезу тебя в школу.

Я отвез Бенни в среднюю школу Элизабет Мэйсон, а потом доехал на пикапе до трейлера. Мои мысли все еще были заняты Уиллоу и страницей, изрисованной маленькими черными крестиками.

Я ничего не стану спрашивать. Она ничего мне не должна. Но я подарю ей лучшую пьесу, в меру своих сил. Я помогу ей добраться до конца, рассказать свою историю и ощутить облегчение, о котором она меня спрашивала. Как только это будет сделано, я уеду.

Когда я зашел, батя сидел в своей комнате, дверь была закрыта. Я прошел прямо в свою маленькую комнатку и собрал вещи. Их было немного. Все, что у меня было, уместилось в маленьком чемодане.

Я остановился у двери папиной спальни. Поднял руку, чтобы постучать, а затем снова опустил ее. Вместо этого я вырвал лист из сценария и написал на обороте:

Я оплачу счета и пришлю тебе деньги. Тебе ни о чем не нужно волноваться.

Айзек

Я оставил записку на кофейном столике, теперь свободном от всего мусора, только пепельница и пачки сигарет. Просто на всякий случай я положил бумажку на пачку, чтобы он ее заметил.

Потом я ушел.

Я пересек город и приехал в район за амфитеатром. Здесь вдоль улиц разместились большие уютные дома, большинство из которых было построено во времена Гражданской войны. Я постучал во входную дверь из красного кирпича с железным кованым забором, дверь дома Фордов. Брэнда Форд открыла дверь. Ее волосы и халат были испачканы краской, но на губах сияла улыбка. На ее лице промелькнуло выражение шока и беспокойства, когда она заметила мою окровавленную одежду и распухшую щеку.

Ее взгляд упал на сумку в моей руке и чемоданчик за спиной. На ее лице промелькнула сотня эмоций: грусть, беспокойство и, наконец, облегчение.

– Заходи, Айзек, – сказала она, открывая дверь для меня шире. – Заходи.

Днем в среду мы с Энджи поехали в «Рокси», магазин женской одежды в Брэкстонском торговом центре.

– Твоя миссия, – сказала Энджи, – если ты решишься взяться за нее – найти для меня платье, которое не станет кричать «я так стараюсь».

– Наверное, будет сложно найти платье с крутой цитатой, – я кивнула на ее футболку, серую с черными словами: «Прости, опоздала, не хотела приходить».

– Если бы все было по-моему, я бы надела эту малышку, – сказала Энджи, потянув за воротник. – Но мне нужно приукраситься для Нэша. Он это заслужил. Хотя я пытаюсь не показывать ему всю свою красоту слишком часто, потому что обычно он не выдерживает этого.

Я широко улыбнулась.

– Могу только представить.

– А какой у тебя стиль? – она подняла длинное желтое платье с пышной юбкой из сверкающего атласа. – С твоими волосами ты легко можешь сойти за принцессу, хотя ты скорее Рапунцель, чем Белль.

– Никаких платьев принцессы, – ответила я. – Я хочу что-то простое. Не хочу, чтобы Джастин считал, будто я сильно стараюсь.

– Возможно, тебе стоит дать парню шанс.

Я подняла красное платье юбкой в пол, с декольте, и сразу же повесила обратно.

– Шанс для чего, скажи, будь добра?

– Ох, посмотрите-ка, будь добра, – ответила она. – Кто-то теперь говорит, как Шекспир.

– Смею сказать, что ты чокнулась.

– Это будет на моей следующей футболке, – заметила она. – Но серьезно. Джастин супермилый. Он хороший. Или кажется таким.

– Я ни в ком не заинтересована, – ответила я. – А если бы и была, это был бы не Джастин. Да, он милый, и его Лаэрт не плох, но нет…

– Искры? – спросила Энджи.

Я кивнула.

– Я просто хочу сходить на танцы и провести хорошо время, вот и все. Я не хочу, чтобы это что-то значило.

– Достаточно честно. – Энджи вытащила простое черное платье. – О боже, мне это нравится. Такое надела бы фигуристка.

Вязаная часть платья была выполнена в форме футболки, только поуже и с более глубоким вырезом. Юбка из тафты шла от талии. Она доходила до колен, когда Энджи держала вешалку у подбородка.

– Оно простоватое, – сказала она, встретившись с моим скептическим взглядом. – Но, когда я добавлю аксессуары, типа ты знаешь, как обычно, оно станет идеальным.

– Это выглядит красиво, – я вытащила темно-синее платье с лямкой через шею. Его юбка тоже была пышной, тоже до колена. Лиф был изысканно украшен бисером и блестками. – И это выглядит неплохо.

– Шутишь? – спросила Энджи. – Оно будет шикарно на тебе смотреться. Давай. Примерим их.

Мы примерили, позируя перед зеркалом с глупыми лицами и смеясь. Выбрав платья, мы обе стали мерить еще жуткие платья с побрякушками, рюшечками и галстуками-бабочками просто веселья ради, и сделали селфи, чтобы отправить Джоселин и Кэролайн. И все это время я ощущала то, что искала. Немного возбуждения от шопинга с подругой в поисках платья для танцев. Но не достаточно. Искры не было. Мои мысли постоянно возвращались к Айзеку. Мне стало интересно, говорил он правду о том, что его не волнует невозможность пойти на бал.

Я гадала, волнует ли его то, что я иду на танцы с Джастином.