«Что произошло с понятием “просто друзья”»?

Я отступила на шаг назад, отвоевав обратно свое личное пространство. Судя по довольной уверенной улыбке Джастина, он решил, что меня сразило его очарование. Холодный комок засел в животе, увеличиваясь в размерах, замораживая сделанный мной прогресс.

«Я справлюсь, я справлюсь, я справлюсь…»

Мама сделала миллион фотографий нас двоих, несколько тысяч групповых фото, а потом пришло время уходить. Мы выбрались из дома на подъездную дорожку. Миссис Чэмберс, наша сующая нос не в свои дела соседка, наблюдала за процессией с парадного крыльца.

Конечно же, папа устроил суету из-за нанятого Джастином лимузина. Он был не очень длинным, но все же в нем могли уместиться еще несколько человек помимо нас шестерых.

– Отлично, – сказал папа, когда мы забрались внутрь. – Правда, отлично.

– Я привезу ее к комендантскому часу, сэр, – сказал Джастин, пожав его руку.

– Не спешите, не спешите, – сказал папа Джастину. – Повеселитесь. – Опять же Джастину.

Я взглянула на Энджи, когда мы уселись, разгладив платья и убедившись, что прически не врезаются в потолок лимузина.

– Здесь очень мило, – сказала Джоселин, проводя рукой по кожаному сиденью.

– Давайте поделим стоимость между всеми, – сказал Нэш.

– Не стоит, – ответил Джастин. – Я со всем разберусь.

– Не нужно, – сказала я. – Это куча денег.

Он пожал плечами и улыбнулся мне.

– Оно того стоит.

Другая девушка могла бы упасть в обморок, но я услышала намек. Ожидание.

«Ты параноик. Он просто ведет себя мило».

Груз ожиданий упал на мои голые плечи, и снова дрожь пробежала по спине. Джастин положил руку на спинку моего сиденья. Я постаралась расслабиться, все еще потирая запястье большим пальцем.

Энджи наклонилась ближе и взяла его за руку.

– Я кажусь себе чертовой заевшей пластинкой, повторяя это, но ты в порядке?

– В порядке, – сказала я.

– Точно? Потому что мне так не кажется. Мой парень Нэш точно в порядке. Ты выглядишь так, словно только что сдала два литра крови.

– Я просто замерзла.

– У тебя нет накидки?

– Нет, я…

Моя челюсть двигалась, но я не издала ни звука. Лимузин подъезжал по круговой дорожке к школе. Танцы должны были продлиться до десяти, но я слышала, как Джастин сказал Нэшу, что у нас есть время до полуночи, если мы захотим куда-нибудь поехать.

Выбравшись из лимузина, я поняла, что совершила ошибку. Если бы Нэш в тот момент не отвел Энджи в сторону для романтического мгновения наедине, я, возможно, смогла бы набраться храбрости и сказать ей, что еду домой. Я не была готова. Я не могла здесь находиться.

– Давай зайдем внутрь, – предложил Джастин. – Там теплее, – он положил ладонь на мою талию и мягко направил меня вперед.

В одном конце спортивного зала стоял диджей, а стол с закусками и напитками – в другом. Ряды сидений трибуны были сложены, чтобы освободить место. Комитет танцев повесил гирлянды из бумажных цветов с маленькими светодиодными лампочками по периметру. Три арки из синих, зеленых, розовых и желтых воздушных шаров.

Когда наша группа уселась за столик, несколько куколок, стоящих поблизости, повернулись и уставились на нас. Я заметила среди них и Тессу, но темнота, музыка, тела… все это накрыло меня. Это была вечеринка, которую я устроила с размахом. Сцена побольше и другие актеры, но моя психика все сложила воедино и пришла к тому же выводу.

«Ксавьер…»

Энджи показала мне большие пальцы вверх. Я рассеянно кивнула, но мне уже было плевать на эту смехотворную уловку. Я уже тонула в черном море воспоминаний.

Диджей играл старую песню Culture Club – Do you really want to hurt me. Энджи и Нэш поспешили на танцпол, а Кэролайн и Джоселин направились к столику с закусками, оставив меня одну за столом.

Я оглядела темный, забитый людьми спортивный зал и толкотню учеников, танцующих в свете вращающихся прожекторов. Куклы со своими парнями стояли на краю танцпола. Джастин был с ними и разговаривал с какими-то друзьями по бейсболу.

Куклы. Я ненавидела это слово. Поклялась себе его больше не использовать. Пока в моих венах стучала нарастающая паника, угрожая взорваться, мысль о том, чтобы ненавидеть другую девушку, казалась предательством. Я была не одна. Я знала, что многие девушки на танцполе испытали нечто подобное. Возможно, с ними обращались как с пластиковыми куклами: дешевыми и не очень ценными. То, что используешь один раз и выкидываешь. Уродливая. Толстая. Вертихвостка. Шлюха. Кукла.

Тесса могла говорить обо мне, сколько хотела, но я не могла ненавидеть ее. Ее тоже обидели. Ее брат унизил ее, поделившись сообщением Айзека «Нет, спасибо».

Айзек. Сердце гремело. На меня нахлынула волна жара, когда я вспомнила, как его голова лежала на моих коленях, подбородок на бедре, а его улыбка…

– Хочешь что-нибудь выпить? – пробормотал Ксавьер мне на ухо.

Я так дернулась, что сумочка упала на пол. Я подавила крик.

Джастин Бейкер вздрогнул.

– Какого черта? Я просто спрашивал, не хочешь ли ты пить.

– Нет, я… я в порядке.

Мне нужно было выбираться отсюда. Я медленно поднялась на ноги, и Джастин взял меня за руку.

– Ладно, – сказал он. – Давай потанцуем.

Я позволила ему отвести меня на танцпол. Толпа танцевала и смеялась. Их лица озаряли двигающиеся огни. Там уже танцевали Энджи и Нэш, смеясь и махая нам руками. Их губы двигались, но за шумом музыки я не слышала их слов.

Джастин наклонился и поднес губы к моему уху.

– Хорошо проводишь время?

Мне удалось кивнуть.

– Здорово.

– Что? – крикнул он.

– Я сказала «здорово». – Мой желудок сжимался, а дыхание стало поверхностным. Воспоминания, ощущения прятались по всем углам. Убийственные, готовые напасть. Подушки в руках, чтобы задушить меня.

Диджей заиграл «Best friend» Софи Таккер, и толпа издала «уууу». Энергия наполнила комнату, и стиль танцев изменился. Парочки приблизились друг к другу. Девушки терлись задами о пах парней. Даже танцующие группами подошли ближе друг к другу, словно песня давала разрешение на близость.

Джастин приблизился ко мне с довольной улыбкой. Когда он ворвался в мое личное пространство, вся комната словно обрушилась на меня. Его одеколон был повсюду. Тепло его тела чувствовалось через рубашку, когда он обнял меня за талию. Это не помогло мне согреться, а наоборот, напомнило о собственном холоде.

«Я справлюсь, я справлюсь, я справлюсь».

Я развернулась, надеясь и молясь, что станет лучше, если мы не будем танцевать лицом к лицу. Что я смогу танцевать, смеяться и быть сексуальной, пусть только на танцполе, как и многие другие ребята в зале.

Руки Джастина легли мне на талию. Его дыхание над моим плечом, его грудь прижалась к моей спине. Я едва двигалась. Должно быть, я двигалась, как труп, но, казалось, он либо не замечал, либо ему было все равно.

Внутри я начала кричать. Я глубоко вздохнула, но дальше горла воздух не прошел. Ночь давила на меня, прижимала к Джастину. На глазах выступили слезы. Было глупо считать, что я смогу с этим справиться.

«Нет, пожалуйста. Я просто хочу танцевать, как нормальная девушка…»

Мрак спортивного зала поплыл перед глазами. Темнота. Я перестала двигаться, замерла, раздавленная невидимой силой воспоминаний. Темные воспоминания, без формы или определения, кроме разрушающего веса крестиков, выбивающего воздух из легких и парализующего меня.

Издав приглушенный вскрик, я вырвалась, оттолкнула Джастина и, шатаясь, пересекла зал. Мне нужно было вырваться. Сбежать. Спасти себя от ничего и всего.

Я сняла засов на боковой двери спортзала, вырвалась из него, спотыкаясь, и упала на четвереньки. Цемент ободрал кожу, и боль отрезвила меня, как пощечина.

Стало легче.

Не было монстра в тенях. Лишь я в янтарном свете над дверью. Сижу на земле, и кровь течет по моим голеням, а ладони содраны до мяса. Я сделала резкий вдох, а потом разразилась сотрясающими меня рыданиями.

Я подтянула колени к груди и обхватила ноги руками. Плакала, пока не стало казаться, что меня выворачивают наизнанку. В любую секунду дверь могла распахнуться и кто-то увидел бы меня. Или Энджи пошла бы за мной. Хватая ртом воздух, я поднялась на ноги. Мое красивое голубое платье было испачкано грязью, а колени представляли собой жалкое зрелище. Я представляла собой жалкое зрелище. Сумка осталась в зале, но я не собиралась туда возвращаться в таком виде.

Я поднялась с земли и, шатаясь, побрела на каблуках прочь.

– Черт.

Я сняла туфли и пошла в туалет напротив спортивного зала. Хотя идти босиком в туалет казалось не очень приличным, мне было все равно. Я вытащила несколько салфеток, намочила их холодной водой и вытерла колени.

Распрямилась, помыла порезанные ладони и ахнула, увидев свое отражение в зеркале. Волосы выбились из пучка, а лицо выглядело так, словно я ехала домой на скорости сто пятьдесят километров в час, высунув голову из окна. Смазанный макияж. Опухшие блестящие глаза. Покрасневшие щеки.

– Боже, – прошептала я.

«Когда? – хотелось закричать мне. – Когда я снова смогу стать собой? Когда этой жалкой девушке в зеркале станет лучше? Станет ли когда-нибудь?»

«Никогда?»

Я сбрызнула лицо холодной водой и вытерла насухо. Пятна макияжа все еще окружали глаза, но у меня не было сил, чтоб стереть их. Я не могла сейчас вернуться и столкнуться с полными беспокойства вопросами Энджи или смущением Джастина. Я слишком устала, чтобы что-то придумывать. Попытки притворяться, что все хорошо, чертовски выматывают.

Мой дом находился в добрых трех километрах отсюда. Я могла бы заказать «Убер», но телефон лежал в сумке, а сумка осталась в спортзале. Я пошла вперед. Туфли на каблуке раскачивались в руке, а по левому колену все еще струилась кровь.

Я брела по тихим улицам северного Хармони. Когда школа оказалась где-то в десяти минутах ходьбы позади меня, я осознала тупость своего плана. Ступни болели, изрезанные камнями и осколками. Я уже собиралась присесть на обочину дороги, чтобы отдохнуть, когда передо мной засиял свет фар.