Чем больше я думаю о ней, тем ярче представляю ее обнаженной в постели. Интересно, мечтает ли она обо мне так же, как я думаю о ней прямо сейчас.

Я вздыхаю, глядя на ванну, а вода стекает по пальцам. Чувствую себя чертовски опустошенным, и не знаю, что с этим делать. Я привык к ярости и жажде крови, пульсирующим по моим венам. Но сейчас... сейчас ничего нет. Ничего, кроме бесконечной потребности. Потребности в ней, любым способом, каким я могу получить ее.

Проклятье.

Ударяю в стену, но это не останавливает нарастающую похоть внутри меня. Я не могу перестать думать о ней, не могу избавиться от вопроса, что могло бы быть, если бы выбор был иной. Ее губы, тело, разум, сердце, все могло бы быть моим, если бы только...

Блядь.

Прижимаюсь головой к стене и позволяю воде стекать по спине, согревать теплом задницу и ноги. От одних мыслей о Ванессе член наполовину встает, и по какой-то причине это чертовски угнетает. Это не я. Как правило, мне было бы насрать на стояк. Я бы просто пошел и трахнул ее. Или, если бы ее не было рядом, то справился бы рукой. Так что я не понимаю, в чем проблема сейчас, почему я вдруг чувствую себя дерьмом.

Беру член в руку и начинаю тянуть, отчаянно пытаясь доказать, что я все еще принадлежу себе. Так и остался гребаной скалой, человеком, который может справиться с любой преградой на его пути. Я мастурбирую, пока член не выпрямляется и не подпрыгивает от нужды, так сильно желая погрузиться в красивую киску Ванессы. Единственную киску, которую он хочет.

Ебаный ад.

Издав приглушенный стон, я перестаю гладить себя и выдаю несколько нецензурных слов. Черт, я не могу. Как бы ни старался, я больше не в силах это делать.

Раньше я мог кончить от одной только мысли о том, как душу ее до смерти. Вот насколько я попал.

Теперь все, что я могу делать, это пускать слюни на нее и ее сочное тело, коварный ум и сладкую, восхитительную улыбку. Черт возьми, она как проклятая надоедливая лисица.

Закрываю кран, вытираюсь, оборачиваю талию полотенцем и возвращаюсь в спальню.

Когда открываю дверь, обнаруживаю, что Ванесса мечется в кровати.

Сначала думаю, что она пытается сбежать или напасть, но потом замечаю, что ее глаза все еще закрыты.

Она спит.

Она издает такие звуки, словно чувствует опасность, или физическую боль, или эмоциональное расстройство. Стеная, она мечется взад-вперед, хватая воздух. Она задыхается и сжимает горло, выкрикивая мое имя.

Приближаюсь, беру ее за руки, но она не останавливается, поэтому я забираюсь на нее сверху и шепчу на ухо:

— Прекрати. Это я.

— Отстань от меня! — кричит она, но глаза по-прежнему закрыты.

Это он. Ей снюсь не я. Ей снится он. Драго. Мужик, который пытался взять у нее то, что принадлежит мне.

Одна эта мысль усиливает мою потребность снова заклеймить ее и не дать больше думать о нем. Поэтому я переворачиваю ее на живот и удерживаю, пока она вырывается из постели.

— Успокойся, — говорю, хотя в собственном теле слова вызывают совершенно противоположное. Когда я лежу на ней сверху, то лишь возбуждаюсь.

— Нет! — кричит она.

— Да, — шепчу я. — Тебе снится он, не так ли? Драго.

— Он сверху на мне… — бормочет она.

— Что он делает? — спрашиваю я, заводя ее руки над головой, чтобы она не могла двинуться.

— Он пытается…— дальше всхлип.

Так и знал. В ее голове повторяется одна и та же сцена снова и снова — она вспоминает нападение. Не может выбросить его из головы, и мне не хочется видеть ее такой. Я не хочу его там. Эта поза и все в ней должно принадлежать мне.

И то, как я сейчас улегся на неё, вероятно, именно то, что сделал он, когда нашел на чердаке. Я не могу позволить ей сохранить это воспоминание. Не могу позволить ему сломать ее. Если есть что-то, что сломает ее, это буду я и только я.

Потому что я единственный, кто может снова исцелить ее.

Полотенце слетает с меня, и когда я ложусь обнаженный на Ванессу, моя эрекция касается ее задницы. Ее глаза, наконец, распахиваются, и она сразу же поворачивается ко мне.

— Феникс? — слышится шёпот.

Я делаю движение бедрами и целую ее в шею, скользя пальцами по ее животу.

— Да, Принцесса. Это я.

— Что ты делаешь? — бормочет Ванесса с красными глазами. — О боже… мне приснился кошмар.

— Тсс… — успокаиваю, прикладывая палец к ее губам.

Руку я опускаю все ниже, пока не касаюсь киски, что заставляет девушку ухватить воздух ртом.

— Феникс?

— Тихо, — шепчу я. — Не говори.

— Нет, что ты делаешь? — спрашивает она, когда я поглаживаю ее складки.

— Что должен, — наклоняюсь и веду пальцами вокруг ее клитора.

— Нет, не сейчас…

— Да, сейчас. Это должно быть сейчас.

— Но тот мужчина, он... он...

— Я знаю, что он сделал.

— Ты не понимаешь, — продолжает Ванесса. — Он пытался…

— Тсс… я знаю, сладкие щечки. — Целую ее за ухом, пока все быстрее и быстрее потираю клитор.

Она пытается сдвинуться.

— Пожалуйста нет. Слезь с меня, Феникс.

— Это должно случиться.

— Я не могу, — выдавливает она, задыхаясь, как будто ее легкие сжаты. — Это неправильно.

— Потому, что он тоже попытался сделать это, не так ли?

Она кивает.

— Я не хочу этого… Воспоминания…

— Знаю, Принцесса. Я заберу их.

* * *

Ванесса

От ласки Феникса я чувствую отвращение и уязвимость. Чувствую себя разрушенной.

Я помню его запах, его отвратительное зловоние, то, как он шепелявил над моим ухом, когда касался меня там, где я не хотела. Он не слушал. Вместо этого поднял меня по стене и попытался взять без разрешения.

Тот мужчина… он преследовал меня во сне.

Зачем? Почему я не могу убежать от этих воспоминаний?

Они контролируют мои мысли, даже ночные кошмары.

Пот покрывает тело, и Феникс лежит на мне сверху, делая то, что ни один мужчина не должен делать. И все же все равно продолжает.

Он прикасается ко мне, провоцирует, хочет, чтобы я испытала похоть, даже если она сейчас не совсем уместна. Я чувствую себя униженной, и часть меня хочет, чтобы это прекратилось. Это так неправильно. Так жестоко. Он лежит на мне так, словно хочет отнять весь воздух.

Так же, как тот мужчина пытался, когда...

Я кричу от душевной боли, когда Феникс играет с моим клитором.

— Позволь мне заставить все исчезнуть, Принцесса, — начинает он.

— Нет… я не хочу этого. Не так, — шепчу я в подушку.

Феникс кладет руку мне на спину, возле затылка, прижимая меня к кровати.

— Так должно быть. Только так ты сможешь забыть.

Чувствую, как его стояк упирается в меня сзади, и мне хочется исцарапать его. Как он смеет делать это со мной? После того, через что я только что прошла?

— Я пытаюсь сделать лучше для тебя, Ванесса, — шепчет Феникс мне на ухо, скользя пальцами вверх и вниз по моей киске.

— Я не знаю… не знаю, — вторю я. — Я могу думать только о…

— Тсс, я знаю. Просто сосредоточься на здесь и сейчас. Сосредоточься на мне, — говорит он, проникая в меня пальцами и выходя.

Слеза скатывается по щеке.

— Пожалуйста… прекрати. Я не смогу с этим справиться, — отвечаю ему.

— Нет, сможешь. Я знаю, что сможешь, — не соглашается Феникс. — Я не позволю случившемуся поглотить твой разум. Как и ему, — шепчет он, снова целуя меня в щеку. — Если кто-нибудь и поглотит тебя, это буду я.

— Что? — Я задыхаюсь, но мне не отвечают.

Вместо этого он вынимает пальцы и размазывает влажность по всей киске.

— Я не могу видеть тебя такой, Ванесса. Ты не можешь позволить ему победить. Ему было это необходимо. Вот почему он сделал это, — говорит Феникс.

— Он хотел, чтобы я помнила его поступок? — спрашиваю я, нервничая.

Сейчас середина ночи, и Феникс использует свое желание, чтобы одолеть меня, заставить почувствовать себя слабой, использованной, и впервые это очень больно. Хоть причина и не в нем, а в другом мужчине. В моей душе дыра, и Феникс пытается залатать ее по-своему.

— Да. Не позволяй воспоминанию контролировать тебя. Впусти меня, — просит он. — Впусти меня.

Он толкается в меня, пока я не становлюсь достаточно влажной, чтобы его член мог скользнуть в меня сзади. Я глубоко вдыхаю, когда он входит в меня до основания, мои глаза распахиваются. Феникс зажимает мне рот рукой, а второй вжимает голову в подушку.

— Не борись с этим. Впусти меня, — повторяет он. — Позволь мне быть единственным в твоих воспоминаниях.

Он медленно двигается, толкаясь и делая глубокие рывки, не торопясь, чтобы успокоить меня. Я не уверена, действительно ли проснулась или все еще сплю. Не знаю, кошмар ли это, и когда настанет пора просыпаться.

А потом он шепчет:

— Я не собираюсь делать тебе больно. Позволь мне помочь.

Не знаю почему, но от сказанного у меня немеет сердце.

То, что я чувствую, реально. Это не сон. Я не сплю, и Феникс контролирует мое тело, чтобы заставить меня забыть о настоящем кошмаре.

Скромная правда. Он создает идеальную ложь.

Для меня.

В тот момент, когда я понимаю, почему он это делает, я все отпускаю.

Мои мышцы расслабляются, глаза частично прикрыты, и сердцебиение успокаивается, пока Феникс толкается в меня, все еще удерживая, чтобы сымитировать воспоминания. Он делает это не для моего или своего удовольствия. Он хочет заменить одно воспоминание другим. Стереть из моего сердца плохое и заменить своим.

Он становится плохим парнем, чтобы спасти меня.

— Прости меня, — шепчет он мне на ухо, звук напоминает бой барабана.