Мы с Брэндой и Мартином подъехали к отелю «Ренессанс», и Мартин припарковал свой старый «Лексус» на свободном месте в заднем ряду. Мы отстали от остальных всего минут на пятнадцать, но казалось, словно половина Хармони уже собралась тут.

Марти выключил двигатель, но я не шевельнулся.

– Может, это и плохая идея, – заметил я. – У нее вечеринка. Она хорошо проводит время. А потом появлюсь я и…

– И сделаешь все только лучше, – закончил за меня Марти.

– Откуда ты знаешь? – спросил я. – У нее есть право ненавидеть меня.

– Но она не ненавидит.

– Она скучает по тебе, – сказала Брэнда, повернувшись на переднем сиденье и улыбаясь мне.

Я пожевал губу. Это хуже, чем прослушивание. Это и было прослушивание. Самое важное прослушивание в моей жизни, и если я облажаюсь…

– Так что мне делать?

– Просто заходи, – тихо сказал Марти.

– Просто заходить перед ее родителями, богом и всеми остальными?

– Да. И пригласи ее на танец.

Я сглотнул внезапный ком боли в горле. До этого момента мысль о том, чтобы снова прикоснуться к Уиллоу, обнять ее, поцеловать или просто увидеть ее вблизи казалась сном, который всегда исчезал, когда я просыпался. Я смог запереть некую часть меня, чтобы жить без нее. Но теперь она была здесь…

– Не могу, – сказал я. – Слишком много времени прошло. Не хочу, чтобы ей казалось, что я давлю на нее.

– Возможно, хватит и просто посмотреть на нее, стоя на другом конце переполненной людьми комнаты, – сказала Брэнда. – Заходи, пусть она увидит тебя, и там уже будет понятно.

– Ага, ладно, – я кивнул. – Звучит неплохо.

Я открыл дверь машины. Время разговоров закончилось. Пришло время притащить туда свою задницу и найти мою девчонку.

Я перестал нервничать, как только дошел до зала и увидел Уиллоу. Она сидела с другими людьми – родителями, еще одной парой постарше, Энджи МакКензи и женщиной, которая, судя по всему, была ее мамой. Уиллоу сидела тихо, пока они все болтали, и казалась бледной и напряженной. Она едва шевелилась.

«Что-то не так».

Я ощутил сильное желание кинуться к ней, но сердце гремело в груди, а нервы шалили. Мне нужно было успокоиться, вдохнуть и сделать это.

– Ее окружили, – сказал я Марти. – Я пойду в туалет, ополосну лицо холодной водой.

«Или засуну голову в чертову раковину».

Я сделал большой крюк, направляясь к мужскому туалету на другом конце зала. Туалетная комната была серо-желтого цвета, тут пахло Old Spice. Темноволосый парень писал, насвистывая.

Я подошел к одной из раковин и включил холодную воду. Парень развернулся, застегивая штаны, и пошел к раковине, чтобы помыть руки. У него было узкое лицо ласки и темные глаза. Он бросил на меня один взгляд, потом взглянул еще раз.

– Эй, – сказал он, показывая на меня пальцем. – Я знаю тебя, да? Ты играл в том фильме? «Путь вниз?»

– «Долгий путь вниз», – ответил я, вытирая лицо.

– Ага, точно. Крутой фильм. Ты шикарно сыграл.

– Спасибо.

– Айзек… какой-то, да? Плохо запоминаю имена.

– Пирс, – ответил я, комкая бумагу и надеясь, что парень заткнется и даст мне минутку побыть наедине с самим собой.

– Айзек Пирс, точно, – сказал он, нахмурившись. – Кажется, словно я тебя откуда-то знаю. Твое имя знакомо… Подожди, ты отсюда, да?

Я кивнул.

Его глаза расширились, и он улыбнулся, словно что-то понял:

– О черт, вспомнил! Ты тот парень, о котором мой отец рассказывал пару лет назад. Актер. Но твоя семья владела одной из наших заправок в Хармони, да? Той, что взорвалась? – он покачал головой, смеясь. – Безумие.

Все мышцы в моем теле напряглись и шея хрустнула, когда я повернулся взглянуть на него.

– Одной из ваших заправок?

– Нефть и бензин Wexx? Мой отец Росс Уилкинсон, генеральный директор, – сказал он и протянул руку. Меня зовут Ксавьер.

Я уставился на него.

Ксавьер. «Х». Насильник. Стоит прямо перед мной. Улыбается. Насвистывает. Бродит на свободе, словно ничего не произошло, в то время как Уиллоу страдала годами…

Он опустил руку.

– Эй, никаких обид, – сказал он. – Потеря одной заправки нас не убьет…

Я кинулся на него, схватил за лацканы пиджака и рванул к себе.

– Ты… – прошипел я сквозь сжатые зубы. Кровь стучала в висках. – Это был ты…

Глаза Ксавьера в сантиметрах от моего лица расширились от страха.

– Какого черта?..

Я попытался успокоиться, вспоминая о сказанном Уиллоу. Причинение боли ему не поможет ей, хоть все сухожилия в моем теле кричали сражаться, сделать ему больно, заставить заплатить за содеянное…

Я отпустил его, грубо толкнув. Он упал на раковину и развернулся, проводя руками по волосам и тяжело дыша.

– В чем твоя проблема, чувак? – спросил Ксавьер, поправляя пиджак.

– Я знаю тебя, – ответил я, тыча в него пальцем. – Я, черт возьми, знаю тебя… Знаю, что ты сделал. С ней.

– С кем? Не понимаю, о чем ты…

– Уиллоу, – рявкнул я. – Что ты сделал с Уиллоу Холлоуэй.

Глаза Ксавьера расширились, и его взгляд метнулся к двери за моей спиной.

– Послушай, парень, – сказал он, подняв руки. С них капала вода. – Не знаю, что она тебе рассказала, но…

– Все. Она рассказала мне обо всем.

Фальшивая улыбка Ксавьера исчезла, а в голосе послышалась нервозность.

– Она тебе обо всем рассказала? Тогда она сказала, что отослала фото своих сисек? Оно все еще у меня в телефоне. Я не стал загружать его в сеть для всего чертового мира, но загружу. Черт возьми, загружу, так что почему бы тебе не убраться с моей дороги.

Он постарался пройти мимо меня. Я спокойно положил руку ему на грудь и оттолкнул назад. У меня не было плана, мысли запутались узелком эмоций. Но я не мог дать ему выйти из туалетной комнаты в то же помещение, где находилась Уиллоу.

– Твое место в тюрьме.

– Пошел ты, – выплюнул он. В хриплом голосе слышался страх. – Тебе лучше поостеречься, парень. Я могу подать на тебя в суд и разорить.

– Я рискну.

Ксавьер просто фыркнул, а потом внезапно ударил правым кулаком мне в челюсть. Я пропустил удар, и моя голова мотнулась в сторону. Боль была подобна огню на фитиле. Я лишился контроля. Теперь я видел лишь этого ублюдка на ней, душащего ее, его губы и тело на ней…

«Уиллоу…»

Я ударил правым кулаком ему в лицо. Костяшки врезались в его скулу, откинув его назад. Боль от разбитой кожи пронеслась аж до локтя.

Ксавьер отшатнулся, поднес пальцы к скуле и уставился на кровь на них.

– Вот это, – сказал он. – Судебное дело. Тюрьма. Для тебя.

– Ты все время это говоришь, – ответил я, тяжело дыша, – а я все говорю тебе, что мне плевать. Я мог бы убить тебя за то, что ты с ней сделал…

– Ой, да ладно, – выплюнул Ксавьер. – Ты знаешь, какими могут быть цыпочки. Они дразнятся, пока член не станет твердым как камень, а затем посылают нас. Черт с этим. Она этого хотела. Все они хотят. Нужно играть в их игры. Брать немного инициативы на себя.

«Инициативы».

Я кинулся на него, повалил на твердый линолеум, и мы превратились в ком кулаков и пиджаков на полу ванной. Кулаком он попал мне в правый глаз. Мой ударил его в нос. Я смутно осознавал, что дверь открылась. Вокруг нас послышались шаги, крики. Я повалил Ксавьера на землю. Прижал его к полу, обхватив пальцами горло, сжимая.

– Каково это? – ревел я. – Не можешь дышать? Представь, каково чувствовать это годами, чертов сукин сын.

Грубые руки оторвали меня от Ксавьера и подняли. Тот встал на ноги, прижимая руку к горлу, тыча пальцем в меня. С выпученными глазами он взывал ко все возрастающей толпе в туалете.

– Он пытался убить меня. Вы видели! Вызовите полицию.

Один из зрителей уже вытащил телефон, чтобы позвонить, а другой фотографировал.

Ксавьер резко повернулся ко мне.

– С тобой покончено. В Голливуде. Ты попадешь в тюрьму.

Его угрозы ничего для меня не значили. Мне нужна была Уиллоу. Больше ничто не имело значения.

Я протолкнулся через маленькую толпу, собравшуюся в ванной комнате. Ксавьер кричал мне вслед, но я шел в зал к Уиллоу.

Она сидела тихо и неподвижно за столом, словно красивая статуя. По обеим сторонам от нее находились Энджи и ее мама. Все казались взволнованными, не зная, что делать, задавая ей вопросы и не получая ответов.

Когда я оказался в десяти метрах от нее, я замедлил шаг и сделал, как советовала Брэнда. Позволил ей заметить меня. Позволил ей решить.

Уиллоу медленно подняла глаза, и наши взгляды встретились. Я замер. Внезапно стало невыносимо и дальше нести груз этих трех лет. Такой тяжелый. Все забылось, когда она встала и покинула защитный круг Энджи и ее мамы.

Я пошел к ней, и она направилась ко мне. Мы оказались лицом к лицу друг к другу.

Ее взгляд пробежался по мне, а пальцы осторожно потянулись к моей кровоточащей губе, к порезу около глаза.

– Айзек, – прошептала она.

– Привет, малышка.

Она была такой красивой. Бледной, но спокойной. Я мог бы расплакаться, потому что ее глаза не были полны гнева и ненависти, они были полны любви. Она все еще любила меня.

– Ты здесь? – прошептала она.

Я тяжело сглотнул.

– Я здесь.

На мгновение она закрыла глаза. Ее губы раскрылись со вздохом облегчения, который слышал лишь я один, но в то же время она нахмурилась. Я чувствовал, как в ней просыпаются вопросы и боль. Она все еще любила меня, но это мгновение было всего лишь началом возрождения того, что от нас осталось.

Ксавьер выскочил из туалетной комнаты, когда полиция зашла в зал. Он помахал им подойти, крича и хватаясь за горло, отчаянно жестикулируя, показывая на меня. Все повернулись и уставились на меня.

– Арестуйте этого человека. Он напал на меня в туалетной комнате. Он пытался убить меня, черт возьми.

Уиллоу спокойно оставила меня и пошла к Ксавьеру. Мне хотелось схватить ее за руку, отвести обратно в безопасное место, но я отпустил ее. Смотрел, как она встала перед Ксавьером. Она вскинула подбородок, подняла руку и дала ему звонкую пощечину.