В конце концов, Дэвид перестал дуться. Я не могла сказать, было ли это из-за того, что он взял под контроль свое раздражение или потому что у нас были социальные обязательства совместной жизни. Это делало все одновременно проще и сложнее.

Больше всего я боялась ночи, того момента, когда он ложился в постель. Если он брал один из своих журналов, то я могла расслабиться, если нет...

После ужина и после того, как он провел несколько часов в кабинете, занимаясь Бог знает чем, вечер плавно перетек в ночь.

Я уже была в ночной рубашке, когда он прошел в спальню из ванной и опустился на кровать. Журнал остался на его тумбочке. Он смотрел на меня выжидающе.

Я пыталась игнорировать его, и он нахмурился.

— Все готово для завтра, Кэролайн?

— Мне нужно сходить утром в магазин за некоторыми продуктами.

В действительности за всеми.

— Значит не все готово.

— Я хотела, чтобы ингредиенты были настолько свежими, насколько возможно.

Он хмыкнул, затем засунул руку в штаны, чтобы вытащить свой член и начал поглаживать его с намеком.

— Я немного устала сегодня, Дэвид, — сказала я, пытаясь оставаться спокойной.

— Как и я. Я буду спать лучше, и ты тоже. Иди сюда.

Я сделала глубокий вдох.

— Нет, Дэвид. Не сегодня.

Он выглядел раздраженным.

— Ну, по крайней мере, ты можешь облегчить это для меня.

Я закрыла глаза, но закрыть разум от звуков и ощущений было не так-то просто.

Когда он закончил, я пошла в ванную, чтобы вымыть руки и посмотрела на свое бесстрастное отражение в зеркале. Дэвид уже спал, когда я вернулась. Я стояла и смотрела на него, задаваясь вопросом: кто этот мужчина, за которым я замужем? Это когда-либо была любовь? Я знала, что никогда не чувствовала того, что чувствовала, когда была с Себастьяном. Дэвид был счастлив? Я знала, что он злился, что не мог подняться по карьерной лестнице со скоростью и успехом других людей. У него не было друзей — он завязывал знакомства с людьми, которые могли быть полезны.

Я лежала без сна долгое время, отказываясь плакать.

Суббота началась с виноватой поездки в большой продуктовый магазин за городом.

Дэвид заманил своих коллег обещанием хорошей итальянской кухни — я сомневалась, что его «дружелюбная» личность или приятные манеры заставили стольких людей изъявить желание посетить наш званый ужин, поэтому я должна предоставить по-настоящему хорошую еду. Все домашнее. Дэвид не допускал ничего заранее приготовленного — он любил видеть меня на кухне.

Как только я вышла из дома, то проверила свой телефон, но от Себастьяна не было сообщений. Я решила написать, пока находилась вне дома, и надеялась, что он быстро ответит, пока я могла оставить свой телефон включенным.

*Хожу за покупками, но думаю о тебе. К. х*

Я была счастлива как дурочка, когда он сразу же ответил мне.

*Я думаю о тебе все время. хх*

Я прочитала простое сообщение три раза, и затем со вздохом удалила его. Теперь я должна была купить продукты: я должна быть этим человеком — женой Дэвида.

Полтора часа спустя, покачиваясь, я вошла в дом, сгорбившись под тяжестью пакетов с хлебом и рыбой, и выгрузила все покупки на стол. Дэвид был слишком занят в своем кабинете, чтобы помочь мне. Я надеялась, что купила достаточно для тридцати пяти человек, которых должна была накормить.

В полдень я сделала Дэвиду бутерброд и отнесла ему в кабинет. Я удивила его. Он захлопнул свой ноутбук, когда я вошла, но я успела увидеть, что он играл в карты. Да, слишком занят, чтобы помочь мне. Не то чтобы я заботилась об этом, но это раздражало. Я осознавала, что уровень моей терпимости снижается — каждый момент, что я проводила с Себастьяном, делал мои часы с Дэвидом невыносимыми.

К началу вечера я была истощена. Я простояла на кухне весь день и чувствовала себя усталой и раздражительной. Дэвид недавно вышел из душа и теперь бродил и смотрел на фуршетный стол с видом лорда, осматривающего свои владения.

— Ты не готова, — сказал он, глядя на меня, запачканную в муке и в помятом фартуке.

— Я провела семь часов за готовкой, Дэвид.

— Ну, ты и выглядишь соответствующе.

Я развернулась. Он не мог даже заставить себя сказать простое «спасибо» или что вся эта еда выглядит хорошо. Ублюдок.

Я снова подумала о словах Себастьяна: четыре месяца. Я уже начинала думать, что не продержусь так долго.

Затем я увидела, что платье, которое я положила, чтобы надеть сегодня, сползло с кровати. Дэвид, должно быть, перешагнул через него три или четыре раза, когда ходил по комнате, но оставил его лежать смятым.

От его низости я почувствовала ярость. Я предполагала, что его детское поведение было наказанием мне за то, что я недостаточно уделила внимания его потребностям прошлой ночью. Независимо от причины, я чувствовала реальную неприязнь, что увеличивалась с каждым днем.

Я быстро приняла душ, перебрав все гневные слова, что хотела сказать ему, слова, что было все труднее сдерживать.

Как только я высушила волосы, то собрала их в пучок — одно из немногих изящных искусств, что я узнала от мамы в плане приведения себя в порядок — затем скользнула в свое любимое, слегка помятое терракотового цвета платье и бежевые туфли-лодочки.

Я наносила немного блеска для губ, когда услышала первый подъезжающий автомобиль, за которым последовал истеричный крик Дэвида, что мне срочно нужно быть в гостиной.

У меня было искушение заставить его ждать, но это не стоило реакции, что последует позже. Мне пришло в голову, что в течение следующих нескольких месяцев мне лучше быть образцовой женой — это определенно сделает все проще, но я серьезно сомневалась, что выдержу все эти вызовы.

Ранними прибывшими были капитан Доусон и его жена Бетти, хорошо одетая пара лет тридцати. Они излучали любопытство, смотря на меня, дом, еду, нашу мебель, такими алчными глазами, что я задалась вопросом, попытаются ли они продать все на канале «Магазин на диване».

Четыре человека прибыли вместе: два одиноких офицера и пара Беннетт, что были дружелюбными и добродушными, любезно приветствуя меня, охая и ахая над едой.

К тому времени как прибыли Донна и Йохан, дом был заполнен, и люди высыпали во двор, приятный гул от болтовни стоял в летнем воздухе.

— Дорогая Кэролайн. Ты как всегда выглядишь великолепно, — сказала Донна, целуя меня в обе щеки и держа мои руки. — Так здорово, что ты устроила такой прием почти сразу после переезда.

Я чувствовала, как будто она пыталась отправить какое-то сообщение своими словами, но я просто улыбнулась и кивнула, и приняла быстрый чмок в щеку от Йохана, чьи глаза с надеждой были устремлены на шведский стол.

Донна взяла меня под руку и спросила, как я устроилась в старом районе.

— Я слышала, что ты возобновила свою журналистскую деятельность, — сказала она.

— Ох? — я была удивлена. Я не распространяла эту информацию и сомневалась, что Дэвид упоминал кому-нибудь.

Она подмигнула мне.

— Никаких секретов на Базе, ты должна знать это, Кэролайн. Я виделась с Ширли Петерс и она сказала, что ты ездила с Митчем и мальчиками.

— Ох, понимаю.

Донна не против общения с женами рядового и сержантского состава. Хорошо.

Прозвенел дверной звонок, и я была спасена от того, чтобы говорить на тему Митча и серфинга.

— Кто-то пришел, — сказала я, пожалуй, слишком печально.

На лице Донны появилась теплая улыбка, и она выпустила мою руку, пообещав, что мы продолжим позже. Мне было жаль, что приходилось избегать ее — мне нравилась Донна, но я не могла быть друзьями с ней. Теперь уже не могла.

Когда я открыла дверь, там стояли родители Себастьяна, лицо Эстель исказилось в улыбке, которую она использовала для общественных мероприятий. Дональд пробормотал какую-то банальность и протиснулся внутрь.

За плечом Эстель я увидела Себастьяна, который сидел за рулем машины Хантеров. Я была поймана врасплох, и что-то в моем выражении заставило Эстель повернуться, чтобы посмотреть, на что я смотрю. Она усмехнулась.

— В конце концов, оказалось, что рождение ребенка может быть полезным, — сказала она. — Кто бы знал? В любом случае это спасет нас от соперничества, кто сегодня будет пить.

— Он будет стоять снаружи весь вечер? — спросила я, беспокойство было слегка очевидно в моем голосе.

— Ох, нет, — сказала она небрежно. — Он приедет, когда мы позвоним.

Он не собака!

Она развернулась и пошла в дом; мы с Себастьяном остались смотреть друг на друга через пространство дороги.

Он кратко улыбнулся мне, затем неохотно оторвал от меня взгляд. Я наблюдала за машиной, пока она не скрылась из виду. Мое сердце стучало с бешеной скоростью, и я чувствовала головокружение. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить себя, и затем вернулась внутрь.

Я провела оставшуюся часть вечера, играя роль хорошей и вежливой хозяйки, но тревога так натянула мои нервы, что я хотела закричать.

— Ты в порядке, Кэролайн? — сказала Донна сочувственно. — Ты кажешься немного не в духе.

Я рассмеялась, стараясь сдержать дрожь в своем голосе.

— Был долгий день. Я чувствую себя так, как будто готовила целую вечность.

Это была слабая отговорка, и я не думаю, что она клюнула на нее. Но к счастью, как всегда, она приняла мои слова за чистую монету.

— Ну, я боюсь, ты установила стандарт. Это абсолютно великолепно. Я не знаю, как ты делаешь это: готовишь, пишешь и ухаживаешь за Дэвидом.

Она посмотрела туда, где он стоял и разглагольствовал о достоинствах белого портвейна над креплеными винами. В действительности я знала, что все эти факты он узнал сегодня днем из интернета... между игрой в карты. Дэвид ничего не знал о вине. Он ненавидел то, что знала я. Было ли хоть что-нибудь во мне, что ему нравилось? О, да, моя стряпня.