– Ты так считаешь?

Он не сводил с меня решительного взгляда, но я видела, что он едва дышит. Тонкая жилка у основания его горла билась быстро-быстро.

– Не знаю, – ответила я. У меня в ушах отдавался бешеный стук моего собственного сердца, заглушая звуки вечеринки – абсолютно все, кроме Бекетта. – Я просто подумала…

– Зельда?

– Что?

– Хватит говорить.

Я немного приподняла подбородок.

– А ты меня заставь.

Глаза Бекетта расширились еще сильнее. На его губах вспыхнула озорная улыбка, которая тут же смягчилась, превращаясь в нечто прекрасное. Среди сотни людей, набившихся в эту комнату, он видел меня одну. Он взял мое лицо в ладонь и провел большим пальцем по щеке.

– С Новым годом, Зэл.

Бекетт накрыл мои губы своими. Мягко коснулся их и немного отстранился, прежде чем двинуться глубже. Его язык нежно скользил по моему рту. Он целовал меня мягко и чуть-чуть нерешительно, но я чувствовала его желание.

Я была совершенно не готова к этому поцелую. Он превратил мои кости в песок и лишил меня возможности дышать. У меня задрожали ноги, и я схватилась свободной рукой за плечо Бекетта, чтобы не упасть. Я чувствовала, как сжимаются его мышцы. В его теле пульсировало электричество, и мое отвечало ему тем же. На нас действовало некое магнитное притяжение, до этого самого момента заставлявшее нас отталкиваться друг от друга, пока наконец не столкнуло нас вместе.

И что это было за столкновение…

До меня, словно издалека, донеслись радостные крики толпы, когда диджей снова включил музыку. Теперь Бекетт держал мое лицо в обеих ладонях, наклоняя голову вбок, чтобы поцеловать меня еще крепче. Его язык глубже скользнул в мой рот. Я ощущала вкус шампанского – волну сладости, за которой следовало легкое послевкусие алкоголя. Он был нежным, но сильным. Таким же, как сам Бекетт.

Мне казалось, что Бекетт даже без шампанского будет на вкус именно таким – всегда, каждую минуту своей жизни, и внезапно меня охватило безумное желание узнать это наверняка. Я хотела целовать его в самую темную и жаркую пору ночи, в полусонной теплоте утра и даже после того, как он десять часов проездит на велосипеде по городу в разгар лета, добавляя соленый пот к одурманивающему зелью, которое из себя представлял.

Это все – ты.

Губы Бекетта прикасались к моим, открывая передо мной сотню дверей. Я вырывалась за границы собственного сознания и погрузилась в этот момент, превращаясь в здесь и сейчас. Я позволяла этому происходить, выключив все сигнализации и опустив защитные барьеры. Меня целовал прекрасный мужчина, и все, что мне хотелось делать до конца своей жизни, это целовать его в ответ.

– Уединитесь уже где-нибудь! – взревел Найджел.

Жаркое волшебство поцелуя рассыпалось вдребезги. Мы с Бекеттом отстранились друг от друга, тяжело дыша. Он смотрел на меня, я на – него. В глазах Бекетта плясали тысячи невысказанных мыслей, но в следующее мгновение он отвел взгляд и с яростью уставился на друга.

– Это было не круто, чувак. – Он выглядел так, будто хотел ударить Найджела.

Найджел, извиняясь, приподнял руки вверх.

– Я ж в шутку, братан.

К Найджелу подошел Уэс и положил руку ему на плечо.

– Извини, дружок, но я тебя перебью. Ты уже достаточно натворил для одного вечера.

Уэс подмигнул нам и увел Найджела обратно к Джеки.

– Господи, – пробормотал Бекетт.

Уэс обернулся к нам.

– Найджел – придурок, – сказал он мне. – Он ведет себя лучше, когда трезвый. Хотя, если подумать, даже тогда он все равно придурок.

Я тихонько рассмеялась, не в силах поднять на Бекетта взгляд. Вечеринка была в полном разгаре. Диджей раскачивал толпу, поставив песню «HandClap» группы Fitz and the Tantrums. От поцелуя Бекетта мои губы пощипывало. Все нервные окончания горели огнем. Мое тело требовало его прямо сейчас – больше прикосновений, больше поцелуев. Я хотела, чтобы его руки гладили меня по коже, а не через несколько слоев зимней одежды. Мне хотелось знать: чувствует ли он то же самое. Можем ли мы убежать отсюда. Куда угодно. Я попробовала мощный, вводящий в эйфорию наркотик, и теперь мне была нужна новая доза.

Но к нам подошли знакомые Уэса, и начался новый круг взаимных представлений. Я улыбнулась и поздоровалась. Даже попыталась вести с ними разговор. Но мне хотелось одного – Бекетта. Все мои ощущения были настроены на него. Даже если бы он сейчас растворился в толпе гостей, я смогла бы почувствовать, где он. В моем теле звенело напряжение и, когда Бекетт взял меня за руку, я тут же, почти рефлекторно, крепко ее сжала.

Он поднес губы к моему уху.

– Мы можем отойти на минутку, чтобы поговорить?

Я кивнула и пробормотала какую-то отмазку людям, стоявшим вокруг нас. Бекетт повел меня в сторону кухни. Там было людно; гости болтали и смешивали коктейли из дюжины бутылок, стоявших на столе. От кухни отходил T-образный коридор. Судя по очереди из нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу и жаловавшихся на долгое ожидание людей – в основном женщин, – в его конце был туалет.

Бекетт дернул ручку первой двери слева. Она поддалась, и мы вошли в полумрак заставленного вещами кабинета. Я смутно различила свернутые плакаты, стол для графического дизайна и огромные постеры. А потом дверь закрылась, заглушая шум вечеринки, и Бекетт подвел меня спиной к стене. Он навалился на меня своим высоким, сильным телом и прижался губами к моим губам.

Теперь, когда вокруг нас не было зрителей и мне не мешал бокал, я ответила на поцелуй с яростным нетерпением, запустив одну руку в его волосы, а второй проводя по широким мышцам на его спине. Он прижимал меня к стене, целуя страстно и глубоко. Я прильнула к нему, приняла его поцелуй и ответила на него с отчаянным жаром. Бекетт весь состоял из мышц и свернувшегося в клубок желания, и у меня перехватило дыхание, когда я представила, на что он был способен, если бы мы сейчас оказались дома – в кровати и без одежды. Что он мог сделать со мной, если бы выпустил наружу ту мощь, которая пульсировала под моими ладонями и прижималась к моему телу.

Его руки скользили по моей спине, пока наконец не остановились на ягодицах. Он притянул меня к себе, прижимаясь своими бедрами к моим.

– Пожалуйста, – взмолилась я, касаясь губами его рта. – Коснись меня. Положи ладони на мое тело, Бекетт…

Он запустил обе руки под мою одежду, и я сквозь свитер впилась ногтями в его кожу.

– Боже, малышка, – прошептал он, впервые прикасаясь к коже моего живота. – Ты такая теплая. Такая мягкая…

Никогда раньше ни один парень не называл меня «малышкой». Это слово казалось мне глупым и снисходительным. Но когда это слово произнес Бекетт, меня накрыла волна жара. Я выгнула спину, подставляя себя под его прикосновения. Он подвинул руки выше. Мои маленькие груди идеально поместились в его ладонях.

– Бекетт… Еще…

Он сжал их сильнее и поцеловал меня так, будто шел ко дну, а я была его воздухом. Он скользнул руками по моей спине и спустился ниже, хватая меня за задницу и сильнее прижимая меня к своим бедрам. Я на ощупь просунула руку под его свитер, отчаянно желая дотронуться до его кожи. Я коснулась его твердых мышц и выпиравших кубиков пресса. Везде, докуда добирались мои пальцы, его тело было крепким и рельефным.

– Господи, Зельда… – Я горлом ощутила его влажный, рычащий стон. Он приподнял мой свитер, а потом опустился на колени и начал целовать кожу под моей грудью, а потом – живот.

– Боже, что ты делаешь? – едва дыша спросила я, в то время как его руки изучали мое тело, а губы следовали за ними, оставляя на мне сладкие, жгучие поцелуи.

– То, что мы уже не сможем вернуть обратно, – прорычал он в мой живот.

Когда его пальцы сжались на поясе моих легинсов, я откинула голову назад.

– О да…

Он сдернул мои легинсы вниз и провел языком по пупку.

– Ты этого хочешь? – спросил он напряженным от желания голосом. – Я понимаю, что это слишком быстро, но, черт, Зельда, ты так мне нужна. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я так сильно этого хочу. Пожалуйста…

– Да, – выдохнула я, а потом повторила громче: – Да. Что угодно. Все, что только скажешь.

Он стащил с моей ноги легинсы вместе с полусапожком и отодвинул трусы в сторону.

– Я хочу сделать это для тебя, – прошептал он, и я ощутила его жаркое дыхание у себя между ног. – Я хочу сделать для тебя все на свете.

Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда губы Бекетта оказались между моими ногами. От прикосновений его языка по моему телу бежали волны огня. Я вскинула руки и нащупала за своей спиной дверь, пытаясь за что-нибудь схватиться.

Бекетт закинул мою ногу себе на плечо, чтобы погрузиться в меня еще глубже. Его пальцы впивались в мои ягодицы. Я опустила руки, отчаянно искавшие опору, и вцепилась в его волосы, прижимая его голову к себе. Теперь, когда он касался меня, я никак не могла им насытиться.

– Ты такая вкусная, – прошептал он. – Хочу, чтобы ты кончила.

Он всего за пару минут довел меня до кульминации, но даже во время лихорадочного экстаза из моей головы не шел вопрос: как ему удается дать мне почувствовать себя такой желанной и в то же время так нежно обо мне заботиться? То, что он сейчас делал, не было его обязанностью или промежуточной ступенькой для того, чтобы самому получить удовольствие. Это происходило только потому, что он искренне хотел отдать мне все, что у него было.

Я кончила еще раз, и его имя с выдохом вырвалось из моего горла, хотя мне хотелось его прокричать. Мне хотелось, чтобы на нас было меньше одежды. Хотелось всего того, что он мог мне дать. Я отчаянно желала подарить ему хотя бы долю того обжигающего удовольствия, которое пронеслось по моим венам. Теперь я дрожала от слабости и едва могла стоять.

– Не могу, – прошептала я, уронив голову к двери и чувствуя, как ноги ходят ходуном, словно желе. – Больше не могу…