— На ручки!

Сглотнув комок в горле, он поднял миниатюрную копию своей дочери. Приняв сочный поцелуй внучки, Уайет растаял: вот такой, наверное, была в детстве Фоллен: море кудряшек и большие, широко раскрытые глаза.

Таким ли будет их с Таллулой ребенок?

Фоллен обернулась к нему. Таллула, подойдя к ней, обняла девушку за талию.

— Он просто чудесный человек, — нежно произнесла она, глядя, как Уайет целует пальчики Миракл, слушая ее восторженный лепет.

— Я знаю. Я никогда не встречала таких людей, — сказала Фоллен, не отрывая взгляда от Уайета. Затем она смущенно посмотрела на его сестер, обступивших Уайета и Миракл.

— Семья, — печально прошептала Фоллен. — Как нужна семья моей дочери!

— Мы станем вашей семьей, — ответила Перл. — Мы готовы принять вас с Миракл. Фоллен прижалась к Таллуле.

— Мне пришлось через такое пройти! Возможно, вы и не захотели бы принять нас…

Он должен был находиться рядом с дочерью, но его там не было…

Сестры посмотрели на Уайета; Джейд прикоснулась к его руке.

— В жизни каждого человека есть тайны, — мягко произнес Уайет. — Иногда приходится начинать жизнь сначала. Мне кажется, тебе удалось создать хороший дом для себя и своей дочери… И ты нашла людей, полюбивших тебя такой, какая ты есть.

Хрупкое тело Фоллен затряслось от рыданий, и она уткнулась лицом в плечо Таллулы.

— Нам пора домой, — прошептала она. — Вам хочется побыть в кругу своей семьи.

— Никуда ты не пойдешь, — мягко возразила Таллула, прижимая девушку к себе. — Мы любим вас с Миракл, вы стали частью нашей жизни…

Уайет обнял Миракл, чувствуя, как сердце обливается кровью от желания утешить девушку, сказать ей, что она его дочь… что он любит ее и искал столько лет, потому что любовь эта не имеет конца.

— Любовь не имеет конца, Фоллен, — услышал он свой голос, сдавленный от волнения. — Она продолжается и становится только крепче.

Дора Белль, всхлипнув, бросилась к Фол-лен; сестры последовали за ней.

— Ты наша, Фоллен-Луиза, — решительно заявила Джейд, целуя девушку в мокрую щеку. — Так что с этого дня у тебя есть семья.

Фоллен заморгала, прогоняя слезы.

— Откуда вам известно, что мое второе имя — Луиза?

Джейд оглянулась на сестер. Перл, поправляя кудри девушки, твердо сказала:

— Луизой звали нашу мать, а ты немного похожа на нее.

— Правда? — В голосе Фоллен прозвенело счастье.

— Конечно. И ты похожа на моих детей и всех их кузин и кузенов. Так что, как видишь, семейство Ремингтонов имеет все основания заявлять на тебя права.

Миракл обнимала и трепала Уайета, и тот вдруг почувствовал, что у него по щеке скользнула слеза, повиснув на губе. Слизнув соленую влагу, он уткнулся носом в кудряшки девочки.

— Все будет хорошо, Фоллен.

Потом сестры и Таллула забрали Миракл в дом, чтобы уложить ее спать, напевая старинные колыбельные. Фоллен и Уайет сели на качели. Он смотрел на дочь, окутанную одиночеством и печалью, и у него щемило сердце.

— Я хочу, чтобы у Миракл было то, чего никогда не было у меня… Семья. У мамы была одна цель в жизни: не позволить моему отцу видеться со мной. Теперь она счастлива, разъезжает по свету со своим новым мужем. Но я хочу, чтобы у Миракл был дом. Человек, оставивший мне этот дом и счет в банке, был послан нам Богом, — шепотом говорила Фоллен. — Элеганс — это первый мой дом.

Уайет шумно втянул воздух, борясь с сомнениями и опасениями.

— Ты никогда не задумывалась, быть может, твой отец искал тебя? Может, он любит тебя?

— Мама рассказывала, как плохо он обращался с нею. Поэтому она быстро собралась, взяла меня и вместе со своим другом уехала в Европу, потом мы вернулись в Штаты, однако вскоре снова куда-то уехали… Но она любила меня, и я любила ее, а отец ее обижал…

Фоллен отвернулась, снова заливаясь слезами.

Не выдержав, Уайет прижал ее к груди.

— С годами все меняется. Забудь о прошлом, девочка; теперь у тебя есть семья.

— С тобой так спокойно…

Она прильнула к нему, и Уайет обвил ее руками, глядя в сгущающиеся сумерки. Сейчас нельзя сказать Фоллен, что он ее отец. Обнимая ее хрупкое тело, Уайет скорбел вместе с нею.

Прошло несколько минут, и Фоллен встрепенулась.

— Что же я, это неудобно…

Уайету хотелось воскликнуть, что она его дочь, что он любит ее с того самого мгновения, когда медсестра показала ее. Что мать лгала, не желая делиться дочерью… Боль раздирала его, сдавив горло…

Знакомый запах Таллулы коснулся Уайета. Хозяйка кафе села на качели.

— Все будет хорошо, — решительно заявила она.

Фоллен поежилась, и Уайет обнял одной рукой ее, а другой — Таллулу.

— Давайте просто посидим на качелях, и пусть мои сестры суетятся вокруг Миракл и Лероя, — сказал он. — Вы будете охранять меня от их докучливых забот.

Фоллен звонко рассмеялась, женщины положили головы на плечи Уайету. Ночную тишину нарушало лишь поскрипывание качелей.

— Надо смазать ось, — сказал Уайет, целуя женщин в макушки.

— Шшш, Таллула засыпает, — шепнула Фоллен.

— Что-то ритм моей жизни замедлился, — хмуро откликнулась Таллула. — Тесто не подходит, ухажеры перестали приглашать на быстрые танцы. Старею.

У нее жутко ныла грудь, но она приписала это мыслям о том, как пальцы Уайета гладят крылышки приманок. Ровно месяц назад на берегу реки они занимались любовью, и воспоминания об этом будут мучить ее до конца жизни. Таллула зевнула, ловя себя на том, что ей хочется вишневого пирога с маринованным укропом — изобретение Норма. Уайет вздрогнул, и она посмотрела на него.

На его лице появился ужас, и Таллула поняла, что последние мысли высказала вслух.

— Я люблю вишню и люблю маринованный укроп, — огрызнулась она. — Что в этом такого?

В последнее время Уайет уделял ей гораздо больше внимания, чем своей дочери; его сестры постоянно подшучивали над ним с заговорщицким видом. Таллула снова зевнула, перебарывая желание уютно устроиться на его широкой груди.

Через два часа Таллула сидела на тренировке волейбольной команды и любовалась пушечными подачами Джоан Белл, способными пробить стену.

Она должна занять ее место. Капитан команды на скамейке запасных — это смешно.

— Может, не хватает железа, — зевнув, пробормотала она.

— Угу, — поддакнул Уайет. — Ты не думаешь о том, что пора перейти к чему-нибудь поспокойнее?

— Нет. Я всегда дружила со спортом. — Она снова зевнула.

— Верно, — пробормотал Уайет, бросив на нее страстный, горячий взгляд, напомнивший ей о том вечере, который прервало появление его сестер.

В перерыве между сетами Рэнди Ньюкамер, подойдя к скамейке запасных, опустился перед ними на корточки.

— Эй, Таллула, в чем дело? Неважно себя чувствуешь? — спросил он, трогая ей лоб. Таллула сверкнула глазами.

— Ступай откуда пришел. Оставь меня в покое.

Рэнди взглянул на Уайета.

— Когда я с ней встречался, она так не грубила, — обиженно заметил он. — Может, ты с ней плохо обращаешься?

Таллуле не надо было оборачиваться, чтобы понять, что Уайет нахмурился; это прозвучало в его угрожающем тоне:

— Она дала тебе отставку, так? А у меня с ней — всерьез и надолго.

Текс Уилсон, врач-терапевт, вытерев пот, пристально всмотрелся в Таллулу. В свое время она свела его с Мейзи Уолтере, и теперь дело двигалось к помолвке. Опустившись на колени, Текс пощупал у Таллулы пульс.

— Нездоровится?

— Она чувствует себя просто прекрасно, — буркнул Уайет, вырывая у него руку Таллулы.

Текс, бывший боксер-тяжеловес, ежедневно упражнявшийся со штангой, окинул оценивающим взглядом Уайета, его футболку и потертые джинсы.

— Тут нужен особый подход, — заявил он, встретившись взглядом с Уайетом.

— На следующей неделе я приду на тренировку по софтболу, — сказала Таллула, а Уайет, скрипнув зубами, сжал ей запястье.

Текс покачал головой, Рэнди, схватив полотенце, стал вытирать вспотевшую грудь.

— Поберегла бы ты себя, — в один голос произнесли они.

— Ты такая бледная и едва на ногах стоишь. Никакого спорта до тех пор, пока тебе не станет лучше, — твердо заявил Текс.

Уайет шумно вобрал в грудь воздух, окинув недовольным взглядом Таллулу и ее бывших ухажеров.

— Она перешла на ловлю рыбы, — отчетливо выговорил он. — Этот спорт лучше.

Когда они пришли к Таллуле домой, Уайет, затолкнув ее в кладовку с одеждой, обрушился на нее с поцелуями, не обращая внимания на шарфы и платки, падающие с вешалки. Таллула дрожала, проникшись страстным желанием от макушки до пяток. Отмахнувшись от вешалок, она приподнялась на цыпочки и обвила Уайета руками.

— Я по тебе соскучился, — прошептал он, прижимаясь к ее горячей щеке и засовывая руку под блузку.

Грудь Таллулы словно сама собой бросилась навстречу его ладони, изнывая от жажды ласки. Ноги у нее подкосились, тело обмякло. Невольно вспомнился тот сладостный миг, который прервали сестры Уайета.

— Не щипли меня так, словно я — одна из твоих приманок, Уайет Ремингтон, а то я… — Она тоненько вскрикнула, но он заглушил этот звук новым поцелуем. — Уайет, мы уже не школьники, — пробормотала она между двумя поцелуями.

Прижимаясь к дрожащему, пышущему жаром телу Уайета, Таллула вдруг почему-то подумала, что не чувствует никакой слабости и переполнена желанием отдаться Уайету.

— Пойдем ко мне в домик, — прошептал он, целуя мочки ее ушей. — Посмотрим «Мисс Хрюшку».

Таллула рассмеялась, затем легонько куснула его в щеку.

— Вот еще!

Уайет, прижимая ее к себе, засунул руку ей под джинсы, лаская живот.

— Я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, — тихо произнес он. Таллула едва слышала его слова за стуком своего сердца. — Как ты к этому относишься? Таллула застыла.

— Ты имеешь в виду, усыновить? В нашем-то возрасте?

Уайет опустил подбородок ей на макушку. Таллула дунула, отгоняя ленточку, перелетевшую с его плеча ей на нос.