Но все же настал момент, когда стоны и вскрики Курта стали больше походить на рыдания.

— Кончи для нас, — попросил Эрик, больше не навязывая ритм, а следуя за движениями Зака, дополняя и усиливая их. — Ну же, давай.

И тогда Льюис зарычал. Сбросил с себя Зака, развернул его к себе спиной и подтащил ближе, обхватив за живот. И резко, со звонким шлепком, вогнал в него член.

— Давай, ковбой, — выдохнул, обернувшись к Эрику. — Не отставай! — и начал быстро вколачиваться в довольно застонавшего Зака.

— Держись в седле, — Эрик встал на колени, чуть придержал Курта, снова входя в него и легко подстроился под заданный темп, не навязывая свой. Тот благодарно зарычал, сгреб Зака в охапку и лег щекой ему на спину.

И буквально через несколько движений Эрик почувствовал, как вокруг его члена сжимается плоть. Курт застонал и замер, прислушиваясь к себе. Эрик ускорился, насколько мог, зная, что так слаще всего.

Вместе с Куртом кончил и Зак — Эрик понял это по короткой сладкой паузе перед громком судорожным вскриком. В глазах потемнело, и он с удовольствием сорвался в наслаждение вслед за ними.

Потом они долго лежали в обнимку и просто молчали. Зак свернулся уютным клубком в объятиях Курта, а тот в свою очередь плотно прижался спиной к груди Эрика.

— С возвращением, ковбой, — Эрик наконец нарушил молчание, хотя не был уверен, что его услышат, потому что Курт уже несколько минут как расслабленно обмяк в его объятиях, а Зак дышал глубоко и размеренно.

— Это был долгий путь домой, — к его удивлению, Курт вовсе не спал и отозвался лениво, но не сонно.

Долгий путь домой… Эта формулировка буквально загипнотизировала. Почему-то у Эрика создалось четкое ощущение, что речь вовсе не о перемещении в пространстве.

— Рад, что ты не решил, что он слишком сложный, да и дом уже мог развалиться за столько лет, — Эрик поцеловал Курта в плечо, стараясь двигаться как можно аккуратнее. Зак, видимо, все же задремал. — Я понимаю, почему ты принял решение уйти тогда, — добавил шепотом.

Рассказ Зака был коротким и сухим. И невероятно страшным. Камерон вывалил свою историю на Эрика, пока они ехали домой. Уставился в окно и рассказывал, монотонно складывая слова в предложения.

— Это сложно назвать решением, — вздохнул Курт и обернулся. — Что Зак тебе рассказал?

— Все, или почти все, — ответил Эрик. — Начиная от того, как ему понравился пес твоего отца, до съемок в нашем совместном фильме. Он, кстати, был первым, где Зак был трезв каждый день. И теперь я понимаю, откуда взялась та его упертость и бесстрашие, — добавил совсем тихо. — Он не пытался выпендриться и не хотел позлить меня. Это был просто поиск замены тех ощущений.


— Вот уж точно дело было не в тебе, — невесело усмехнулся Курт и вдруг выпустил Зака, разворачиваясь к Эрику. — Если бы только кто-нибудь знал, как я тогда устал… — прошептал едва слышно. — И чего мне стоил тот уход.

— Я не могу представить, чего тебе стоило остаться с ним рядом, — Эрик потянул одеяло, укрывая Курта, обнял его, прижимая к себе. — Жить все эти годы, зная, что в той квартире по-прежнему есть заначки.

Сам Эрик наверное поставил бы условие продать квартиру. Или съездил бы туда сам и облазил каждый уголок, выискивая завалявшиеся таблетки. А скорее всего, он обрубил бы все концы. Отказался бы работать с Заком, пусть даже это означало его крах как агента, уехал бы в другой город. Только бы не жить бок о бок с напоминанием о самом счастливом времени и самой большой боли.

Курт усмехнулся ему в шею и скользнул рукой по груди, обнимая.

— Я не мог иначе, — даже если бы Зак проснулся, он не услышал бы его слов. — У меня не было никого, кроме него. Никогда.

— Тебе повезло, что был он, — Эрик погладил Курта по чуть отросшим волосам. — Мне даже такого счастья не выпало.

Много лет Эрик считал, что ему повезло, что он был единственным ребенком в семье. И что из всей его родни в живых оставался только один отец. После разрыва с ним Эрик почувствовал себя свободным. Больше никто не мог сказать ему, что выбранный им путь неверный, и что он не оправдал надежд. Но лишь теперь Эрик понял очень горькую истину: он все эти годы был один. Независимость, самопознание, самодисциплина — это все были его наркотики. Способ уйти от действительности, не возвращаться в пустой дом. И Эрик подсел на этот “кайф” так же плотно, как Зак и Деб на синтетические дозы счастья, а любую попытку судьбы изменить положение вещей встречал с такой же яростью, как Деб воспринимала предложение лечь в очередную клинику.

Курт чуть отодвинулся, заглядывая ему в глаза, и провел рукой по волосам.

— Забудь, — сказал тихо, но отчетливо. — И отпусти. Теперь все иначе. Теперь у тебя есть мы.

— И я вас никуда не отпущу, — прошептал Эрик, вглядываясь в серые глаза Курта, сейчас такие теплые. — Потому что теперь я уже не смогу один. А главное — больше не хочу.

Он и так почти все упустил в жизни. Прожил столько лет, искренне считая, что любовь, забота о близких — это помехи. Они отвлекают от работы, мешают самосовершенствованию. А на самом деле именно они и есть жизнь. Неидеальная, с грязным прошлым и темными углами, но настоящая, а не прочитанная в рассыпающихся от старости трактатах и не озвученная устами модных психологов.

Курт улыбнулся, потянулся к нему, и, целуясь, Эрик положил руку Заку на спину.

Глава 64

— Вот, понюхай, — Зак протянул Эрику крохотную пиалу с лежащими на дне темно-зелеными сухими чешуйками. — Запомни аромат, потом удивишься.

Эрик взял пиалу, поднес к носу. Чай почти не пах, только едва ощутимо прослушивались травяные и земляные ноты. Зак довольно улыбнулся и принялся "будить" посуду, поливая ее кипятком.

Как-то незаметно чайные церемонии стали такими же обыденными и привычными, как курение Зака и Курта по утрам. Зак и Эрик выбирали время, устраивались в саду и заваривали и пили чай, никуда не спеша. Курт пробовал присоединиться к ним, но его откровенно раздражала неторопливая возня с чашечками и заваркой, да и чаю он предпочитал кофе. Вот и сейчас, посидев с ними несколько минут, он с готовностью удрал в дом, едва услышав звонок телефона.

Церемония продолжалась. Зак нагрел чайник, бросил туда заварку. Понюхал ее сам, предложил Эрику. Только коснувшись воды, едва отогретые паром листочки запахли иначе — более ярко. Ноты земли уступили место свежим ароматам кошеной травы и хвои. Эрик даже почти уловил запах яблока и груши.

Курт разгромил руководство шоу. Уже на следующий день после своего возвращения он встретился с юристами проекта, и буквально через час тот самый режиссер, что давил на Зака, упираясь в пункты контракта, позвонил с извинениями. Вместо трюка из "Престижа" было предложено поставить драку из пятого эпизода "Звездных войн", и режиссер заверил, что готов потратить столько денег и предоставить столько времени, сколько нужно, чтобы декорации были впечатляющими.

Повторять бой на мечах в рамках одного шоу, конечно же, было плохой идеей. Но в завершении номера можно было дать эффектное падение спиной вперед, когда Люк срывается с конструкции, и его ловят Лея и Чубакка на “Соколе”. Да и световые мечи — это всегда эффектно, можно поиграть освещением и ракурсами.

Сегодня Зак колдовал над чаем сосредоточенно. Тут все зависело от его настроения — иногда он напевал, улыбаясь чашкам, иногда с серьезностью профессора химии взвешивал ингредиенты, а иногда с азартом мешал непонятные и далеко не всегда удачные смеси. Эрик прекрасно понимал, что дал ему новый наркотик, недаром, существовал термин “чаемания”, но все же это была самая безопасная форма зависимости, и даже, наверное, полезная. Переключив внимание на чай, а, возможно, и сознательно пестуя в себе новое увлечение, Зак стал проще относиться к еде и срывался по ночам уже не к холодильнику, а к чайнику. К счастью, ему было без разницы, содержал ли напиток кофеин или нет, и травяные успокаивающие отвары шли “на ура” наравне со всеми видами и сортами обычных чаев.

Обратить Курта в свою новую веру он даже не пытался, да и Эрика никогда не заставлял пить чай вместе с ним, но Эрик чувствовал, что вот эти вечерние посиделки вдвоем очень для него важны.

Да и сам Эрик, как оказалось, соскучился по медитациям. Заку почти не требовался собеседник, во время церемонии он больше общался с чаем, и у Эрика было время выполнить комплекс дыхательных упражнений и очистить сознание, стирая заботы прошедшего дня.

А еще это было время для них двоих. Эрик не торопился признаваться сам себе, боясь ошибиться, но кажется он наконец нашел то, что все эти годы искал в тантрическом сексе. Единение душ, слияние разумов. И для этого не нужны были ни упражнения, ни асаны. Просто сухие листья, плоды и цветы, кипяток и чашки.

— А сейчас? — Зак чуть приоткрыл крышку заварочного чайника.

Эрик принюхался. Вся свежесть и легкость ушла, чай набрал мощные торфяные ноты. Пряные, влажные и теплые. Но стоило пройти первой, самой мощной волне аромата, как пробивался запах джунглей. Душная влажность, приторная сладость цветов, яркие запахи растущих пряностей и плодов.

— Первую чашку хочу вот этого, — выдохнул Эрик. — Без аэрации. Попробую угадать, что получится в итоге.

Зак разлил чай по маленьким чашкам, протянул одну Эрику.

Из кустов выпорхнула Майка, весело заскакала среди чашек. Потом упорхнула, погнавшись за стрекозой.

— Черт, у меня ноги болят, — вдруг хмыкнул Зак.

Вчера они все втроем провели в седле не меньше четырех часов, изъездив небольшой, в сущности, лес вдоль и поперек. Под конец устал даже Мефисто, спокойно и радостно вернувшись в конюшню, хотя обычно шел обратно с большой неохотой.

— Попроси Курта сделать массаж, — предложил Эрик.