— Нет, он всегда с гарнитурой. Даже за рулем отвечает. — В голосе искреннее волнение, но на меня все-таки старается не смотреть. — Егор говорил, что это вы его к этому приучили.

Сам не понимаю почему, но меня жутко бесит ее учтивое выканье. Словно мне лет двести, честное слово.

— Разберемся.

Хлопаю себя по карманам, но вспоминаю, что бросил мобильный на диван. Однако Кира стоит в дверном проеме и, чтобы вернуться в гостиную, придется подойти к ней совсем близко. А я же пообещал себе, что буду держаться от нее подальше. Ладно, не самая большая проблема сейчас.

Один шаг, второй, и аромат диких цветов уже щекочет ноздри. Интересно, это у нее мыло какое-то или парфюм? Гель для душа?

Так, стоп! Вот об этом вообще думать не рекомендуется — не моя забота, чем она там пахнет.

— Позволишь? — спрашиваю, когда между нами остается не больше пары десятков сантиметров.

Она вскидывает на меня взгляд, словно только заметила, что не одна здесь находится. У нее глаза темно-зеленые, почти коричневые, но изумрудные прожилки на радужке делают ее малахитовой.

Тьфу, зараза!

— В каком клубе вы видели ту девушку? — вдруг спрашивает, твердо глядя мне в глаза, а я опираюсь плечом на дверной косяк и складываю руки на груди. От греха подальше. — Мне нужно знать.

— Зачем? Я сам во всем разберусь.

Добавил бы “без сопливых”, но мы не в детском саду. Хотя сейчас Кира с этим трогательным румянцем на щеках и твердой решимостью во взгляде и похожа больше всего на упертого ребенка. Даже губу нижнюю закусывает, брови хмурит. Разве что ногой не топает.

— Я все равно выясню. Буду ходить по всем клубам города, но узнаю.

Только этого не хватало.

— Я сам разберусь. Что в этой фразе для тебя непонятно? — Расстояния между нами совсем не осталось, но смелый птенчик, кажется, готов ко всему. — У меня вроде бы с дикцией все в порядке.

— Если бы какая-то… проститутка оказалась на вас похожа, я бы посмотрела, как вы смогли оставаться в стороне, — выдает и бьет кулачками меня в грудь.

— Не позавидовал бы я этой несчастной женщине, — смеюсь, представив почти двухметровую проститутку. — Как же я мог вас так перепутать?

Я снова касаюсь пальцами ее подбородка, но на этот раз у меня нет цели причинить Кире боль. А какая у меня цель сейчас? Зачем я трогаю чужую женщину? Откуда во мне вообще это странное желание коснуться ее?

— Кира, иди в комнату Егора. Сходи куда-нибудь, потому что я плохо себя контролирую и могу наворотить таких дел, которые потом всем миром не расхлебаем. Ты странно действуешь на меня, девочка.

Она отшатывается, заводит руки за спину, послушная. А я чертыхаюсь себе под нос, понимая, что снова едва не перешел все допустил границы, все табу не нарушил.

Да, Егор. Нужно думать о нем, а все остальное нахрен выбросить из головы.

Его телефон молчит, отзываясь на каждый звонок механическим голосом. Абонент не абонент, и я злюсь все сильнее. На пульте охраны сообщают, что Егор уехал из магазина еще час назад. Тогда где он?

— Я заварю кофе, — объявляет бледная Кира и скрывается в дверях кухни, а я снова и снова пытаюсь дозвониться до Егора. Обзваниваю сотрудников, его друзей-приятелей — вообще всех, кто может знать о его местонахождении, но результата нет.

Блядь, где он?! Найду, убью.

Мне кажется, я физически ощущаю, как седеют на моей голове волосы.

Следующие на очереди морги и больницы, следом будет полиция, но, хвала богам, за окном раздается хлопок стальной калитки. Подскакиваю и несколько долгих мгновений слежу за тем как Егор пытается ровно пройти по мощеной дорожке. Да он же бухой!

Быстро оглядываюсь на дверь кухни. Кира, что-то напевая себе под нос, варит кофе, а я, как гребаный супермен, за долю секунды оказываюсь за порогом дома.

Не знаю почему, но мне кажется важным перехватить явно пьяного в дымину Егора прежде чем его увидит Кира.

— Рус, братишка мой любимый, — расплывается в идиотской улыбке Егор и, зацепившись за какой-то камешек, падает вперед.

Едва успеваю подхватить Егора, чтобы не расквасил себе всю физиономию, а он тяжелый, черт. Когда я в последний раз его на руках носил? Ему тогда было десять, и он не спал несколько суток — все ждал, что мама вернется. А потом просто выключился, и мне пришлось нести его в кровать.

Ситуация сейчас другая, ощущение то же, потому что Егор навсегда останется для меня тем трогательным ребенком, заботу о котором мне пришлось взять на себя единолично. Так, в двадцать два я стал ему и отцом, и матерью.

Ладно, что-то я слишком сентиментальным стал.

— Где ты ужрался так, придурок? — бормочу себе под нос, внося Егора, как жертву пожара, в дом.

10 глава

Руслан

— Что с ним?! — восклицает Кира и чуть не роняет поднос на пол, но все-таки находит в себе силы донести его до журнального столика.

На нем три чашки кофе — значит, и для Егора одна. Почему-то эта молчаливая забота радует меня. Действительно любит брата?

— Пьяный он, — констатирую факт и, рискуя сорвать нахрен поясницу, тащу великовозрастного младенца в его комнату.

Кира напряженно сопит, ни на шаг не отставая, и я уже, похоже, окончательно смиряюсь с ее присутствием в этом доме. Никак от нее не избавиться, от упертой такой.

— Вот так, да, кладите его аккуратно, — хлопочет вокруг кровати своего жениха.

— Нет, блин, шею ему сломаю! — рявкаю, а Егор морщится. — И хватит мне выкать!

Кира фыркает, бросает на меня рассерженный взгляд, но тут же переключает все свое внимание на Егора. Присаживается рядом, убирает с лица челку, гладит бороду, а тот блаженно жмурится, что-то бормоча себе под нос.

— Я останусь с ним, — заявляет, а я пожимаю плечами. — Вдруг ему плохо станет?

Прямо сестра милосердия.

— Побудете… побудешь здесь, пока я воду и полотенце принесу? — интересуется, а я киваю.

Она улыбается и пулей вылетает из комнаты, и звук ее торопливых шагов все тише и тише.

— С чего вдруг ты за час так нажрался? — размышляю вслух и поправляю ворот его рубашки. Просто поправляю, но вдруг что-то привлекает внимание.

Дергаю ткань, открывая шею и свою находку, и пялюсь на ярко-красное пятно, точно идиот. Глаза видят, а мозг отказывается уложить новую информацию на полку.

Касаюсь красного пятна, надавливаю, растираю кожу, и алая клякса постепенно бледнеет пока вовсе не исчезает. Зато мои пальцы окрашиваются. Помада, мать ее. Помада.

Даже к носу подношу, улавливая приторный химозный аромат. Ну не засранец ли?

Так, ладно. Об этом мы обязательно с Егором поговорим, но потом. Сейчас он не в лучшей форме, а амбре от него исходит такое, что сам невольно хмелею. Не знаю, как Кира собралась ночевать в такой вонище. Подхожу к окну, дергаю за ручку, ставя на проветривание, и свежий воздух наконец врывается в комнату. От жары этим летом не спрятаться, но ночью все-таки еще как-то можно дышать без риска упасть в обморок от перегрева.

— Я все, я принесла, — ураганом влетает в комнату Кира и плюхает мисочку с водой и парочку полотенец прямо на прикроватную тумбочку.

Усаживается на кровать рядом с Егором, складывает руки на коленях. Идеальная сиделка. Брат же переворачивается на живот, подминает под себя скомканное покрывало и, пару раз причмокнув, проваливается в глубокий и размеренный сон.

— Рядом с ним ложиться сегодня не рекомендую, — усмехаюсь, следя, как Кира, намочив полотенце, протирает лоб Егора от испарины. — Он с детства жутко брыкается, а сейчас так тем более. Еще зашибет.

— Его надо раздеть, наверное.

— Да пусть так спит. Ему, я смотрю, вообще плевать.

За последние сутки произошло так много событий, что я уже перестал адекватно на них реагировать. Окружающий мир будто бы подернут дымкой, становясь чуточку нереальнее.

— Надо поспать, — говорю. — Тебе, мне. Всем.

Кира кивает, но не двигается. Так, что ли, и собирается всю ночь торчать? На самом деле готова просидеть возле Егора до утра? Странная девушка.

— Тебе на учебу завтра не надо разве? — интересуюсь, останавливаясь в дверях комнаты.

— Надо. У меня завтра экзамен в десять, — морщится, но с места не двигается.

— Какой предмет?

— Геофизика и физика планет, — улыбается, будто бы я спросил ее о любимом сорте шоколада.

Очень странная девочка.

— Слушай, в этом доме есть и другие комнаты. Пойди в любую, выспись, — вырывается из меня предложение, и я не успеваю прикусить свой язык. — Экзамен все-таки. Отдохни.

— Я потом… пока тут посижу. Да и на кровати места много.

Киваю, понимая, что ничто ее не сможет переубедить. Втемяшила в свою умную голову, что Егору может понадобиться помощь, и не волнует. А я…

Не волоком же ее тащить? Да и правда с ног валюсь от усталости. И когда добираюсь до своей бывшей комнаты, даже не нахожу в себе сил раздеться. Свет даже не зажигаю. Просто падаю ничком на кровать и, выключив голову, выключаюсь и сам.

Завтра будет новый день. Завтра все будет хорошо.

11 глава

Руслан

Что я за человек вообще такой ненормальный? Хотел же минимум часов двенадцать проваляться на кровати. Засыпал с четким ощущением, что скорее умру, чем позволю себя кому-нибудь тронуть. Но стоит рассвету проникнуть в окно, как я уже тут как тут: лежу, таращу глаза в потолок и сна ни в одном глазу.

Лет пятнадцать я, наверное, не позволял себе спать, сколько хочется. Да так и привык вовсе без него обходиться. Всегда находились дела, требующие моего присутствия. Все время думал, что вот, мол, еще немного, еще чуть-чуть, финальный рывок, и смогу доверить хотя бы часть обязанностей помощникам, замам, кому угодно. В итоге так и не познал дзен, не смог выпустить вожжи из рук.